Литературная Газета - Литературная Газета 6554 ( № 21 2016)

• Название: Литературная Газета 6554 ( № 21 2016)
• Автор: Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

– Зна­ко­ма, – горь­ко ус­мех­нул­ся Ми­каел. – Я кон­чал се­ми­­нарию.

– Где же твоя ря­са, где бо­ро­да?..

– Я ли­шён са­на, – ко­рот­ко от­ве­тил Ми­каел.

– О! – со­чувст­вен­но вздох­нул юве­лир. – И на что же ты те­перь жи­вёшь? Ведь вы, слу­жи­те­ли божьи, дру­го­го ре­мес­ла не знае­те… Хоть бы в дьяч­ках остал­ся – с крестин да по­хо­рон, с ос­вя­ще­ния до­мов ка­кая-ни­ка­кая ко­пееч­ка на­бе­га­ла бы… Перстень твой хо­рош, толь­ко та­кие сей­час не в хо­ду. Жен­щи­ны нын­че де­шё­вую ми­шу­ру пред­по­чи­тают. Не да­дут те­бе це­ны, а жаль: вещь-то бес­цен­ная…

– А я и не про­даю, – сов­рал Ми­каел. – Просто оце­нить хотел…

«Поз­воль те­бе не по­ве­рить», – ска­зал про се­бя юве­лир, и сом­не­ние на­ри­со­ва­лось у не­го на ли­це.

«Ес­ли бы я за этим при­шёл, про­дал бы бу­маж­ку, что вы­па­ла из-за па­зу­хи у пра­баб­ки, – сам ве­ря в свою ложь, воз­ра­зил, оправ­ды­ваясь, Ми­каел. – Но ведь не про­дал же, вер­но?»

Чер­тё­жик он и, прав­да, не про­дал. Так уж выш­ло, что его по­ку­па­тель ис­чез так же вне­зап­но, как поя­вил­ся. То ли за ре­шёт­ку по­пал, то ли на гра­ни­це подстре­ли­ли – кто его знает!

Гра­ни­ца с Тур­цией, прав­да, зак­ры­та, с этой сто­ро­ны её сто­ро­жат русс­кие погра­нич­ни­ки, с дру­гой – ас­ке­ры, од­на­ко факт остаёт­ся фак­том: есть лю­ди, ко­то­рые пе­ре­хо­дят с этой сто­ро­ны на ту сто­ро­ну или с той на эту. Од­наж­ды в кру­гу дру­зей, ког­да за­шёл раз­го­вор о пред­ках и об ут­ра­чен­ных зем­лях, он расс­ка­зал о кон­вер­ти­ке, ко­то­рый хра­ни­ла на гру­ди пра­баб­ка, – и с тех пор не знал по­коя. Че­рез нес­коль­ко дней пос­ле это­го поя­вил­ся дол­го­вя­зый нез­на­ко­мец с уз­ким лбом и ма­лень­ки­ми глаз­ка­ми и пред­ло­жил ему на вы­бор два ва­риан­та сдел­ки: «Ес­ли до­ве­ришь­ся мне, – ска­зал он, – я пое­ду, най­ду ва­ше зо­ло­то, и мы по­де­лим его по­по­лам. При та­ком раск­ла­де ты со­вер­шен­но спра­вед­ли­во мо­жешь опа­сать­ся, что я об­ма­ну. Ес­ли же мне не до­ве­ряешь, на­зо­ви свою це­ну – и я те­бе за­пла­чу. В этом слу­чае рис­кую уже я. Но не по­то­му, что не ве­рю те­бе и твоей пра­баб­ке, – просто ве­ли­ка ве­роят­ность, что тур­ки дав­но об­на­ру­жи­ли ваш тай­ник». – «Ты что же, уже бы­вал по это­му де­лу в тех местах?» – спро­сил Ми­каел, удив­ляясь то­му, как та­ко­му вер­зи­ле удаёт­ся не­за­мет­но пе­ре­хо­дить гра­ни­цу. «Нес­коль­ко раз, – от­ве­тил нез­на­ко­мец, – и ни ра­зу не на­шёл кла­да. Ямы на­хо­дил, зо­ло­то – нет. Всю на­шу зем­лю пе­ре­ры­ли, нех­ристи!»…

– Па­мять па­мятью, но хо­те­лось бы знать реаль­ную стои­мость коль­ца, – произ­нёс Ми­каел, оч­нув­шись от вос­по­ми­на­ний.

– Я уже ска­зал, оно бес­цен­но, – пов­то­рил юве­лир, – но толь­ко как му­зей­ный экс­по­нат. Вор та­кое коль­цо красть не ста­нет. Но­со­вой пла­ток у те­бя из кар­ма­на свист­нет, а его не возь­мёт. Ко­неч­но, най­дут­ся лю­ди, ко­то­рые по­ни­мают его истин­ную це­ну. Они мо­гут по­про­бо­вать вык­расть его ли­бо ку­пить за бес­це­нок, но это ни­че­го не из­ме­нит. Всё рав­но же­ны их или лю­бов­ни­цы но­сить его не за­хо­тят, и зна­чит, оно опять же оста­нет­ся му­зей­ной ред­костью – и толь­ко… Од­на­ко вер­нём­ся к Нер­се­су Аш­та­ра­ке­ци. Он был ум­ный, прин­ци­пиаль­ный че­ло­век, пат­риот. По­че­му же он не стал доис­ки­вать­ся истин­ных при­чин смер­ти ка­то­ли­ко­са Ов­се­па, а це­ли­ком сос­ре­до­то­чил­ся на прег­ре­ше­нии Со­ло­мо­на Ар­гу­тя­на, ка­ким бы не­достой­ным оно ни бы­ло? Князь, бед­ня­га, с пе­ре­пу­гу слёг и вско­ре умер… А ца­ри­ца Да­ред­жан жи­ла дол­го. И тот, кто под­ми­ги­вал гла­зом из Санкт-Пе­тер­бур­га, жил дол­го… А идея воз­рож­де­ния Ар­мянс­ко­го царст­ва лоп­ну­ла, как мыль­ный пу­зырь… Сей­час, двести лет спустя, раз­ве ты, или я, или он мо­жем восста­но­вить под­лин­ную исто­рию? Мо­жем уз­нать, ес­ли нас вы­ре­зáли во имя ве­ры, по­че­му на­ши хра­мы стоят как стоя­ли, а от двор­цов не оста­лось и сле­да? Кста­ти ска­зать, под­лин­ная исто­рия дви­жет­ся всег­да где-то ря­дом с исто­рией вы­мыш­лен­ной, но па­рал­лель­но ей. Мы жи­вём в вы­мыш­лен­ной исто­рии… А те­бя за что са­на ли­ши­ли?

…Про­цес­сия, нап­рав­ляв­шая­ся от Пат­риар­ших по­коев к Ка­фед­раль­но­му со­бо­ру, шла че­рез тол­пу ве­рую­щих и ту­ристов. Вдоль её пу­ти об­ра­зо­вал­ся жи­вой ко­ри­дор. Зво­ни­ли ко­ло­ко­ла. Ка­то­ли­кос ша­гал под по­ло­гом бал­да­хи­на, осе­няя крестом и бла­гос­лов­ляя паст­ву. Жен­щи­ны це­ло­ва­ли дес­ни­цу ка­то­ли­ко­са. За бал­да­хи­ном шест­во­ва­ли стол­пы об­щест­ва – поч­тен­ные го­ро­жа­не, за ни­ми ду­хов­ные ли­ца в по­ряд­ке ие­рар­хии: впе­ре­ди ар­хие­пис­ко­пы и епис­ко­пы, по­том мо­на­хи и, на­ко­нец, дьяч­ки-сар­ка­ва­ги. Ша­гав­ший в груп­пе сар­ка­ва­гов Ми­каел, рас­сеян­но гля­дя в прос­вет меж го­ло­ва­ми тол­пы, вдруг уста­вил­ся на од­но­го из досточ­ти­мых граж­дан, ко­то­рый дер­жал над го­ло­вой зонт. Ми­кае­лу был ви­ден то его за­ты­лок, то про­филь, а ча­ще все­го – ле­вая ру­ка, сжи­мав­шая ру­коят­ку зон­та. Ру­кав пид­жа­ка съе­хал вниз, ого­лив за­пястье с си­ней на­кол­кой. 

В пе­ред­них ря­дах по обеим сто­ро­нам жи­во­го ко­ри­до­ра стоя­ли преи­му­щест­вен­но жен­щи­ны. «Гля­ди, как они нас жа­леют! – шеп­нул Ми­кае­лу ша­гав­ший ря­дом дья­чок, ки­вая впра­во и вле­во. – Жен­щи­нам ка­жет­ся, что нас у них от­ня­ли… Они чувст­вуют се­бя вдо­ва­ми…»

Ка­то­ли­кос воз­ло­жил ру­ку на го­ло­ву оче­ред­но­му мла­ден­цу на ру­ках у ма­те­ри. Стояв­шая с ней ря­дом жен­щи­на в по­но­шен­ном платье настой­чи­во де­монстри­ро­ва­ла Свя­тей­ше­му свой вы­пи­раю­щий жи­вот – он осе­нил крестом и бе­ре­мен­ную. А на­ко­ло­тый си­ний скор­пион то появ­лял­ся, то ис­че­зал, зас­ло­нён­ный тол­пой, и это мель­ка­ние слов­но сооб­ща­ло ему дви­же­ние. 

Уже в со­бо­ре, в са­мый раз­гар ли­тур­гии, Ми­каел про­тис­нул­ся впе­рёд и схва­тил за во­рот гос­по­ди­на с зон­том, в по­ме­ще­нии пре­вра­щён­ным в трость. Ми­каел не­лов­ко за­дел но­гой эту имп­ро­ви­зи­ро­ван­ную опо­ру. Поч­тен­ный го­ро­жа­нин по­те­рял рав­но­ве­сие, спотк­нул­ся о собст­вен­ную но­гу и упал бы, ес­ли бы на по­мощь ему не подс­ко­чи­ла па­ра дю­жих мо­лод­цов с бычьи­ми заг­рив­ка­ми. Они отш­выр­ну­ли в сто­ро­ну Ми­кае­ла и вы­ве­ли на­ру­жу хо­зяи­на на­кол­ки, вызвав не­вооб­ра­зи­мую су­ма­то­ху в хра­ме…

Мно­го лет на­зад этот са­мый поч­тен­ный го­ро­жа­нин зап­рав­лял «рес­пуб­ли­кой» ма­ло­лет­них поп­ро­шаек. Каж­дый ве­чер пе­ред сном, пря­чась в раз­ва­ли­нах бро­шен­но­го до­ма, он тща­тель­но пе­рес­чи­ты­вал до­бы­тую за день ми­лосты­ню, и го­ре то­му из маль­чи­шек, кто риск­нул при­бе­речь для се­бя хо­тя бы лу­му*. Пе­ред тем как на­чать эк­зе­ку­цию, он за­су­чи­вал ру­ка­ва, и про­ви­нив­ше­му­ся па­ца­ну чу­ди­лось, что уда­ры ему на­но­сит скор­пион. «Сколь­ко раз пов­то­рять: ва­ше де­ло – про­сить ми­лосты­ню. Клян­чить! – кри­чал хо­зяин «рес­пуб­ли­ки поп­ро­шаек». – Лю­ди не лю­бят во­ров. Ни­щих жа­леют, а во­ров не­на­ви­дят!» Пос­ле зем­лет­ря­се­ния Ми­каел был од­ним из граж­дан этой «рес­пуб­ли­ки»…

Пе­ред расста­ва­нием ду­хов­ный настав­ник Ми­кае­ла от­вёл его, уже оде­то­го в мирс­кую одеж­ду, в свою келью и шёпо­том произ­нёс: «Прости, сын мой, что не смог от­вести от те­бя гнев Свя­тей­ше­го». – «Э­то вы ме­ня прости­те, ва­ше преос­вя­щенст­во, я на­ру­шил устав. По­ме­шал ли­тур­гии». ­– «Не в ли­тур­гии де­ло, сын мой, – ска­зал учи­тель. – Ты по­ме­шал возв­ра­ще­нию греш­ни­ка в ло­но церк­ви». 

Ми­каел опустил­ся на ко­ле­ни пе­ред епис­ко­пом, дол­го смот­рел в муд­рые гла­за стар­ца, по­том с неж­ностью взял его ру­ку и по­це­ло­вал: «Вся­кий ли грех мо­жет быть про­щён, ва­ше преос­вя­щенст­во?» – «Да, сын мой», – от­ве­чал епис­коп. «И вправ­ду по­кая­нием, це­ло­ва­нием креста мож­но спасти се­бя?» – «Мож­но, сын мой». – «А ес­ли че­ло­век лжёт, что от­рёк­ся от преж­не­го, ес­ли прит­во­ряет­ся?» Епис­коп под­нял вверх па­лец: «Он всё ви­дит». – «Он на не­бе, – воз­ра­зил Ми­каел, – а здесь, на зем­ле, цер­ковь и её слу­жи­те­ли… Не застят ли нам гла­за да­ры и при­но­ше­ния?.. Кто они, ва­ше преос­вя­щенст­во, – бла­го­по­да­те­ли и жерт­во­ва­те­ли в поль­зу церк­ви? Взять да­же тех, кто воз­во­дит хра­мы на свои день­ги, – от­ку­да столь­ко бо­га­теев в этой ни­щей стра­не? Вы не ху­же ме­ня знае­те, что тру­дом в по­те ли­ца боль­ших де­нег не на­жи­вёшь. Лю­ди бо­га­теют че­рез грех. Ночью гре­шат, а ут­ром при­хо­дят каять­ся. Сог­ре­шат с ут­ра – ви­нят­ся к ве­че­ру. Цер­ковь даёт им от­пу­ще­ние, а жизнь по-преж­не­му пол­нит­ся сквер­ной. Грех тво­рят там – про­ще­ние даёт­ся здесь. Грех и рас­кая­ние всё даль­ше друг от дру­га»…

– Я на­ру­шил устав, – от­ве­тил на­ко­нец Ми­каел и спря­тал коль­цо пра­баб­ки в наг­руд­ный кар­ман. – Сов­рал я, что коль­цо не про­даю, но рад, что эта бес­цен­ная вещь не имеет це­ны.