Максим Григорьев - Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)

• Название: Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)
• Автор: Максим Григорьев
• Издательство: Кучково Поле
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016

Название книги Максима Григорьева — «Обыкновенный фашизм». Это не случайно: в 1967 году с таким названием вышел документальный фильм Михаила Ромма. Ничего лишнего — только кадры исторической кинохроники, фотографии и документы с момента возникновения фашизма в Германии и до его конца.

Каждое слово книги «Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)» точно также подтверждено историческими свидетельствами: сотнями интервью жертв пыток и обстрелов на Донбассе, документами органов власти, докладами и расследованиями международных организаций, сотнями фотографий, материалами средств массовой информации.

---

В результате обстрелов тяжелой артиллерией украинскими вооруженными силами школа № 19 Донецка сильно пострадала. Лариса Владимировна, преподаватель иностранного языка, рассказала, в каком состоянии находится школа, и о том, что в результате обстрела 700 учеников школы вынужденно переведены на дистанционное обучение. Рассказывает учитель школы № 19 Донецка Лариса Владимировна: «Я учительница иностранного языка. В школе № 19. Мы должны были начать процесс 1 октября. Но, к сожалению, дети к нам пришли. Мы успели провести первую линейку и первый урок. И после этого начался обстрел, мы вынуждены были отпустить всех детей домой. Родители забрали деток. Поэтому мы перевели детей на дистанционное обучение. У нас есть официальный сайт. Это социальный сайт украинский, где у нас есть сеть школ по Украине, которые участвуют на этом сайте. И мы выкладываем уроки на этот сайт. То есть есть отдельно сайт школы № 19, есть педагогический состав учителей. Каждый класс с полным составом учащихся, и каждый учитель выкладывает задания. Проблема может быть только в том, что есть или нет Интернет у ребенка.

Или дома у преподавателя. В нашей школе в порядке, около семисот учеников. Дети, которые находятся в Донецке и не могут прийти в школу, находятся на дистанционном обучении. Есть ряд учащихся, которые в нашей школе изучают один язык, а в других городах — другой язык. Поэтому, что касается немецкого языка, то им приходится получать знания по дистанционному обучению. То есть они получают дистанционно задания учителя. Дистанционное обучение, конечно, не может заменить обычного обучения. Дети очень хотят учиться и прийти в школу. В принципе школа готова к приему учеников, если у нас пустят отопление, включат, то, наверно, школа будет готова. За исключением ряда кабинетов, которые, к сожалению, на следующий день не будут готовы из-за отсутствия остекления»[336].

Жительница г. Донецка с ул. Буслаева, 26, показывает журналистам свою квартиру после обстрела украинскими военными в июле 2014 г. При этом она отмечает, что ее дом пострадал не так сильно по сравнению с другими на этой улице. В доме выбиты стекла, разрушен балкон, пострадала мебель. Во время интервью продолжается обстрел других районов Донецка, слышны звуки разрывов снарядов. Пострадавшая замечает, что район, где она проживает, — один из наиболее сильно разрушенных в Донецке и регулярно подвергается обстрелам украинской армией:

«Это Буслаева, 26. Наш подъезд наименее пострадал, а вот два последних. В последнем доме вообще в квартире нет окон. Никого практически не осталось. Получается так, что люди все равно приходят. Жилье посмотреть, разрушения. Электричества, естественно, нет. Самая обычная квартира, жили простенько, но, как говорится, без разгромов. Теперь, когда пришла свобода, освобождают нас от мирной жизни. Получается, ударная волна была, балкон пострадал, он был открыт. Балкон был, видите, вон тот дом. Проходите, проходите. Вот это я впопыхах так уезжала, когда бомбежка была девятого, десятого. Что даже собирала все, что хватала. Вот даже посмотрите тут, это когда его рухнуло, вот эта ударная волна, видимо, и у меня дорушила. Тогда 9, 10, 21 июля часть кухни — только было порушено стекло. А там вообще кошмар, что. Отсюда хороший обзор. Сразу видно, что случилось. Это там четыре семьи жило. На четыре семьи дом. О, опять бахает. Ну, это уже далеко, у нас было уже. Сегодня уже и поближе было, так что. Вот загляните еще на диванчик, проходите. Хороший вид тоже из окна. Все эти повреждения видны. Стекла, где все посыпалось. В таком вот состоянии все. И это еще повезло, потому что некоторым снаряды в квартиру попали, что-то сгорело. В тот дом снаряд попал, подушкой закрыли даже. Когда не стреляют, то можно подумать, что побиты одни стекла и ничего страшного. Жить можно. ЖЭК говорит, что вы должны квартплату каждый месяц вносить. Квартира для жилья пригодна. Что окна побиты, это ничего страшного. Если только прямое попадание, тогда за квартиру не нужно платить. Но, учитывая бомбежки такие, выключают. Но отопление будет. Людей просят и полиэтиленом затягивать, и прочее. А наши дома нет. Наш район разрушен в принципе, и что это не имеет смысла. Ни воду подать в систему невозможно, ничего. В наш подъезд еще ничего. А следующий там сильно, там вообще в квартиру попадание полностью, то есть там идешь — снаряд в земле, другой в квартиру попал. Никогда не знаешь, когда начнется бомбежка, то есть все тихо, тихо, и тут же мгновенно раз, бахнуло, ближе, ближе, и вот, пожалуйста. И когда ты куда успеешь добежать. Непонятно. Успеешь, не успеешь. Это, когда они не с самолета знают, когда будут бомбить и полетит он. Можно побежать. Так что украинскую армию можно поздравить с успехом, что территория полностью освобождена, только люди не просили ее освободить. Люди здесь на своей земле, и приходить откуда-то, и так учить. Причем такими методами чрезмерно сурово. А, где мои права? Вот это украинская версия моих прав? Это права человека, они борются за права человека. А мои, где, допустим? А ее где? Вот у нас квартира на двоих» [337].

Жители Октябрьского района Донецка рассказывают журналистам о том, как они под обстрелом украинской Национальной гвардии из Песок встречали Рождество, о последствиях обстрела — работник ЖКХ Василий Андреевич чистит дороги, другие работники коммунальных служб под обстрелами восстанавливают электро- и водоснабжение, работники «скорой помощи» выезжают на вызовы пострадавших. Пенсионер, инвалид войны, у которого разбита квартира, обычные жители города — о том, как они живут под обстрелами Вооруженных сил Украины. Ниже приведен полный текст интервью.

Василий Андреевич: «Это Куйбышевский участок Октябрьского р-на. Мы убираем дороги. Убираем участок. Это наша работа. Ну, что теперь делать, если стреляют. Надо все равно людям помогать. Мы же не виноваты, что они стреляют. Помочь-то надо людям. Вот мы и помогаем, убираем дорогу. С самого утра и до шести вечера. Если бы стрельбы не было, и было бы все нормально. Почистили бы дороги и все. А так вы же видите, что делается. Если бы не мешали, все было бы на мази».

Пенсионер, инвалид войны: «На Кремлевском разбили все. Что там сейчас… На пятом этаже в моей квартире все окна выбиты. Я сейчас живу у дочки. Приехал посмотреть, что тут делается. Это просто я не знаю. Инвалид войны. Ту войну пережил».

Жители ул. Ковалько: «Плохо живется нам. Дома рушат. С Песок стреляют там, по-моему, Нацгвардия, с аэропорта, с Авдеевки, откуда-то стреляют. Мирные жители гибнут, дома горят. Вчера тут два дома сгорело. Короче, кошмар. А куда сейчас ехать? Летом переезжали на Магистральную. И решили домой приехать. Где бы ты ни был, все равно домой вернешься. Все равно домой хочется. Коммунальные службы хоть работают. Дороги чистят, газ есть, свет есть. Свет ремонтируют, но эти опять стреляют, и у людей на 15-м, наверно, света нет. Людей жалко, гибнут. Невинные люди гибнут. Такие обстрелы у нас часто происходят, в бомбоубежище мы не бегаем уже. Мы один раз бегали, когда снаряд падал. Девочку убил, 20 лет. Попал в легкое. Девочку не довезли до больницы, она умерла. И это был один раз, когда мы сидели в подвале. И больше не ходили туда. Что в подвале, что в квартире. Умирать, дак уж лучше умрем дома. Что теперь. Рождество непонятно как встретили — то ли стреляли, то ли салют был» [338].

Работник ЖКХ: «Ну, тут жил художник. Он детей учил. Вон там мольберты лежат даже. Ну, боже упаси, какой он военный. Вы что. Мы в таких условиях, что не дай боже. Сейчас пришли посмотреть, что случилось. Вчера под обстрел попали. И каждый день мы ходим постоянно на Жуковский, в девятиэтажки. Жуково, дома 15, 13, 16. Туда каждый день ходим, а там попадания постоянно, сами знаете. Вчера под обстрел попали, наши не пострадали, но мы, как говорится, на пузе ползали. Я живу здесь. Я уезжал буквально на четыре месяца. Я уехал, приехал. Потому что тут мой дом, и я здесь живу. Вот поэтому я тут и остался. Получилось работу найти. Хоть какая-то помощь. Естественно, и финансовая, и людям помочь. Вот сами слышите. Вчера «Град» три раза в нас так стрелял. Один раз по нашим домам. Можете пройтись потом 33-й и 35-й дома. И за нашим ЖЭКом как раз. Прямое попадание было. Вчера в 35-м доме прямо в подвал улетел снаряд. Ну, а что работаем».

Художник: «Был я у товарища в центре города. Отсюда звонок от соседки. Говорит, прямое попадание, и все течет с батареи, вся вода. Я собрался и пешком бежал с Шахтерской сюда, потому что транспорт не ходил. Сюда пришел, а тут куча вместо квартиры. Просто груда развалин. Вот и все. Со стороны Песок прилетело. Видно, что с той стороны прилетело. Здесь никаких ополченцев нет. Здесь только простые люди, мы. Я во Дворце культуры с детишками рисованием занимался. Сейчас все перетащил, потому что там разбили тоже ДК. Я сейчас в другом ДК. Перетащил все своими руками и занимаюсь сейчас бесплатно там. Сегодня позвонил, сказал, что не могу приехать, потому что по поводу квартиры жду. Хочу сказать, что нас просто убивают. В единой Украине».