Сергей Кулик - Приключения капитана Кузнецова

• Название: Приключения капитана Кузнецова
• Автор: Сергей Кулик
• Издательство: Алконост
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2016

Приключенческая повесть военного летчика потерпевшего крушение своего самолета над сибирской тайгой, и долгие месяцы выживания в дикой природе на пути возвращения к людям.

---

Огорченный, возвращаюсь в засаду и ложусь на траву. Опять сильно заломило в висках, в глазах запрыгали зловещие амебы, кругом пошла голова. Стиснув виски руками и закрыв глаза, прячу лицо в густой траве и стараюсь забыть все происходящее и даже самого себя.

Сколько я лежал без движения, прошли ли косули — не знаю, так как раскалывающая голову боль долго не проходила, и я с нею уснул. А проснулся только тогда, когда над поляной уже висели бледные июньские северные звезды.

Незаведенные часы стояли. В висках глухо постукивала пульсирующая кровь, во рту пересохло, хотелось пить… Ослабевший и безразличный ко всему окружающему, вихляющей походкой направился к кочковатой мари, надеясь найти воду. Маленький спокойный ручеек, невидимый в траве, угадывался по тухловатому запаху. Местами он то совсем куда-то проваливался, то терялся между высокими кочками, поросшими жесткой осокой.

Я пошел вдоль него на север и скоро наткнулся на большой родник.

Утолив жажду вкусной ледяной водой, освежив лицо и тело по пояс, выпил три яйца и решил здесь ждать рассвета. Но поднявшийся из мари туман заставил покинуть родник и подняться выше по склону. На пути попался небольшой распадок с обрывистым темным оврагом посредине. Мне не хотелось, да и не было сил преодолеть это препятствие, и я медленно пошел на увал по-над оврагом, то и дело заглядывая вниз, где тихо журчал веселый ручеек. К вершине овраг становился все мельче, так что были видны валуны на его дне, и я начал приглядывать место для перехода.

И тут… О радость!.. На гигантском, в несколько тонн, гладком валуне, преградившем путь ручейку и образовавшем как бы плотину, я увидел моих козочек. Они стояли на коленях и, вытянув длинные шеи, пили воду или что-то грызли за валуном. Вынув пистолет, по-пластунски ползу, чтобы зайти сбоку, так как сзади не легко убить животное, тем более выбрать самца или ярку. Козочки были так заняты своим делом, что не слышали моих движений. Я прицелился в левую лопатку самой крайней, не думая самец это или самка. Рука дрожит от усталости и волнения.

— Фу ты, черт!.. Хуже, чем на фронте, — обругал я себя, и это принесло некоторое успокоение.

Раскатистое эхо выстрела разрезало спящую тайгу. Козел прыгнул, как кузнечик, и свалился в воду. Косули вздрогнули, на секунду вскинули вверх красивые головки с полными удивления и страха глазами и, ничего не поняв, промчались мимо меня к чащобе. Следом запрыгали два резвых козленка.

Сердце еще сильно колотилось от радости или просто от волнения, когда я вынимал гурана из небольшой колдобины с холодной прозрачной водой. Колдобину питал, вероятно, затухающий или совсем затухший родник, так как вода из него не выходила ни через валун, ни под ним, а белые круги на каменистых отвесных стенках говорили о том, что в жаркие дни водоем испаряет воды больше, чем получает от родничка.

— Чем полюбился косулям этот малодоступный водопой, если кругом много родников с хорошим подходом? — думал я.

И вдруг молнией пронизала мозг почти невероятная догадка…

Упав животом на валун, где недавно стояли косули, протянул дрожащую руку к стенкам водоема и, соскоблив ногтем белесый порошок, положил его на язык… Она самая!.. Настоящая соль!.. Спасибо, милые косули!

Насосавшись вдоволь смешанных с глиноземом и песчинками, но приятных на вкус кристалликов, я приступил к приготовлению жаркого.

«ВОРИШКИ»

Силы постепенно возвращаются, и кошмары исчезли. Стоят ясные жаркие дни, но вода в соленом водоеме испаряется так медленно, что прибавка «накипи» соли на стенках почти незаметна. Кропотливая работа по сбору мелких сероватых кристалликов отнимает три-четыре часа, а соли хватает только на день.

От соленого водоема хорошо видны скалистые возвышенности, за которыми должно быть озеро, куда, как я предполагал, упал мой самолет. Но водоем так крепко привязывал скупой подачей соли, что я не мог оторваться даже на два-три дня, чтобы пойти к озеру на розыски самолета.

Надо было придумать какой-то способ, ускоряющий добычу соли, пока же я занялся постройкой шалаша. Место для шалаша выбрал вблизи родничка с ледяной водой, на самом краю поляны, к югу от соленого источника. Вход в шалаш решил сделать на северо-восток, так, чтоб из «двери» были видны скалистые возвышенности и то место, где находился соленый водоем. Позади шалаша, метров за пятьдесят, начинается дремучая тайга, справа — глубокий обрыв в виде грота, проделанный стекающей с поляны снеговой и дождевой водой. Слева — тянется обширная поляна, или вернее редколесье, так как по всему склону растут хотя и редкие, но роскошные лиственницы и ели.

Просторный и прочный шалаш я построил за четыре дня из пережженных на костре (ведь пилить-то печем) жердей, увязав их латами из гибких ветвей черемухи, укрыл корьем и сверху еще толстым слоем сухого зеленого мха, дверь связал из тонких прутьев, уплотнив сплетения стеблями рогоза. Постель из сухих прошлогодних стеблей рогоза и сухого мха устроил прямо на земле. На пятый день, натаскав из оврага глины и валунов, сделал неказистую, но удобную печку с вытяжной трубой. Издали она походила на старинный маленький паровозик-кукушку.

За дни одиночества, кажется, разучился говорить и готов был принять в собеседники кого угодно, даже медведя, но приходилось довольствоваться лишь записной книжкой. На протяжении этих дней она была и моим слушателем и моей памятью. И вот сегодня в ней исписан последний листок. Нужен какой — то заменитель бумаги. В старину новгородские князья писали свои грамоты на бересте, той самой, которую сибиряки заготавливают для разжигания костра и дров в печке.

С заготовкой бересты следовало торопиться, так как во второй половине лета снимать ее с деревьев гораздо труднее, а сегодня уже 28 июня. И я занялся заготовкой.

Меня серьезно одолевали еще две заботы: соль и спички. Без соли я не мог далеко уходить от водоема, а спички… их осталось в коробке всего восемнадцать.

На фронте, во время войны, когда не хватало спичек, бойцы обычно прибегали к помощи «катюш». Это, конечно, не были грозные минометы. Свое название нехитрые солдатские приспособления, видимо, получили от того, что как и настоящие «катюши», так и эти — самодельные — помогали своим огоньком бойцам. Первые громили врага, а вторые — заменяли спички.

И я сделал свою «катюшу». Отрезав аршинный кусок парашютной стропы, вымочил его в воде, потом долго, пока он не стал почти совсем сухим, мял в свежей древесной золе. Сушил его еще на воздухе, а потом, пропустив через тростниковую трубочку, зажег один конец стропы. Ненадолго, лишь для того, чтобы на нем образовалась золка. Трут был готов. Кресало — твердый камень, такой, чтобы из него я мог высекать искры, нашел среди валунов, а вместо огнива использовал все тот же перочинный нож, который с успехом можно было заменить обоймой от пистолета или пряжкой от ремня.

Соль я сначала попробовал добывать выпариванием. Наливал воду в консервные банки, кипятил их на огне. Но результат был плачевный: из четырехсот граммов воды на дне банки оставалось не более десяти граммов белесого порошка. Подсчитал, что в воде содержится не более двух процентов соли и чтобы получить килограмм ее, надо выпарить не менее полуцентнера воды. Расчет оказался не очень утешительным. А кто знает, сколько придется пробыть мне в тайге — месяц или год — и сколько вообще надо человеку соли в день? Вспомнился один рассказ партизана.

«Заходим мы летней ночью сорок второго года в один поселок, — рассказывал партизан. — Тихо и мирно. Постучались в окно к хозяйке и говорим, чтобы вышла на улицу. Она, наверно, догадалась, кто кличет, сразу вышла на крыльцо со спящим ребенком на руках. В лицо старается узнать каждого, а потом видит — все трое незнакомые, на ступеньку присела. А дите не считается с тайностью дела — голосок подает… Пока мать дрожащей рукой нашла под кофточкой, чем его забавить, соседки подошли. Минуты через три, глядим, человек двадцать собралось. И тихо так, безо всякого тебе перешептывания, стоят. Горе ко всему приучит…

Ну мы, стало быть, не тянем волынку. Сразу выкладываем зачем пришли.

— Хлебом нам помогите и еще чем сможете, а особливо — соль нам нужна. Без нее совсем исстрадались. Болеют даже.

Глядим — зашевелились, перешептываются, вздыхают потихоньку и опять молчат, и ни одна ни с места.

Может быть, мы не туда пришли? Так не стесняйтесь — сразу скажите. Ноги у нас собственные и без спидометра.

Так что и в другое место сходим, — сказал кто-то из наших сгоряча. Покаялся потом, да сказанного не вернешь.

Первой наша хозяйка начала. Склонилась над ребенком и слезы на его личико роняет. Тут, вижу, и другие тоже: кто платочком, кто подолом слезы вытирает. Один только дидусь седобородый, что за спинами женщин стоял, крепится. Только согнулся и покашливает. Он-то и пояснил нам, почему плачут.