Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде

• Название: Шаляпин в Петербурге-Петрограде
• Автор: Виталий Дмитриевский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Книга посвящена жизни и творчеству в Петербурге великого русского певца Ф. И. Шаляпина. В ней прослеживается творческий путь артиста от первых шагов до вершин мировой славы. В книге рассказывается о многообразных связях артиста с представителями передовой демократической культуры Петербурга — В. В. Стасовым, Н. А. Римским-Корсаковым, А. М. Горьким и другими. Большое место уделяется рассказу о творческой и общественной деятельности Шаляпина после Великой Октябрьской социалистической революции, о всенародном признании певца. 

---

образованного общества, представлялось явлением необычайным. И хозяева и

гости всякий раз восхищались и словами, и напевом; на всех производили они

сильно-потрясающее впечатление. Прислуга, прислушивающаяся из-за дверей,

приходила в неописуемый восторг. И зачастую плакала, как плакали всегда и

половые, когда Филиппов напевал в студенческих и дружеских кружках, в

знаменитом тогда студенческом трактире «Британия», помещавшемся бок о бок

с университетом».

Почти 30 лет связывали добрые отношения Т. И. Филиппова и И. Е. Репина.

Незадолго до смерти Филиппова художник закончил его портрет, который с 1901

года и поныне находится в Русском музее.

Т. И. Филиппов жил в доме №74 на Мойке — недалеко от Синего моста.

Шаляпин познакомился с ним, когда ему было уже почти 70 лет. Молодой певец

стал часто бывать у Филиппова, участвовал в концертах, пел соло и в хоре.

4 января 1895 года в гостях у Филиппова были многие знаменитости, играл

на рояле приехавший из Москвы пианист-вундеркинд Иосиф Гофман,

рассказывала былины Орина Федосова. Шаляпин спел арию Сусанина, и сестра

Глинки Л. И. Шестакова, которая в этот вечер присутствовала у Филиппова,

была весьма растрогана исполнением.

Бывая у Андреева и Филиппова, Шаляпин познакомился с Иваном

Федоровичем Горбуновым, актером сперва Малого, затем Александрийского

театра. Горбунов прекрасно играл в пьесах А. Н. Островского, но особенно

прославился как непревзойденный рассказчик. В этом жанре он выступал и в

концертах, но чаще в кругу друзей. На редкость отзывчивый человек, Горбунов с

готовностью откликался на приглашения, его можно было уговорить приехать в

совсем незнакомый дом.

Желанным гостем был Горбунов и у Филиппова. Артист начинал говорить, и

перед слушателями возникала целая галерея персонажей, причем портреты

всегда были удивительно точны, образны, конкретны, — ничто не ускользало от

зоркого глаза и чуткого уха артиста. Современники Горбунова вспоминали, что

его зарисовки были метки, но не ядовиты. Это был очень Добрый человек,

никогда никто не видел у Ивана Федоровича злого или сердитого лица.

Шаляпин не успел близко подружиться с артистом. Очень скоро, в конце

декабря 1895 года, его не стало. Но певец всегда тепло вспоминал об И. Ф.

Горбунове и не раз говорил, что многому научился у него, «тоже старался и в

жизни и на сцене быть свободным И Пластичным»,.

Первые годы пребывания Шаляпина в Петербурге — это школа. Общаясь с

людьми искусства, он понимал, чего ему не хватает. И умение работать над

ролями, и умение вести себя в обществе очень скоро пришли к нему. Эти навыки

Шаляпин приобретал не только в театре, не только в спектаклях и концертах, но

и в общении с интересными, доброжелательными людьми. Шаляпину повезло:

на него смотрели не только как на забавного провинциала или диковинного

самородка. В. В. Андреев и Т. И. Филиппов сумели увидеть и оценить еще не

раскрывшийся талант артиста, стремились помочь ему, поделиться опытом.

Встречи у Андреева часто заканчивались в ресторане Лейнера на Невском, в

доме №18/12. Это огромное здание, фасады которого выкрашены в желтый цвет,

выходит одной стороной на набережную Мойки (в начале XIX века здесь была

знаменитая кондитерская Беранже и Вольфа), другой на Невский проспект,

третьей — на Большую Морскую (ныне улица Герцена).

Ресторан помещался во вторам этаже со стороны Большой Морской. Это

был своеобразный артистический клуб. Репортер газеты «Курьер» недоумевал:

«Ресторан, где скверно кормят, отвратительное низкое помещение, с начала

вечера наполняющееся табачным дымом и испарениями, но куда почему-то

собираются каждый вечер представители всех «свободных профессий» —

артисты, художники, литераторы...»

Посетителей привлекали непринужденная атмосфера, интересная публика.

Здесь можно было не только поужинать и отдохнуть после спектакля, но и

поговорить о последних театральных новостях, завести нужные знакомства.

Публика собиралась часто яркая, талантливая, шумная. Завсегдатаем был

Мамонт Викторович Дальский, в ту пору артист Александрийского театра. В

ресторане Лейнера и произошло знакомство Шаляпина и Дальского.

Когда Шаляпин приехал в столицу, Мамонт Дальский был хорошо известен

в Петербурге. С огромным сценическим темпераментом играл артист Гамлета,

Отелло, Чацкого, Незнамова в драме «Без вины виноватые», Рогожина в

«Идиоте», самую любимую свою роль — актера Кина в пьесе А. Дюма-отца

«Кин, или Гений и беспутство». Известен был он и своей бурной богемной

жизнью. «Игра — моя жизнь», — любил говорить Дальский. Его дерзкая

бравада, картежные баталии, кутежи с цыганами принесли ему славу «русского

Кина», как часто называли его поклонники.

Самыми захватывающими из петербургских впечатлений Шаляпина были

театральные. В императорские театры попасть было трудно — слишком дорогие

билеты, — но зато Шаляпин старался не пропускать спектаклей заезжих трупп и

доступных ему различных благотворительных концертов. Так, осенью 1895 года

он оказался в летнем театре в Петергофе на спектакле, в котором участвовали

артисты Александрийского театра М. Г. Савина, К. А. Варламов, П. Д. Ленский и

молодой тогда Ю. М. Юрьев. На следующий день Шаляпин случайно

встретился с Юрьевым в конторе императорских театров и познакомился с ним.

Певец рассказал о своей не слишком удачной жизни начинающего артиста, а при

прощании попроси контрамарку в театр. Юрьев не забыл об этом и вскоре

пригласил Шаляпина на спектакль, провел за Кулисы и в зрительный зал. В тот

день шел «Гамлет». Юрьев играл в этом спектакле Лаэрта, Дальский — Гамлета.

Шаляпин был потрясен игрой Дальского.

Они быстро сблизились, стали друзьями. Шаляпин переселился в гостиницу

«Пале-Рояль» и снял номер рядом со своим кумиром.

У гостиницы, в которой жили друзья, было не только эффектное название,

но и громкая реклама. «Большой меблированный дом «Пале-Рояль». Санкт-

Петербург, Пушкинская ул., дом 20, близ Николаевского вокзала. 175

меблированных комнат от 1 рубля до 10 рублей в сутки, включая постельное

белье». Объявление завершалось загадочным предупреждением: «Просят

извозчикам не верить». Вероятно, извозчикам была известна истинная

репутация гостиницы. Впрочем, каждый, кто сюда попадал, сам убеждался в

том, что громкая реклама была обманчива. Громоздкое здание, напоминавшее

Шаляпину вещевой склад — цейхгауз, давило на небольшое пространство

улицы, на соседние дома, и памятник Пушкину работы скульптора А. М.

Опекушина казался здесь особенно крошечным и неуместным.

В «Пале-Рояле» Шаляпин и Дальский жили на пятом этаже. «В мое время

сей приют был очень грязен, — вспоминал певец, — единственное хорошее в

нем, кроме людей, были лестницы, очень отлогие. По ним было легко взбираться

даже на пятый этаж, где я жил в грязненькой комнатке, напоминавшей «номер» в

провинциальной гостинице». Но пыльные портьеры, грязь и насекомые в

комнатах тогда не омрачали его существования. Шаляпин был неразлучен с

Дальским. Их роднили удаль, молодечество, желание эпатировать буржуа,

которые были свойственны молодому Шаляпину не меньше, чем Дальскому.

Правда, у Дальского стремление эпатировать заходило иногда слишком

далеко. Однако, несмотря на беспутство, необузданность, вспыльчивость,

Дальский, по словам театрального критика А. Кугеля, «был способен к хорошим

порывам, и душа его была не мелкая». Добрым порывом было, несомненно,

дружеское и одновременно отеческое отношение к начинающему артисту.

Дальский был незаурядным актером. Режиссер В. Э. Мейерхольд высоко

ценил талант трагика и вспоминал его слова: «Не должно быть у актера

совпадения личного настроения с настроением изображаемого лица — это

убивает искусство». Свою коронную роль — Гамлета — Дальский всегда играл

по-разному. «Если был бодр, энергичен — играл Гамлета мечтательным,