Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде

• Название: Шаляпин в Петербурге-Петрограде
• Автор: Виталий Дмитриевский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Книга посвящена жизни и творчеству в Петербурге великого русского певца Ф. И. Шаляпина. В ней прослеживается творческий путь артиста от первых шагов до вершин мировой славы. В книге рассказывается о многообразных связях артиста с представителями передовой демократической культуры Петербурга — В. В. Стасовым, Н. А. Римским-Корсаковым, А. М. Горьким и другими. Большое место уделяется рассказу о творческой и общественной деятельности Шаляпина после Великой Октябрьской социалистической революции, о всенародном признании певца. 

---

театром располагалась большая пристань. Театр сгорел во время пожара в 1917

году, а гранитный спуск восстановлен на прежнем месте.

В Панаевском театре не было постоянной труппы, помещение сдавалось

внаем. 29 августа 1894 года в «С.-Петербургских ведомостях» появилось

сообщение: «Панаевский театр снят под оперные спектакли Товариществом, во

главе которого стоят капельмейстер Труффи, баритон г. Миллер и бас г. Поляков-

Давыдов».

Дирижер Иосиф Антонович Труффи, симпатизировавший Шаляпину,

предложил ему вступить в только что организованное Оперное товарищество,

состоявшее в основном из провинциальных певцов. В репертуар Товарищества

входили наиболее популярные оперы, широко известные по всей России:

«Трубадур», «Аида», «Травиата» Дж. Верди. «Жизнь за царя» М. Глинки,

«Африканка» Дж. Мейербера, «Кармен» Ж. Бизе, «Фауст» Ш. Гуно, «Паяцы» Р.

Леонкавалло и другие. Шаляпин принял приглашение.

Неуютное помещение сразу не понравилось певцу. Но встретили его

хорошо, и в первом же спектакле, 18 сентября 1894 года, он пел Мефистофеля в

«Фаусте» Гуно.

Певец сразу был замечен критикой. 20 сентября газета «Новое время»

писала: «Приятный бас у г. Шаляпина («Мефистофель»), силы этого певца,

кажется, невелики, под конец спектакля его голос звучал утомленно в сцене в

церкви и в серенаде, которую его, однако, заставили повторить».

В новой премьере 17 октября — опере Мейербера «Роберт-Дьявол» —

Шаляпин пел Бертрама. Рецензент «Нового времени», выделив Шаляпина из

прочих исполнителей, назвал его пение «сравнительно недурным».

В пору работы в Панаевском театре с Шаляпиным познакомился художник

Константин Коровин, с которым впоследствии они стали близкими друзьями.

«Молодой человек, — описывал свое первое знакомство с певцом Коровин, —

одетый в поддевку и русскую рубашку, показался мне инородцем, — он походил

на торговца-финна, который носит по улицам мышеловки, сита и жестяную

посуду. ...На другой день я зашел в Панаевский театр, где увидел этого молодого

человека, одетого Мефистофелем. Движения резкие, угловатые и

малоестественные. Он не знал, куда деть руки, но тембр его голоса был

необычайной красоты и какой-то грозной мощи.

Уходя, я взглянул на афишу у входа в театр и прочел: „Мефистофель —

Шаляпин"».

Однажды Коровин с друзьями поехал к Шаляпину на квартиру. «...Он жил

на Охте, снимая комнату в деревянном двухэтажном доме, во втором этаже у

какого-то печатника, — вспоминал Коровин. — Когда мы постучали в дверь,

отворил сам печатник, рыжий сердитый человек. Он смотрел подозрительно и

сказал:

— Дома нет.

— А где же он, не знаете ли вы?..

— Да его уж больше недели нет. Черт его знает, где он шляется. Второй

месяц не платит. Дает рублевку. Тоже жилец! Придет — орет. Тоже приятели у

него. Пьяницы все, актеры. Не заплатит — к мировому подам и вышибу. Может,

служба у вас какая ему есть? Так оставьте записку.

Помню, в коридоре горела коптящая лампочка на стене. Комната Шаляпина

была открыта.

— Вот здесь он живет, — показал хозяин.

Я увидел узкую, неубранную кровать со смятой подушкой. Стол. На нем в

беспорядке лежат ноты. Листки нот валялись и на полу, стояли пустые пивные

бутылки».

Впрочем, в этой квартире Шаляпин прожил недолго. Он вскоре перебрался

на Фонтанку, где снял комнату в доме напротив здания нынешнего Большого

Драматического театра имени Горького (точный адрес не установлен).

20 октября 1894 года умер император Александр III. В знак траура все

театры были закрыты почти на полтора месяца. Но Панаевскому театру после

долгих хлопот власти разрешили ставить оперы. «Спектакли у нас пошли

удачно, — вспоминал Шаляпин. — Мне лично удалось быстро обратить на себя

внимание публики, и ко мне за кулисы начали являться разные известные в

музыкальном мире люди».

Одним из таких авторитетных в петербургском художественном мире людей

был Василий Васильевич Андреев, балалаечник-виртуоз, организатор и

руководитель русского народного оркестра. Он один из первых по достоинству

оценил талант Шаляпина.

Шаляпин стал бывать у своего нового друга дома на так называемых

андреевских «пятницах». Андреев жил в доме №77 на Невском проспекте. Дом

этот выходит на Невский и на Пушкинскую улицу. Здесь собирались музыканты,

артисты, художники. Молодой певец открывал для себя новый мир. «Душа моя

насыщалась в нем красотой, я смотрел, слушал, учился...» — вспоминал

впоследствии Шаляпин.

В. В. Андреев в ту пору еще не имел той славы, которая пришла к нему

позже, но все же был достаточно известен. В 1889 и 1892 годах прошли

успешные гастроли его оркестра в Париже, он часто выступал в концертах в

Петербурге и других русских городах.

С целеустремленностью и упорством Андреев пытался возродить и

усовершенствовать старинные народные музыкальные инструменты, сохранить

и пропагандировать русскую народную музыкальную культуру. По выражению

одного из современников, Андреев ухитрился соединить «фрак и балалайку»,

сделав свой оркестр народных инструментов великолепным музыкальным

коллективом, который пользовался успехом у самых разных слоев русской и

европейской публики.

Став позднее знаменитым, Андреев в общении С друзьями всегда оставался

простым, скромным и приветливым. Он был как-то особенно элегантен, даже

считался «законодателем мод» Петербурга. Наблюдая за поведением молодого

Шаляпина в обществе, он весьма кстати советовал ему, как одеваться, как вести

себя. «Чай пить во фраке не ходят. . Фрак требует лаковых ботинок!» — иногда

осторожно замечал Андреев певцу. «Я был отчаянно провинциален и неуклюж.

В. В. Андреев усердно и очень умело старался перевоспитать меня. Уговорил

остричь длинные «певческие» волосы, научил прилично одеваться и всячески

заботился обо мне», — с благодарностью вспоминал Шаляпин.

Андреевские «пятницы» для Шаляпина — первый: урок серьезного

отношения к искусству. Молодой артист подкупал всех своей необыкновенной

восприимчивостью, он, как губка, впитывал новые впечатления.. Многие

впоследствии вспоминали о его особом даре; жадно слушать собеседника.

Андреев старался расширить круг связей и знакомых Шаляпина. Он свел

молодого певца с дирижером: Мариинского театра Эдуардом Францевичем

Направником, с известным любителем искусства Тертием; Ивановичем

Филипповым.

В официальных газетных сводках той поры часто; встречалось имя Т. И.

Филиппова. Член Комитета министров, государственный контролер,

действительный тайный советник, непременный член Совета государственных

установлений, почетный член Общества счетоводов, почетный член

Ветеринарного комитета... Но это еще далеко не все звания, чины и должности

Филиппова. Он был также членом Русского литературного общества,

председателем песенной комиссии отделения этнографии Русского

географического общества, руководил работой по собиранию, изучению и

изданию русских народных песен, был организатором научных экспедиций по

сбору русского фольклора.

Т. И. Филиппов — очень противоречивая фигура. В своей государственной

административной деятельности Филиппов стоял на весьма реакционных

позициях. Но вместе с тем это был человек, горячо любивший русскую культуру,

— он дружил с М. А. Балакиревым, М. П. Мусоргским, Н. А. Римским-

Корсаковым, В. В. Андреевым, покровительствовал замечательным

исполнителям былин Т. Рябинину и О. Федосовой. Балакирев называл

Филиппова «другом русской музыки», а Горький считал его «крупнейшим

любителем и знатоком древней русской песни».

В молодые годы Филиппов и сам неплохо пел. «Народная песня, —

вспоминал известный историк Н. Барсуков, один из тогдашних его слушателей,

— художественно исполняемая Филипповым, неоднократно раздавалась в таких

залах, в которых и пение ее вообще, да еще в особенности человеком

образованного общества, представлялось явлением необычайным. И хозяева и