Елена Ткач - Перстень старой колдуньи

• Название: Перстень старой колдуньи
• Автор: Елена Ткач
• Жанр: Ужасы и Мистика

Повесть Елены Ткач «Перстень старой колдуньи» полна ужасных тайн и удивительных превращений.

---

— Женя…

— Я не Женя! Я — Ева! — в глазах её снова засверкал злой недобрый огонь.

— Хорошо… Ева. Ты позволишь мне все тебе объяснить там, в Абрамцево? Ты все поймешь. И, клянусь, не обидишься на меня. Хочешь, я на колени встану?

И не думая, видит ли его кто в эту минуту, Кит бухнулся перед ней на колени и прижался лицом к худенькому стройному телу.

— Что ты делаешь, дурачок! Встань немедленно!

Она уж смеялась. Она уж совсем не сердилась на него. И впервые он увидел в ней что-то такое… взгляд какой-то особенный… Взгляд взрослой прекрасной женщины, знающей, что желанна. Взгляд, который — один! — стоит для влюбленного всех столиц мира… Он узнал в нем улыбку любви.

И тогда он поднялся, и крепко обнял её, и они покинули дом, вплывающий в Рождество.

Во дворе болтался Покер с компанией. Увидев Женю с Никитой, они прямо-таки зашлись со смеху, размахивая руками и тыча в них пальцами. Ребята были пьяны.

— Тили-тили-тесто! Эй вы, сладкая парочка!

Никита попросил Женю вернуться к подъезду и, если назреет крутая разборка, быстро смываться домой. А сам как ни в чем не бывало направился к пацанам.

— Здорово, мужики! Чего зубы скалите — людей, что ли, не видели?

— Г-гы-ы-ы! — прыснул Кефир. — То — люди, а то… — он запнулся, глянув на Покера и ожидая его одобрения.

Все решал главарь. Как среагирует Покер, так и поведут себя его прихвостни.

Но тот не спешил — выжидал. Покер был из всех самый трезвый. И ему совсем не светило наживать врага в лице нового их соседа — иметь его союзником было гораздо выгодней…

— Покер, мы с тобой тут про кассету базарили. На, держи!

Не обращая внимания на других парней, как будто их и не было, Кит достал из кармана дубленки две кассеты: с записью группы «Чайф» и старичков «Роллингов» — Покер просто тащился от них… Никита загодя положил эти кассеты в карман. Во-первых, он обещал их Покеру, но главное — держал про запас на всякий пожарный случай, чтобы в любой момент погасить взрывоопасную ситуацию, если таковая наметится. Вот они и пригодились.

— Класс! Ну, ты воще… Слышь, старик, пузырь за мной! Или тебе чего другого нарыть? Так без проблем — я те по любому все, что хошь, нарисую, ты понял? — хорохорился белобрысый Покер.

— Да не, старик, — хлопнув его по плечу, сказал Кит. — Если будет надо чего — скажу. А сейчас… только слышь, Покер, давай без обид.

— Блин, какие вопросы?!

— Ну так вот. Женька — она моя девушка. И если кто тронет её или ещё чего выкинет… вот вроде этого базара про сладкую парочку… В общем, понятно да? Ты просек, старик?

— Да, ты че, Кит! Ребята просто оттягиваются — типа того дурью маются, ты в голову не бери. Твоя девушка — все, заметано! А эти… знаешь, им иногда моча в голову так ударит, что…

И Покер отпустил несколько выраженьиц, которые даже Никите были в новинку, хотя он прежде учился в одной очень престижной английской школе, где ребята методично и с упоением упражнялись в сравнительных исследованиях русского и английского мата…

— Ладно, старики, вы тут развлекайтесь… а если надо что — где живу знаете. Ну все, сорвался!

— Э, а далеко когти рвете?

— А вот это пускай никого не колышет! — довольно мягко и дружелюбно, чтобы не злить и без того заведенных парней, сообщил Кит.

Он вернулся к подъезду, где ждала его Женя. Она страшно перенервничала за него, даже руки похолодели.

— Вот глупышка! — он нежно поцеловал её. — Ты чего? Это ж нормальные ребята! В любом дворе такие… Ты что, в каждом московском дворе, куда мы будем заглядывать, будешь трястись от страха как крыса Чучундра, которая боится выйти на середину комнаты?

— Какая Чучундра?! Какая крыса?! Ты чего обзываешься? — она ткнула его в бок кулачком.

— Дурочка, это Киплинг. Английский писатель такой. Он «Рикки-тикки-тави» написал. Там и есть эта самая крыса Чучундра. Не читала?

— А-а-а, — с облегчением выдохнула Женя. — Читала, конечно. Просто я забыла про эту Чучундру несчастную. С тобой вообще скоро все на свете забудешь…

Они стояли и целовались в подъезде. А время незримой нитью соединяло их судьбы по воле Рождественской ночи.

А потом они опять вышли во двор. Покер с компанией сделали вид, что заняты какими-то своими делами, и им на эту сладкую парочку наплевать. Или у них сразу что-то случилось со зрением…

Никита медлил. Ему нужно было сделать ещё одно важное дело, прежде чем отправляться в путь. Женька тянула его за рукав, чтобы сесть на трамвай и ехать к метро, но Никита все выждал, развлекая свою подругу чтением стихов, которые знал во множестве. Он ждал. И тот, кого поджидал он, не замедлил явиться. Черный кот крался за ними, перебегая от дерева к дереву, чтоб его не заметили. Тогда Никита гаркнул, хлопнув себя по лбу:

— Ах ты! Совсем забыл! Ты подождешь меня тут минуточку? Я быстро! Только никуда не уходи, хорошо? А на ребят внимания не обращай — они тебя больше не тронут.

— Хорошо, — улыбаясь, отвечала его маленькая любовь.

Тогда он пулей влетел к себе на седьмой этаж, моля Бога, чтобы ни кот, ни кольцо в эти минуты не увлекли её прочь в стылый завьюженный город, где силы зла гуляют на воле, и нет им ни преград, ни пределов…

Он отпер дверь и, вломившись на кухню в сапогах и дубленке, извинился и попросил дядю Сережу на минуточку выйти.

— Ну? — тот чуть сморщился, старательно пряча улыбку в усы.

— Дядя Сережа! — выпалил Кит, еле переводя дух. — Понимаете… там один кот. Очень нехороший. Злой!

— Нехороший кот? — переспросил Овечкин, уже не сдерживая веселья, отчего лицо его стало совсем широким и добрым. — Н-да… это, что ль, вроде нехорошей квартиры у Михаила Афанасьевича?

— Вот-вот! Вроде как у Булгакова — в самую точку… Он, гад! То есть, это, конечно, не Бегемот — куда ему… Но тоже зверюга тот еще!

— Так чего? — враз переменившимся деловым тоном поинтересовался Овечкин.

— Надо бы… Вы бы не могли его… того!

— Как? Совсем, то есть… Ты чего, парень, под Рождество животных, как ты говоришь, — того… Не-е, не дело!

— Да нет, не совсем, конечно…

— А тогда как?

— Ну… вы могли бы его поймать и запереть… куда-нибудь. Только не в нашей квартире! На время, понимаете, хотя бы на эту ночь. А потом он безвредный станет.

— Ты уверен? Совсем безвредный? — уже не таясь, веселился Овечкин.

— То есть, просто как овечка. Ой… я, кажется, что-то не то сказал, сконфузился бедный Кит.

Сергей расхохотался и предавался этому занятию долго и с нескрываемым удовольствием — видно, давно его так никто не смешил. Потом надел свою куртку, и они вместе вышли во двор.

— Ну, где твой злодей?

Мерзкий кот, как можно было и ожидать, вился кругами вкруг Евы.

— Ага, вижу! Так, Ромео, давайте-ка оба быстро к вокзалу, а то на поезд опоздаете. А об этом милом животном не беспокойся — я с ним разберусь.

— А вы… — сомневаясь, промямлил Никита. — А вам он ничего не сделает?

— Хм, — только и ответил Сергей Александрович.

И в этом его негромком смешке содержалось больше словес, чем в иных пространных тирадах.

— Давайте — ступайте, и чтоб я вас здесь больше не видел!

Никита кинулся к Жене, схватил её за руку и, чуть не бегом, они покинули двор, вплывающий в Рождество.

А на пустынном дворе, возле разросшегося куста сирени с кривыми сучьями-лапами, который подобно сказочной декорации темнел на фоне медленно кружащего снега, остались двое: кот и Овечкин.

Глава 13 АБРАМЦЕВО

Они ехали в разболтанном вагоне выстуженной электрички и ели попкорн. С пакетом покончили в два счета — дорога пробудила прямо-таки волчий аппетит. Утренняя сцена с родителями и скорый отъезд так на обоих подействовали, что теперь не было сил говорить ни о чем — просто мчаться, колыхаясь на лавке и глядя в окно, на проносящиеся за окнами запорошенные Подмосковные дали…

Никита ещё на вокзале загрузил полный пакет продуктов: горячие пирожки с картошкой, чебуреки, чипсы, бутылку любимого Женей «Спрайта»… Да ещё мама положила полную сумку продуктов, в том числе, гостинцы для Нила Алексеевича. И теперь он наслаждался чипсами, тишиной и возможностью просто побыть с нею рядом.

А Женя… она с превеликим любопытством глядела в окно. Кажется, не было для неё более привлекательного занятия, чем наблюдать как меняется пригородный ландшафт, сменяемый чахлыми деревеньками, овражками, пустынными полями и таинственными заснеженными лесами.

Шел снег, но теперь он был тих и ясен, и клонящееся к закату солнце снопами прощального света озаряло небесное серебро… Словно и силы природы примолкли в ожидании долгожданного чуда.

Ни Женя, ни Никита не возвращались к утреннему недоразумению — жаль было нарушать благодать нежданного покоя — это неуклонное стремление вперед, сквозь снега…