Бенгт Даниельссон - Гоген в Полинезии

• Название: Гоген в Полинезии
• Автор: Бенгт Даниельссон
• Издательство: Искусство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Автор книги ГОГЕН В ПОЛИНЕЗИИ, Бенгт Э́ммерик Дание́льссон (швед. Bengt Danielsson; 6 июля 1921, Крукек, Швеция - 4 июля 1997, Стокгольм) - шведский этнограф, директор Шведского национального музея этнографии (1967-1971). Родился 6 июля 1921 года в городке Крукек, в коммуне Норрчёпинг, Швеция. Обучался в Уппсальском университете, потом уехал в США. В 1947 году принял участие в экспедиции Тура Хейердала на плоту «Кон-Тики» из Южной Америки в Полинезию. В 1948 году женился в Лиме на француженке Марии-Терезе, и после свадьбы они поселились сначала на Рароиа (1949-1952), а затем, в 1953 году, на Таити. Даниельссон является автором множества работ о Полинезии, включая шеститомное издание по истории островов, и популярных книг, многие из которых переведены на различные языки.

---

отца, в детстве провел четыре года в Перу, живя там сравнительно обеспеченно с матерью

и бабушкой. Когда же его мать, Алина, вернулась с детьми в Париж, они очутились в

стесненных обстоятельствах. Кончив учение, юный Поль тотчас завербовался на судно и в

итоге много лет вел беспокойную жизнь моряка. Даже брак не принес ему желанного

душевного равновесия, так как в его отношениях с женой не было устойчивости. Похоже,

что детские годы в Перу были самой счастливой и покойной порой его жизни. Вот почему

не так уж удивительно, что поиски эмоционального равновесия связывались у Гогена с

мечтой о бегстве в тропики; экзотические страны, в которых он побывал в юности, стали

психологическим убежищем, где он укрывался в тяжелую минуту»13.

В августе 1890 года на мир прекрасных грез Гогена пала первая тень: он получил

краткое известие, что Винсент Ван Гог пустил себе пулю в грудь и истек кровью. С

присущей ему прямотой Гоген писал: «Как ни печальна эта кончина, я не очень горюю,

ибо предвидел ее и знал, каких страданий стоила этому бедняге борьба с безумием.

Умереть сейчас - для него счастье, кончились его мучения; а если он, согласно учению

Будды, снова родится, то пожнет плоды своего доблестного поведения в этой жизни. Он

мог утешиться тем, что брат ни разу не предал его и что многие художники его понимали».

Обуреваемого нетерпением Гогена гораздо больше, чем потеря непрактичного и

неуравновешенного Винсента, тревожило, что доктор Шарлопен, несмотря на частые

напоминания, до сих пор не прислал ему денег. Это его тем более обескураживало, что

французское колониальное общество почему-то не торопилось помочь столь серьезно

настроенным эмигрантам получить бесплатные билеты. Дни становились короче и

дождливее. С октября Гоген и Мейер де Хаан остались одни в холодной гостинице в Лё

Пульдю. «Когда же я смогу начать свою вольную жизнь в дебрях? - горько сетовал Гоген. -

Господи, как долго это тянется! И ведь подумать только: что ни день, собирают средства

для жертв наводнений. А художники? Им никто не хочет помочь. Пусть себе помирают».

Но в эти самые дни, когда он нигде не видел просвета, случилось чудо. Гоген получил

телеграмму:

«ПОЕЗДКА ТРОПИКИ УЛАЖЕНА. ДЕНЬГИ ВЫСЛАНЫ.

ДИРЕКТОР ТЕО».

Видно, Тео Ван Гог, желая почтить память погибшего брата, решил помочь его

друзьям осуществить их общий замысел. Великолепный, благородный поступок! С такой

опорой, как Тео и его галерея, можно впредь не беспокоиться о деньгах. Увы, уже через

несколько дней это чудо, как и многие другие, получило естественное объяснение: Тео

тоже помешался. Отправив телеграмму, он утратил всякий интерес к окружающему миру,

и ему расхотелось жить. Конечно, галерея отказалась отвечать за его действия, особенно за

такой безумный план, как отправка в тропики каких-то неизвестных мазил.

В довершение всего родственники Мейера де Хаана наотрез отказались вкладывать деньги в

тропическую мастерскую. Они даже пригрозили лишить его месячного содержания, если он и

впредь будет водить дружбу с Гогеном. В середине октября Мейер де Хаан отправился в Париж

для переговоров. Возможно, эта поспешная поездка в какой-то мере была вызвана

неожиданными осложнениями между ним и хозяйкой гостиницы, Мари Анри. Во всяком случае,

Мари решительно утверждала, что Мейер де Хаан - отец ребенка, которого она родила восемь

месяцев спустя. Гоген охотно составил бы компанию своему незадачливому другу, так как ему не

терпелось поговорить с глазу на глаз с Шарлопеном и окончательно уладить сделку. Или найти

другого покупателя. Да и Шуффа не мешало расшевелить. К сожалению, у Гогена тоже не все было

ладно с хозяйкой гостиницы: он остался в залог за триста франков, которые Мейер де Хаан не смог

заплатить за него. В конце концов Эмиль Бернар его выручил, проделав невероятный трюк: он

продал пять картин Гогена по сто франков за штуку.

1. Таити - край, о котором

Гоген мечтал и куда он попал в 1891 г., - как и всякие другие острова Южных морей, представляет

собой разрушенную вершину круто вздымающегося со дна моря давно потухшего вулкана. Все

население живет среди пальм в узкой прибрежной полосе. Богатая рыбой лагуна лишь отчасти

прикрыта барьерным рифом.

Все

мирная выставка в Париже Колониальная секция Всемирной выставки 1889 г. в Париже, на

площади Инвалидов. В центральном двухэтажном павильоне были выставлены типичные

продукты, этнографические коллекции и фотографии из небольших колоний, в том числе с Таити и

других островов Французской Океании. Более крупным колониям были отведены отдельные

павильоны, каждый в национальном стиле. Здание с высоким острым куполом справа от

центрального павильона - копия храма из Ангкор Ват, которой так восхищался Гоген. Яванская

деревня, где он часто смотрел национальные танцы, находилась сразу за последними

постройками справа, в особой секции, посвященной Голландской Ост-Индии.

7. Что мечтал Гоген найти

на Таити, хорошо видно на малоизвестной картине, изображающей Еву в живописном тропическом

раю; эту вещь он написал в 1890 г., перед отъездом из Франции.

ГЛАВА II. Полоса удач

Из-за всех, этих досадных помех было уже 7 ноября 1890 года, когда Гоген приехал в

Париж, чтобы начать решающую битву, от которой зависело его будущее. Как обычно,

Шуффе-некер приютил его у себя. Но свой участок добрый Шуфф еще не продал, и

вообще ему явно не хотелось расставаться с тихой должностью учителя рисования в

классической гимназии, бросать семью и следовать за Гогеном в Южные моря.

Переговоры Мейера де Хаана с жестокосердными и прижимистыми родственниками тоже

ничего не дали. Но всего сильнее ударило по Гогену то, что доктор Шарлопен, несмотря на

все уговоры, окончательно отказался заключить выгоднейшую сделку века. (Тридцать

восемь картин и пять керамических сосудов, которые художник предлагал ему за пять

тысяч франков, сейчас оцениваются по меньшей мере в тридцать миллионов.) Тогда Гоген

обратился к другому частному коллекционеру, музыканту Эрнесту Шоссону. Он

подчеркивал, что тот может выручить большие деньги, продав потом половину картин в

розницу по двойной цене; в итоге вторая половина достанется ему даром14. Все было очень

тонко придумано, и Шоссон несомненно клюнул бы на роскошную» приманку, если бы не

одно печальное обстоятельство: ему не нравились произведения Гогена.

После этого Гоген пошел к торговцам картинами, надеясь устроить персональную

выставку, но и здесь его встретили без особого энтузиазма. Строго говоря, только в две

галереи и стоило обращаться. Во-первых, в галерею Буссо и Валадон, где уже скопилось

немало его картин, когда Тео Ван Гог был директором филиала фирмы на улице Монмартр.

Преемник Тео, друг детства Тулуз-Лотрека - Морис Жоаян, доброжелательно относился к

Гогену. К сожалению, владельцы галереи, нанимая его, дали ему строжайший наказ: «Наш

предыдущий директор, который, кстати, был таким же сумасшедшим, как его брат-

художник, набрал множество отвратительных модернистских вещей, подрывающих

репутацию нашей фирмы... Вы найдете также довольно много полотен пейзажиста Клода

Моне. Его покупают в Америке, но он, к сожалению, слишком продуктивен. По контракту

мы обязаны закупать все его произведения, и теперь он забрасывает нас однотипными

пейза жами. Что до остальных картин, то они, как мы уже сказали отвратительны. Просим

вас поскорее навести порядок не обращаясь за помощью к нам. Иначе мы закроем лавку»15.

Из всех «отвратительных картин» самыми «ужасными» разумеется, были написанные

Гогеном. И Жоаян мог подтвердить свое расположение к нему лишь тем, что, вопреки

недовольству владельцев галереи, сохранил его полотна и иногда тайком показывал их

избранным клиентам. Как ни благодарен был Гоген за такую поддержку, она вряд ли могла

помочь ему осуществить свою мечту - поскорее собрать деньги для поездки на Таити. Он

осторожно прощупал почву у другого торговца, смелого защитника импрессионистов

Дюран-Рюэля, но у того скопилось слишком много непроданных импрессионистских

полотен, чтобы он рискнул связаться с художником, пишущим еще более скандальные