Арчибальд Кронин - Звезды смотрят вниз

• Название: Звезды смотрят вниз
• Автор: Арчибальд Кронин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1956

В романе известного английского писателя А. Кронина (1896 — 1981) освещены социальные противоречия буржуазного общества. В центре внимания автора — замечательный образ Дэвида Фенвика, народного героя, натуры цельной, привлекающей своим духовным богатством.

---

— Нет, — сказала она холодно. — Мне это совсем не нравится. Твои родные скверно отнеслись ко мне, а я не из тех, кто позволяет плевать себе в лицо.

Новая пауза. Дэвид крепко сжал губы. Он понимал, что Дженни неправа и её рассуждения нелепы. Некрасиво с её стороны в такой вечер заставлять его ехать в Тайнкасл. Он не поедет. Но вдруг он увидел, что её глаза наполняются слезами. Это решило вопрос. Не мог же он доводить её до слёз.

Он со вздохом встал и захлопнул книгу.

— Ну, хорошо, Дженни, поедем на концерт, раз тебе так хочется.

Дженни слегка вскрикнула от удовольствия, захлопала в ладоши, радостно поцеловала его.

— Какой ты хороший, Дэвид, право, хороший. Теперь подожди минутку, я сбегаю наверх за шляпой. Я скоро, у нас ещё масса времени до отхода поезда.

Пока она наверху надевала шляпу, Дэвид прошёл на кухню и отрезал себе хлеба и сыру. Ел медленно, уставившись на огонь. Он подумал с кривой усмешкой, что Дженни, вероятно, уже давно замыслила вытащить его на этот концерт.

Только что он доел свой хлеб, как послышался стук в дверь с чёрного хода. Удивлённый, он пошёл отпирать.

— О Сэмми! — воскликнул он радостно. — Ах ты, старый шалопай!

Сэмми с задорной усмешкой, никогда не покидавшей его бледного, но дышавшего здоровьем лица, вошёл в кухню.

— Мы с Энни шли мимо, — объяснил он несколько смущённо, продолжая улыбаться. — И я решил заглянуть к тебе.

— Молодчина, Сэмми. Но… где же Энни?

Сэм движением головы указал в темноту за дверью. Этикет был строго соблюдён. Энни ждала на улице. Энни знала своё место. Она не была уверена, что она здесь желанный гость. Дэвид словно видел перед собой фигуру Энни Мэйсер, которая с ясным спокойствием прохаживается перед домом в ожидании, пока её сочтут достойной войти. Он крикнул торопливо:

— Позови её сюда сейчас же, идиот ты этакий! Скорее! Приведи её сию же минуту!

Улыбка Сэма стала шире.

В это время появилась Дженни, совсем одетая к выходу. Сэмми в нерешительности остановился на пути к дверям, глядя на неё; Дженни подошла к нему с самой светской любезностью.

— Какой приятный сюрприз, — сказала она, вежливо улыбаясь. — Вы ведь у нас редкий гость. Ужасно неудобно, что мы с Дэвидом как раз собрались уходить.

— Но Сэмми пришёл к нам в гости, Дженни, — вмешался Дэвид. — И с ним Энни. Она на улице.

Дженни подняла брови. Выдержала надлежащую паузу, приветливо улыбнулась Сэму.

— Ах, какая жалость! Как досадно, право. Надо же было вам попасть к нам как раз тогда, когда мы уходим на концерт. Мы условились встретиться с знакомыми в Тайнкасле и никак не можем их обидеть. Надеюсь, вы заглянете к нам в другой раз.

Улыбка упорно не сходила с лица Сэма.

— Ничего, ничего. Мы с Энни не особенно занятые люди. Можем прийти в другой раз.

— Никуда ты не уйдёшь, Сэмми, — вскипел Дэвид. — Зови сюда Энни. И оба вы посидите у нас и напьётесь чаю.

Дженни устремила на часы взгляд полный отчаяния.

— Да ни за что, брат, — Сэмми уже двинулся к двери. — Ни за что на свете я не хочу мешать тебе и миссис. Мы с Энни погуляем по проспекту, вот и всё. Покойной ночи вам обоим!

Улыбка Сэма продержалась до конца. Но Дэвид, не обманываясь этим, видел, что Сэмми глубоко обижен. Теперь он, конечно, выйдет к Энни и пробормочет:

— Пойдём, девочка, мы не подходящая компания для таких, как они. С той поры, как наш Дэвид стал учителем, он, кажется, уж больно много о себе воображает.

Дэвид стоял и мигал глазами, в нём боролись желание догнать Сэма и мысль, что он обещал Дженни повести её на концерт. Но Сэмми уже ушёл.

Дженни и Дэвид поспели на тайнкаслский поезд, который был битком набит, шёл медленно и останавливался на каждой станции. Приехав, отправились в Элдон-холл. За билеты пришлось уплатить по два шиллинга, так как все дешёвые места уже были раскуплены. Они три часа просидели в зрительном зале.

Дженни была в восторге, хлопала и кричала «бис», как и все остальные. Дэвиду же всё казалось отвратительным. Он старался не смотреть на это сверху вниз; изо всех сил уговаривал себя, что ему концерт нравится. Но все исполнители его просто убивали. «О, это артисты первого сорта», — непрестанно шептала ему с энтузиазмом Дженни. Но они были не первого, а четвёртого сорта. Остатки каких-то ярмарочных трупп, комик, выезжавший, главным образом, на остротах относительно своей тёщи, и Колин Лавдей, пленявший богатыми вибрациями в голоса и рукой, чувствительно прижатой к сердцу.

Дэвиду вспомнилось выступление маленькой Салли в гостиной на Скоттсвуд-род, бесконечно более талантливое. Он подумал о книгах, ожидавших его дома, о Сэмми и Энни Мэйсер, которые брели рука об руку по проспекту.

Когда они по окончании представления выходили из зала, Дженни прижалась к нему:

— У нас есть ещё целый час до последнего поезда, Дэви, — нам лучше всего ехать последним, он идёт так быстро, до Слискэйля нет остановок. Давай зайдём выпить чего-нибудь к Перси. Джо всегда водил меня туда. Возьмём только портвейну или чего-нибудь в этом роде… не ждать же нам на вокзале.

В ресторане Перси они выпили портвейну. Дженни доставило большое удовольствие побывать здесь опять, она узнавала знакомые лица, шутила с лакеем, которого, она, вспомнив шутку красноносого комика, называла «Чольс».

— Он уморительный, правда? — говорила она, посмеиваясь.

От выпитого портвейна все представилось Дэвиду в несколько ином виде, в смягчённых очертаниях, в более розовом свете, все вокруг чуточку затуманилось. Он через стол улыбался Дженни.

— Ах ты, легкомысленный чертёнок, — сказал он, — какую власть ты имеешь над бедным человеком! Придётся, видно, всё-таки согласиться обучать молодого Барраса.

— Так и надо, милый! — сразу же горячо одобрила Дженни. Она ласкала его глазами, прижималась к нему под столом коленом. И, осмелев, весело приказала «Чольсу» подать ей ещё порцию портвейна.

Потом им пришлось бегом мчаться на вокзал. Скорее, скорее, чтобы не опоздать! Они уже почти на ходу вскочили в пустой вагон для курящих.

— О боже! О боже! — хохотала Дженни, совсем запыхавшись. — Вот была умора, правда, Дэвид, миленький? — Она замолчала, переводя дыхание. Заметила, что они одни в вагоне, вспомнила, что поезд до самого Слискэйля нигде не останавливается, а значит, у них ещё по меньшей мере полчаса впереди… и что-то ёкнуло у неё внутри. Она всегда любила выбирать необычные места… уже и тогда, когда у неё был роман с Джо. И она вдруг прильнула к Дэвиду:

— Ты так добр ко мне, Дэвид, как мне тебя благодарить… Опусти шторы, Дэвид, станет уютнее.

Дэвид посмотрел пристально и как-то неуверенно на лежавшую в его объятиях Дженни. Глаза её сомкнулись и под веками казались выпуклыми. Бледные губы были влажны и приоткрыты, будто в слабой улыбке. Дыхание сильно благоухало портвейном; тело у неё было мягкое и горячее.

— Да ну же, скорее, — бормотала она. — Опусти шторы. Все шторы.

— Дженни, не надо… погоди, Дженни…

В поезде немного трясло, покачивало вверх и вниз. Дэвид встал и опустил все шторы.

— Теперь чудесно, Дэвид.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Потом она лежала подле него; она уснула и тихо похрапывала во сне. А Дэвид смотрел в одну точку с странным выражением на застывшем лице. В вагоне застарелый запах табака смешивался с запахом портвейна и паровозного дыма. На полу — брошенные кем-то апельсинные корки. За окнами чернел густой мрак. Ветер выл и барабанил в стекла крупными каплями дождя. Поезд с грохотом нёсся вперёд.

XVIII

В начале апреля Дэвид, вот уже почти три месяца дававший уроки Артуру Баррасу, получил записку от отца. Записку эту принёс однажды утром в школу на Бетель-стрит Гарри Кинч, мальчуган с Террас, брат той самой маленькой Элис, которая семь лет тому назад умерла от воспаления лёгких. «Дорогой Дэвид, не хочешь ли в субботу поехать в Уонсбек удить. Твой папа», — было неуклюже нацарапано химическим карандашом на внутренней стороне старого конверта.

Дэвид был глубоко тронут. Значит, отец опять хочет взять его с собой удить на Уонсбек, как брал тогда, когда он был ещё малышом! При этой мысли Дэвид почувствовал себя счастливым. Роберт не работал в шахте десять дней, заболев туберкулёзным плевритом (сам он равнодушно уверял, что это «обыкновенное воспаление»), но уже поправился и начинал выходить из дому. Суббота была его последним свободным днём, и он хотел провести его в обществе Дэвида. Эта записка была как бы предложением мира, шедшим из глубины отцовского сердца.

Пока Дэвид стоял у доски в жужжавшем классе, перед ним быстро пронеслись последние полгода. Он пошёл в «Холм» против воли, отчасти из-за приставаний Дженни, а больше всего потому, что им нужны были деньги. Но это сильно огорчило его отца.