Иван Исаков - Каспий, 1920 год

• Название: Каспий, 1920 год
• Автор: Иван Исаков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

 Иван Степанович Исаков (1894-1967), адмирал флота Советского Союза, Герой Советского Союза и член-корреспондент Академии наук СССР, с конца пятидесятых годов стал публиковать в журналах «Новый мир», «Москва», «Наш современник» и «Нева» рассказы о флоте. Участник четырех войн и один из самых выдающихся моряков современности пришел на склоне лет к литературному творчеству, побуждаемый желанием передать молодым соотечественникам любовь к морю и мореплаванию. Его рассказы выходили отдельными сборниками в различных издательствах; в 1966 году «Советский писатель» издал его книгу рассказов «Неистребимый майор». Литературное наследие И.С. Исакова велико и разнообразно. Оно содержит и крупные военно-научные труды, и публицистику, и прозу. «Каспий, 1920 год» — книга, возникшая из дневниковых записей командира эсминца «Деятельный», которые вел автор во время завершающей кампании гражданской войны на Каспии против английских интервентов и белогвардейцев, при жизни Исакова публиковалась лишь частично. Подготовленная к публикации комиссией СП СССР по литературному наследию писателя И.С. Исакова, книга была в журнальном варианте напечатана в 1970 году «Новым миром», а сейчас предлагается читателю по авторскому оригиналу. И. Исаков стремился сочетать в своем произведении и непосредственность свидетельств и наблюдений участника и очевидца значительных событий прошлого, и объективность историка, и остроту взгляда художника, метко и лаконично изображающего черты своих современников

---

- Счастливо!

- В Баку встретимся, мичман… Даешь Кавказ!…

17 марта. Накануне выхода из дока.

Перед выходом - экзаменом и началом кампании - хочется «осмотреться» пошире. Вокруг корабля я уже осмотрелся.

В гости, на другие миноносцы, далеко {21}. Нет охоты ездить.

В городе - помимо редких вызовов в штаб - не бываю.

Стыдно сознаться, но даже газет аккуратно не читаю. Последние недели - ремонт, приемки, опять ремонт и т.д. Настолько отвлекают, что, сидя на корабле двадцать четыре часа в сутки, не успеваю всего сделать.

Да и снабжают нас газетами отвратительно.

Местные печатаются на какой-то оберточной бумаге, но беда в том, что редакции почти не располагают широкой информацией.

А московские из-за перебоев железной дороги приходят редко, не в черед, иногда вовсе не приходят и… на вес золота.

После вчерашнего выступления комфлота обстановка стала немного яснее.

С адмиралом (Колчаком) давно покончено. После него - с Деникиным. Проводили гостей с берегов Мурманска и Архангельска.

Колчака прикончили, а на Дальнем Востоке еще «гости сидят». И не сидят, а бесчинствуют и грабят. Но это так далеко, а на днях английские самолеты сбросили две бомбы на Оранжерейную, поэтому как-то о Владивостоке не хочется думать. Слишком близки «свои» враги.

Когда я уезжал из Петрограда, сразу после окончательного разгрома Юденича, то все мы считали, что едем добивать контрреволюцию на юге.

Вот почему было неприятно узнать, что крымский барон не только еще не разбит, а, наоборот, готовится к новому наступлению.

И самое скверное - что эта подготовка явно связана с сосредоточением польской армии у наших границ, несмотря на мирные предложения РСФСР.

Верховный совет Антанты (в Париже) объявил о прекращении блокады России.

Не знаю, как где, но у нас на Каспии английская блокада в полной силе, и мы не можем получить ни пуда мазута из Грозного (через Петровск), из Баку или с Челекена.

В одних районах война кончается, в других - начинается. Слишком много войны.

* * *

В Баку как будто всем руководит из подполья А. Микоян. На северном Кавказе - С. Орджоникидзе.

В Туркестане и командует армией и руководит народами М. Фрунзе.

Здесь - Киров. Временами исчезает, и никто не знает, куда. Но все знают, что туда, где жарче всего.

Однако мне не везет, Киров на «Деятельном» при мне ни разу не был.

В городе чаще других фамилий слышно «Атарбеков» - предчека и начальник особого отдела фронта. Кажется, уехал в неизвестном направлении. Видел раза два на митингах. Вид суровый.

* * *

Ну что ж! Я не знаю планов Ленина, Ставки, даже Кавказско-Каспийского фронта. Командиру миноносца не положено.

Но одно ясно - чем скорее мы разобьем белых и англичан на Каспии, тем скорее кончится война и на других театрах.

17 марта (вечером). Астрахань - порт.

Решил, что, опираясь на авторитет командира, такого удачного случая упускать нельзя. Вечером пригласил в каюту механика и боцмана с целью организовать разводку на работы.

Приказал: заранее наметить, кого и на какую работу поставить завтра с утра; наметить старшин; приготовить инструмент и материалы - одним словом, все, чтобы работа прошла организованно.

Начало работ после чая, по дудке.

То есть разводку провести как полагается.

- Как в старое время? - спросил многозначительно боцман.

- Не все было плохо в старое время. И небось вы сами многому научились в старом флоте?

Гробовое молчание.

Ушли мрачные.

* * *

Только потом я понял свою ошибку: что не пригласил комиссара, что не дал ему времени подготовить команду к резкому повороту в жизни корабля, опираясь на более сознательных.

Излишняя самоуверенность молодого командира.

Мог здорово поплатиться за свою ошибку.

Опять выручил случай.

29 марта. 12-футовый рейд {22}.

Несмотря на то что этот эпизод из своей жизни никогда не забуду, все же его надо записать хотя бы задним числом.

Критический момент

18 марта в 8 часов с минутами, после подъема флага, вышел на палубу и нарочито громко скомандовал:

- Боцман! Свистать на разводку!

Боцман смущен. Посматривает то на меня, то на комиссара. Тихо, как бы извиняясь:

- У нас такого сигналу нету.

- Ну, тогда давайте «по большому сбору».

* * *

Дальше пошло совсем плохо.

Несколько строевых, медленно шествуя, стали по правому борту с таким видом - «посмотрим, что из этого получится».

Один, явно паясничая, прошел мимо меня, печатая, как гренадер, выпучив «глаза налево» и взяв под козырек.

Машинная команда сгрудилась у своего люка, по левому борту, но не стала шеренгой. Все остальные расположились демонстративно в качестве зрителей.

Помощник и штурман стали оба около комиссара.

Механик Лузгин, очевидно желая спасти меня от осложнений и нарушить томительную и мрачную паузу, подошел и попросил разрешения развести «своих ребят» по машинам и котлам.

- Не разрешаю! Пусть сперва построятся по уставу… (Реплика: «А устав Колчак увез!») Затем пусть старшины объявят наряд, кому и что делать. А вы должны следить за правильностью разводки, а затем руководить работами.

* * *

Только теперь я понял, что механик и боцман побоялись с вечера сказать команде (на что я рассчитывал) и поэтому происходящее для всех было абсолютно неожиданным.

Кое- кто стал примыкать к шеренге правого борта, и был момент, когда мне показалось, что попытка организовать разводку удастся. Но вдруг один из сзади стоящих кликнул:

- Братва! Даешь в кубрик на экстренное собрание!

Ясно было, что некоторые искренне считали необходимым обсудить такой серьезный случай. Для других это явилось предлогом выйти из строя явно бесцельного в этих условиях. Мгновенно все зашевелились, и первые уже начали спускаться по трапу с весьма нелестными репликами по адресу командира.

Полный провал!

- Слишком перегнули! - сказал комиссар с некоторой укоризной.- Надо людей сначала убедить… - И во весь голос крикнул: - Товарищи!

Все приостановились, поворачивая к нему голову, но в тот момент гулко затарахтели глушители истребителя {23} и чей-то голос в малый мегафон заорал:

- На «Деятельном»!

- Есть на «Деятельном».

- Командир наверху? Срочно собирайтесь. По приказанию комфлота пойдете с нами!

Катер уже подошел вплотную. Флагманского штурмана Корсака я знал немного, а второго командира видел впервые.

- А как корабль?… Что с собой брать?… Я ничего не понимаю!

Второй (по всем признакам, тоже офицер штаба), не смущаясь тем, что наш разговор напряженно и с любопытством слушают семьдесят пять человек, с уморительной улыбкой сказал:

- А мы сами ничего не понимаем! Корабль сдайте помощнику. Время - одна минута. С собой возьмите полотенце и зубную щетку… Ну, вроде как когда на «губу» {24} садиться приходится… и на сборы еще одна минута!

Кто- то за моей спиной хихикнул.

Кто- то «догадливо» изрек:

- Своего выручают.

Но я повернулся к Снежинскому:

- Считайте, что корабль я вам сдал. Вы его лучше меня знаете.

Сбежал вниз, взял «малый флотский» {25}, швырнул в него две записных тетради и все, что полагается для «губы».

Перешагивал через борт при гробовом молчании. Еще через минуту катер сделал крутую циркуляцию и с трескотней всех трех глушителей помчался вниз по реке.

Откровенно говоря, все было так неожиданно и спешно, что я не успел разобраться в своих переживаниях.

Из одного затруднения временно выскочил, но что за сюрприз ждет впереди?

* * *

- Вы, надеюсь, не забыли, что являетесь не только командиром миноносца, но по совместительству еще флагманским специалистом по тралению и заграждению? - спросил, улыбаясь, комфлот, обращаясь ко мне, когда мы трое вошли в его кабинет.

- Никак нет. Хотя ни тралить, ни заграждать еще не приходилось.

- Ну, так теперь придется.

* * *

Из штаба мы вышли через десять минут с огромными пакетами под сургучными печатями и добрыми напутствиями. И опять треск моторов вынуждал кричать в ухо соседа, а ветерок от большого хода заставил застегнуть бушлат на все пуговицы.

Еще до Оранжерейной обогнали две баржи и большую канлодку с минами на борту.