Линн Рэйда - Просто пой[СИ]

• Название: Просто пой[СИ]
• Автор: Линн Рэйда
• Жанр: Современная проза

…об "отформатированных" почти никогда не говорили. Все, что было как-то связано с этой опасной темой, окружало абсолютное молчание.

Все началось с законов против геев. Автостопщики и неформалы, не желающие признавать общественных порядков, вскоре тоже оказались за чертой закона. А потом туда попали левые, посмевшие вступиться за три первых группы. Мы были социально-вредной, нарушающей всеобщее спокойствие прослойкой населения, и общество дало понять, что не желает нас терпеть. Нас не хотели видеть. Не хотели знать, что мы все еще существуем.

Много лет назад нацисты истребляли поголовно всех евреев. Нас никто не истреблял — нам всего-навсего заткнули рот…

---

— Опаньки!.. — воскликнул незнакомец. — Джей! ЗдорОво. А мы все еще ломали головы, куда ты делась!

Я опешила. Какое еще «джей»? Это он мне?.. Мне почему–то вспомнилось, что «Джеем» звали спаниэля, жившего на нашей лестничной площадке. Парень между тем отбросил в сторону пустую банку от дешевого, дрянного энергетика и соскочил с фонтана.

— Ты что, в юбке, что ли?.. — удивленно продолжал он, глядя на меня так, как будто я была не в юбке, а в скафандре. — Нифига себе!

Я все еще не могла собраться с мыслями, чтобы что–то ответить. А он почти вплотную подошел ко мне и деловито сообщил:

— Солнышко, я третий день на трассе. До сих пор не знаю, где вписаться на ночь. А еще «пятнистых» встретил на вокзале. Там теперь совсем труба. К тебе нельзя?

Говорил он вроде бы понятные слова, но все в место абсолютно не имело смысла. «Может быть, он сумасшедший?» — промелькнуло в моей голове, и по спине пополз противный холодок.

С другой стороны, этот лохматый парень мог быть человеком из той, прежней жизни, о которой я, к несчастью, ничего не помнила. Я присмотрелась к незнакомцу более внимательно. Вблизи он оказался старше, чем издалека. Я вдруг сообразила, что, несмотря на дурацкие булавки на штанах и длинные, нечесаные волосы, ему никак не меньше тридцати пяти. А еще он чудовищно не выспался — это было заметно по опухшим, с красной сеточкой сосудиков глазам. От него пахло крепким, но дешевым кофе наподобие того, который покупают в автомате в пластиковой чашечке. А главное — он был не слишком–то похож на психа. Это меня успокоило.

— Простите, мы знакомы? — уточнила я.

Брови странного мужчины поползли на лоб.

— Джей, ты чего? Не узнаешь меня?..

Когда он снова назвал меня «Джей», мне стало окончательно понятно, что произошла какая–то ошибка. Будь мы с ним знакомы в прошлом, он, по крайней мере, знал бы, как меня зовут. Логично? Еще как логично! Так что я решительно сказала незнакомцу:

— Я не знаю никакую «Джей». И, в любом случае, не надо называть меня этой собачьей кличкой. У меня есть человеческое имя.

Он сделал такой жест, как будто собирался развести руками, но раздумал. Только продолжал таращиться на меня с бесконечным удивлением, которое, признаться, сильно действовало мне на нервы.

— Имя?.. — повторил он туповато. — Но…

— Простите, мне пора, — с нажимом сообщила я и осторожно обошла мужчину сбоку. Почему–то повернуться к нему спиной было немного страшновато. Вдруг он выкинет какую–нибудь дикость — схватит меня за руку или ударит?..

— Джей, да подожди ты!.. — крикнул он, когда я прошла несколько шагов. Окрик заставил меня вздрогнуть, но оборачиваться я не стала. Нельзя позволять этому подозрительному типу втягивать меня в дискуссию.

— Тебя «отформатировали», что ли?! — крикнул он мне вслед.

«Ну точно, сумасшедший» — окончательно определилась я. Вот ведь не повезло — наткнуться среди бела дня на психа, принимающего меня за кого–то из своих знакомых!

Другой человек забыл бы всю эту историю, едва выйдя из сквера, но мне в смысле впечатлительности повезло гораздо меньше. Я в деталях вспоминала наш короткий диалог, идя домой. К тому моменту, как микроволновка музыкально зазвенела, сообщая, что обед готов, я почти сожалела, что ушла так быстро. Может, не такой уж он и псих, этот длинноволосый парень? Может, «Джей» — это школьное прозвище, которое у меня было до аварии?…

Да боже мой, какая ерунда! Ведь ни один нормальный человек не согласится, чтобы его называли Джей. Ну разве что в далеком детстве, когда еще можно бегать по двору и прыгать в «классики». Но в одной школе мы с этим длинноволосым точно не учились, так как он значительно старше меня. Ну и потом, все остальные его фразы явственно указывали, что с рассудком у него проблемы. Что ни слово, то какая–нибудь чушь. «Пятнистые», «отформатировать»…

Я съела свой обед, почти не ощущая вкуса. А потом пошла готовить реферат, который полагалось сдать на следующей неделе и который я никак не собиралась делать раньше четверга.

Вот так я в первый раз услышала о Джей.

За следующую пару месяцев ничего важного не произошло, разве что одного преподавателя с позором выгнали с работы — пошел слух, будто он как–то связан с политическим движением «Зеленых». В буфете и в курилках с жаром обсуждали, правда это или нет. Услышав такой разговор впервые, я смутилась, потому что совершенно не хотела признаваться, что никак не могу вспомнить, кто эти «Зеленые» и почему о них все говорят, презрительно кривясь и понижая голос. Я потихоньку ускользнула от своих приятелей, включила свой лэптоп и запросила у «Энигмы» информацию на этот счет, как делала десятки раз до этого. По правде говоря, без моего компьютера мне было бы куда труднее скрыть, как много вещей я забыла. Щелкая по клавишам, я бегло просмотрела несколько страниц, и в моей памяти все сразу стало на свои места. Ну разумеется. «Зеленые». Разрозненные кучки фриков, нарушающих общественный порядок в крупных городах. Туда входили анархисты, геи, хиппи, представители каких–то одиозных субкультур, названия которых было почти невозможно выговорить. Преимущественно безработные, а зачастую и бездомные, «Зеленые» упорно выступали как враги порядка и стабильности. Короче, это была просто горстка психопатов, ни в какую не желавших жить нормальной жизнью. На одних картинках, выданных «Энигмой», люди с перекошенными лицами размахивали флагами, а на других одетые в синюю форму полицейские тащили их в машины. Страницу продолжал длиннейший перечень противозаконных выходок «Зеленых». Здесь были акции протеста, расписывание баллончиками с краской гаражей, жилых домов и даже административных зданий, уличные беспорядки, несколько попыток перекрыть движение на трассах крупных городов… и прочее, и прочее. КОСП, он же Федеральный Комитет общественного спокойствия, обращался ко всем гражданам с просьбой помочь в предотвращении дальнейших хулиганских акций этих маргиналов. Я отключила лэптоп и еще несколько минут смотрела на собственное отражение в его дисплее. Ничего себе!.. Значит, предполагается, что наш преподаватель, всего пару дней назад рассказывавший нам о биополимерах, тоже расписывал деревья в городском саду акриловыми красками, или ходил по улицам, надев на голову пакет, или участвовал в тому подобных глупостях? Такое просто не укладывалось в голове. Я вернулась в столовую, где занятые спором однокурсники как будто даже не заметили, что я куда–то отлучалась. Купив себе чай и сев на самый крайний стул, я молча слушала их спор. Почему молча? Ну хотя бы потому, что говорить мне было нечего. Аргументы тех, кто защищал уволенного, показались мне гораздо более весомыми. Они напоминали остальным, что, будь у администрации какие–нибудь доказательства антиправительственной деятельности своего коллеги, дело было бы передано в тот же КОСП для уголовного расследования. Если же ограничились обычным увольнением, то, значит, ничего, помимо подозрений, предъявить было нельзя. Это во–первых. Во–вторых, если у человека есть хорошее образование, достойная работа и большие перспективы, то с чего он станет рисковать всем этим ради горстки антисоциальных типов? Остальные злобно возражали — да вы посмотрите на его пиджак и ногти, он наверняка один из этих извращенцев, потому их и поддерживал. И это тоже было в чем–то убедительно, хотя не обязательно любой мужчина в щегольском костюме и с ухоженными руками — гей. И, в конце концов, вопрос не в том, с кем он встречается по вечерам или там ходит в клубы. Важно, был ли он на самом деле активистом незаконного движения. Одно дело, если он просто встречался с кем–то из своих коллег после работы (бррр, ну и гадость, даже представлять подобное не хочется), и совсем другое — если он участвовал в этих ужасных акциях. А я, хоть тресни, не могла представить, чтобы он размахивал плакатом, или дрался с полицейскими, или расписывал дома и тумбы несмываемыми граффити — короче, делал то, чем занимаются «Зеленые». Вечером я посмотрела еще несколько страниц, посвященных этому движению. Особенно запомнилось мне одно видео, относившееся к тому времени, когда «Зеленые» были гораздо многочисленнее, чем теперь, и между ними и защитниками общественного порядка время от времени вспыхивали настоящие баталии. На этом видео «Зеленые» вышли на какую–то из столичных площадей, а горожане забросали их гнилыми помидорами. Когда очередной снаряд попадал в цель, он лопался, и на одежду летели брызги красной мякоти, похожие на кровь. Больше всего меня поразило то, что сами «Зеленые» не обращали на это ни малейшего внимания — так и продолжали стоять под своими флагами, выкрикивая лозунги, пока к месту побоища не подоспели полицейские машины. Было в этом что–то до крайности раздражающее и одновременно жалкое. Я прочитала, что организаторов той акции протеста осудили и отправили за «зону изоляции», а про себя подумала, что следовало бы — в дурдом.