. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

Наконец обретя равновесие, он стремительно обернулся.

Острон уже видел такие глаза. Тщетно пытался забыть. Глаза человека, который только что потерял что-то очень дорогое.

По его подбородку текла кровь: она оцарапала его кинжалом, но кинжал выпал из девчоночьей руки и с грохотом покатился по полу. Другое лезвие, холодное, длинное и прямое, торчало из ее груди. Огромный ворон за ее спиной забрал детскую жизнь.

-- Бел-Хаддат! -- закричал Острон, чувствуя, как глухая ярость охватывает его. Леарза остался стоять в оцепенении, по-прежнему глядя на нее этими выцветшими глазами, меч медленно, почти осторожно покинул ее тело. Убийца поймал ее, прежде чем она упала на пол, бережно положил.

-- А что бы ты сделал на моем месте, -- глухо сказал он, выпрямился и стремительно прошел мимо Острона, только хлопнула за его спиной дверь. С этим звуком люди пришли в движение; Острон на негнущихся ногах подошел к убитой девочке, опустился перед ней. С другой стороны обессиленно сполз Леарза.

-- Мальчишка и старик, -- первым вспомнил Абу Кабил. -- Они были с ней! Элизбар!

Спросонья не до конца понявший, что происходит, ассахан сердито протирал глаза, потом до него дошло, что случилось; они еще никогда не видели, чтоб Элизбар так бегал, он почти что взлетел по лестнице на второй этаж. Исан понемногу успокоился, перестал дергаться, но Дагман на всякий случай остался рядом с ним, Лейла подошла к Леарзе и мягко обняла его за дрожащие плечи. Острон и Сунгай переглянулись. Джейфар взял один из бурнусов и накрыл тело. Со второго этажа раздался крик Элизбара:

-- Острон! Живее, сюда!

Тот сорвался с места. Следом за ним пошел и Леарза, хотя был бледен, как воск. Сунгай глухо сказал Искандеру, стоявшему с выражением ужаса на лице в стороне:

-- Нужно перенести ее... Сирхан милостивый, нет ничего страшнее, когда гибнут дети!..

На втором этаже было темно, но лунного света оказалось достаточно; Острон еще по инерции поселил пламя у себя на плечах, чтоб осветить комнату. Старик Михнаф лежал в луже крови и тяжело дышал.

-- Дедушка! -- воскликнул Леарза.

-- Чего ты ждешь? -- рявкнул Острон на Элизбара. -- Ты же можешь спасти его!

-- Он... -- начал было тот, но старик поднял руку. Все замолчали.

-- Нельзя, -- с трудом произнес Михнаф. -- Не смей... спасать меня, мальчик. Иначе я сойду с ума, и это... будет не лучше... Я видел сон, -- он закашлялся. -- В день, когда Кухафа и Джарван появились на свет... я видел, что один из них... убьет меня. Я... надеялся... что это будет Кухафа.

-- Дедушка, что ты говоришь, -- прошептал Леарза.

-- Второй сон, -- продолжал старик, не обратив на него внимания, -- я видел несколько лет назад. Леарза... Дар не откроется тебе. Небо заберет тебя, Леарза... раньше. Но ты... должен идти с ними. С Остроном. И тот человек... Бел-Хаддат... я видел его...

Он замолчал, будто бы собираясь с силами.

-- Он тоже... -- наконец выдохнул Михнаф. -- Пойдет. Он должен... твоя жизнь... зависит от него...

Наступила тишина.

Элизбар виновато-растерянно развел руками. Взгляд Леарзы нашел Кухафу, лежащего ничком чуть поодаль. Острон поймал его, с силой стиснул; это было будто сигналом, китаб на мгновение замер, а потом нелепо задергался в неслышимых слезах. Нари кивнул Элизбару в сторону лестницы, тот бесшумно поднялся и пошел вниз, оставив их наедине с умершими.

-- Что... -- шепотом спросила спустившегося ассахана Лейла. Он опустил взгляд.

-- Она убила их.

-- Какой ужас... бедный Леарза...

-- Этот ублюдок, -- негромко сказал Сунгай, бросив темный взгляд на дверь, -- думаю, имеет смысл... поймать его.

-- Нет, -- возразил Элизбар. -- Скорее всего, Острон не позволит... ничего сделать с ним.

-- Острон, Острон, -- разъяренно бросил джейфар, -- он слишком мягкий! Этот человек убил ребенка!

-- И этим снял тяжкий груз вины со всех нас, -- вдруг возразил ему Абу Кабил. -- Что бы ты сделал с одержимым ребенком, Сунгай? Вез ее, связанную, всю дорогу до Хафиры?

Сунгай замолчал. Абу Кабил горько вздохнул и отвернулся.

-- ...Дело не в том, что Острон мягкий, -- осторожно сказал Элизбар, покосившись на Сунгая. -- Старик Михнаф перед смертью сказал, что Бел-Хаддат должен идти с нами. Что бы тот ни сделал.

-- Проклятье.

***

С утра ясно светило солнце; они в молчании собрались вокруг наспех сложенных камней, на которых лежали три тела, укрытые чьим-то бурнусом. Острон запрокинул голову, глядя в небо. Пальцы Сафир еле заметно коснулись его локтя; это мягкое прикосновение придало ему сил.

-- Я молю богов, -- тихо сказал он, -- о том времени, когда буду использовать свой огонь лишь для того, чтобы радовать маленьких детей... а не хоронить их.

В следующее мгновение высокий столб пламени взмыл до самого неба, грозно взревев.

Они еще сколько-то стояли, опустив головы. Ханса первым отвернулся, тронулся с места; сделал вид, что кто-то же должен навьючить лошадей, а сам украдкой вытер влагу со щеки. Потом ушел в башню и Абу Кабил, а следом за ним нахуда Дагман: Исан, в то утро выглядевший почти спокойным, по-прежнему был их ответственностью. Острон подошел к Леарзе, сиротливо стоявшему чуть отдельно от остальных.

-- Теперь... все зависит от тебя, -- произнес он. -- Пойдешь ты с нами или нет, и... что нам делать с Бел-Хаддатом.

-- Я с детства стыдился его, -- глухо отозвался Леарза. -- Над ним смеялись, говорили, что он выжил из ума. Я никогда его не слушал. Думаю, в этот раз я должен послушать его.

-- Значит, ты идешь с нами.

-- Да. И этот человек... он тоже должен пойти.

Острон нахмурился.

-- Только если ты уверен в этом.

-- Я уверен.

Нари вздохнул, оглянулся; путники сновали вокруг башни, собираясь в дорогу, Ханса как раз в это время вывел из старого сарая двух лошадей, скрылся за следующей парой. Найдя взглядом Сунгая, Острон заложил пальцы в рот и свистнул. Сунгай обернулся.

-- Где Бел-Хаддат? -- спросил Острон, подойдя к нему. Джейфар нахмурил брови:

-- Понятия не имею. Его лошадь на месте.

-- Нужно найти его, -- вздохнул тот. -- Леарза хочет, чтобы он шел с нами.

-- Проклятье, Острон, он убил ребенка.

-- Одержимого, не забывай. В любом случае, это воля Леарзы.

Сунгай раздраженно вздохнул; на его плечо опустилась Хамсин. Потом улетела. В то время из башни вывели Исана; безумец слепо сощурился на солнце, резко распрямил плечи, заставив державшего его Дагмана пошатнуться.

-- Острон, -- позвал он. Тот мгновенно вскинулся, подошел.

-- Ты уже вышел из нижней точки колеса?

-- Что это за... штука, которой вы поили меня? -- хрипло спросил белоглазый. Острон недоуменно пожал плечами:

-- Снотворное. Господин Анвар...

-- Прекрасная штука, -- перебил его Исан. -- Я надеюсь, у него ее еще достаточно.

-- Тебя уже можно развязать, псих? -- хлопнул его по спине Абу Кабил, подошедший сзади. -- Разговорился, ишь ты.

-- На всякий случай не стоит. ...Что произошло?

Тяжело вздохнув, Острон принялся рассказывать ему.

Тем временем Хамсин, внутренне целиком и полностью согласная с Сунгаем ("шакала, сожравшего детеныша, нельзя подпускать к гнезду"), кружила высоко над горами. День был не ее стихией, но ей и раньше доводилось летать в свете солнца; круглые глаза довольно быстро выделили небольшую точку чуть ниже по дороге, и сова принялась спускаться.

Человек, которого поручил ей найти Сунгай ("проклятая ворона"), сидел на плоском камне и курил вонючую палочку. Птицы не различают выражения человеческого лица, но Хамсин почти с яйца жила среди людей, и Сунгай кое-что объяснял ей насчет лиц; может, конечно, она ошибается, только как по ней, у проклятой вороны лицо что камень. Ничего не разберешь по нему. Уж воды по нему точно не течет.

Она сердито ухнула и спикировала ему точно на голову. Его рука дернулась, но остановилась на полпути. Хамсин запустила когти в складки его хадира и с силой клюнула его в лоб.

-- Эй, -- буркнул человек. -- Чего тебе надо.

Она замахала крыльями, не выпуская его хадира, но в результате только стащила с него эту тряпку. Светлые глаза уставились на нее. Хамсин раздосадованно закричала: почему люди такие тупые? Она так ясно хочет, чтобы он пошел за ней! Небось все равно придется лететь назад, к Сунгаю, и сказать ему, пусть сам идет за своей вороной.

Тем не менее она снова села на его голову. Волосы скользили, но она, кажется, основательно дернула его. Человек поднялся с камня.

-- Ты хочешь, чтобы я шел за тобой?

Она отлетела в сторону и села на камень.

-- Хорошо, хорошо, -- вздохнул он, поднял упавший хадир и пошел.

Фарсанг двадцатый

Его появление, конечно, не осталось незамеченным; люди смотрели в его сторону, потом отворачивались. На одних лицах было отвращение, на других -- недоумение; один лишь Абу Кабил, увидев, что Бел-Хаддат вернулся, ухмыльнулся и поддразнил его: