Георгий Захаров - Я - истребитель

• Название: Я - истребитель
• Автор: Георгий Захаров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Специалисты, присутствовавшие на испытаниях, называли "карандаш" двумя буквами: PC. Когда мы произносили эти буквы вслух, получалось новое слово "эрэс". Точность попадания у этих эрэсов была неважная: мы еще не отработали методику прицеливания, аэродинамические качества самого снаряда, очевидно, не были доведены до желаемого уровня. Но результативность при поражении цели оказалась потрясающей.

Испытания проводились очень быстро. С нас взяли самую строгую подписку о неразглашении всего того, чем мы занимались несколько дней. Забегая вперед, скажу, что эта наша работа не пропала даром. Осенью сорок первого года в небе над Вязьмой я увидел эрэсы в действии. В составе дивизии, которой я в ту пору командовал, некоторое время действовал полк истребителей на ЛаГГ-3. "Лаги" были вооружены пушкой и эрэсами. Эти эрэсы были гораздо внушительнее тех, которые испытывали мы летом тридцать четвертого года. Однажды во время отражения вражеского налета командир полка Николай Акулин на моих глазах атаковал "юнкерс". От попадания эрэса "юнкерс" развалился на куски...

По возвращении из лагерей мы принялись за подготовку к общевойсковым учениям. О масштабах учений ходили самые разноречивые разговоры, но даже по слухам можно было представить грандиозность задуманного. Во-первых, в предстоящих учениях самое широкое участие предоставлялось авиации; во-вторых, сам характер тренировочных полетов показывал нам, в каком большом диапазоне нам придется работать.

Рычагов чуточку волновался. Теперь ему казалось, что до сих пор мы преступно расходовали время и ни к чему не успели всерьез подготовиться. Он находил огрехи в каждом полете, стал придирчив. При малейших ошибках, кажется, готов был прямо по воздуху перенестись в самолет к незадачливому пилоту, чтобы дать взбучку. В кабине своей машины Павел Васильевич так отчаянно жестикулировал, что переводить эти жесты на язык слов не было никакой необходимости.

Но вот начались учения, и все вошло в свою колею. Только сами учения превзошли наши ожидания. Никто до сих. пор не видел ничего подобного!

Основные действия происходили под Житомиром.

Нашей эскадрилье пришлось выполнять на этих маневрах самые разнообразные задачи: обеспечивать сопровождение, связывать "противника" боем, вести разведку, штурмовать. Отрабатывалось взаимодействие разных родов войск.

Впервые для решения оперативно-тактических задач использовался крупный воздушный десант. Мы прикрывали армаду бомбардировщиков ТБ-3. Когда бомбардировщики выбрасывали сотни десантников и небо заполнялось белыми куполами парашютов, невольно забывалось, что это и есть взаимодействие родов войск.

Размах действий на поле боя захватывал не только нас, участников маневров. Крупнейшие телеграфные агентства мира передавали сообщения о ходе учений.

За успешно выполненные задания прямо в ходе учений мы получали благодарности от высшего командования. Комбриг Бахрушин был доволен, но еще больше доволен был командир нашей 109-й эскадрильи Срывкин.

Мы, летчики-истребители, понимали, что на этих учениях нам многое предстоит не столько показывать, сколько доказывать. Поэтому старались изо всех сил. Но в обстановке боевого азарта, конечно, перестарались. Только по истечении многих лет время сняло с нас ту "вину". Впрочем, я расскажу, как было дело.

Очередной для нас день учений начался с полета на разведку. Обнаружить кавалерию "противника" и, если это удастся, штурмовать - такую задачу поставили нашей эскадрилье. Района дислокации кавалерийских частей мы, конечно, не знали, а кавалерийские командиры были предупреждены о том, что их части будет искать авиация. Маскируясь, используя складки местности и лес, конники должны были скрытно сосредоточиться на одном из важных направлений. Поскольку направлений было несколько, нам следовало обшарить местность с учетом всех возможных вариантов кавалерийского прорыва. по сухопутным меркам эта территория считалась достаточно обширной. А в те годы мало кто представлял себе, сколь обнаженным выглядит мир с высоты. Ну и конечно же маскироваться от авиации наземные войска не умели. Между тем радиус действия истребителя И-5 позволял нам осмотреть район значительно больший, чем тот, который намечался. Поэтому задача оказалась не такой уж и сложной: кавалерийский корпус - не отара овец...

Наши разведчики довольно быстро обнаружили направление, на котором сосредоточивались главные силы корпуса. Их авангард подтягивался к переправе через неширокую речку. Двигались они по самой кромке открытого пространства на фоне леса, находились примерно в ста километрах от передовых позиций и, судя по всему, чувствовали себя в полной безопасности. Наверное, кавалеристам казалось, что они в глубоком тылу.

Вскоре после того, как разведчики вернулись с докладом, эскадрилья поотрядно поднялась в воздух. Минут через двадцать - двадцать пять мы были над целью - сотни, а может быть, тысячи всадников скопились у переправы. И мы пошли в атаку!

Если бы штурмовка носила чисто символический характер - покружились бы мы, скажем, на высоте в несколько сот метров, обозначили бы таким образом свое присутствие и ушли, - наверное, инцидент не возник бы. Но мы провели штурмовку по всем правилам, разумеется, с тем лишь отличием от боевой, что наши пулеметные ленты были набиты холостыми патронами.

Азарт, который подхлестывал нас все эти дни, дошел до высшего предела, когда мы увидели сотни конников, с безмятежным любопытством поглядывающих в небо. Они смотрели на нас, как на стаю грачей. И мы поотрядно по всем законам авиационной тактики сделали несколько заходов на бреющем...

Рев моторов наших истребителей в течение нескольких минут превратил обученных кавалерийских лошадей в обезумевший табун. Ни криков, ни лошадиного ржания мы, разумеется, не слышали. После первого же захода лошади стали прыгать через перила моста. К счастью, река была неглубокая, и обошлось без жертв. Но картина была впечатляющей: части кавалерийского корпуса таяли у нас на глазах.

Поработав на совесть, мы возвратились на аэродром, - не сомневаясь, что заслужили самые похвальные слова. Но сильное разочарование постигло нас, едва мы увидели лицо нашего комбрига...

Разгоряченные блистательной победой, мы стояли у своих машин, уже понимая, что на благодарность рассчитывать не приходится. И вот едва комбриг открыл рот, чтобы произнести несомненно яркую речь, на аэродроме показалась машина командира кавалерийского корпуса Криворучко.

Комкор был в страшном гневе.

- Вы не истребители! - объявил он громовым голосом. Мы отяжелели как памятники.

- Вы - хулиганы! - выкрикнул Криворучко в запальчивости. - Я порублю ваши самолеты! Этого наш комэск уже выдержать не мог.

- Самолеты нельзя порубить! - стоя навытяжку, заметил комэск. - Они металлические!

- Тогда поотрубаю винты... - уже остывая, пообещал комкор, и, несмотря на щекотливость ситуации, мы не могли сдержать улыбок.

Однако улыбаться нам расхотелось, как только мы перевели взгляд на своего комбрига. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы при разборе учений действия эскадрильи не были бы признаны правильными...

Юмористическая сторона этих событий впоследствии заняла достойное место в летописи курьезов. Летопись эта, как известно, никогда не пишется, но существует в каждой воинской части как устное дополнение к ее официальной истории. И часто первоначально комическая ситуация мешает правильно увидеть и оценить то, что в действительности произошло. Так было и с нашей лихой штурмовкой - обошлось без взысканий. Нам, конечно, долго еще другие летчики припоминали тот налет на кавалерию. Но если присмотреться к эпизоду повнимательнее, не трудно прийти к примечательному выводу.

Что, в сущности, произошло? При первом более-менее масштабном - пусть эпизодическом, пусть даже случайном! - столкновении выяснилось, что с появлением боевой авиации кавалерия (не больше не меньше) оказалась перед угрозой потери своих ударных качеств. И это в ту пору, когда на вооружении авиации стояли еще тихоходные самолеты с малой огневой мощью! А между тем авиационная техника была перед видимым качественным скачком, между тем в маневрах не участвовали еще крупные танковые соединения - они только создавались. Было над чем задуматься...

Конечно, осенью тридцать пятого года категорических выводов и оценок никто не сделал. Но определенная тенденция, направленность которой выявилась в ходе тех учений, уже обратила на себя внимание наиболее дальновидных руководителей армии.

На новых машинах

Завершался 1935 год. Истребитель И-3, на котором я начал летать в школе командиров звеньев, был заменен улучшенным И-5, деревянные винты на И-5 металлическими. Но все это была "малая универсализация". Пора было заменять этот тип истребителя принципиально новым, и разговоры о новых машинах все чаще стали основной темой наших бесед,