Максим Григорьев - Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)

• Название: Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)
• Автор: Максим Григорьев
• Издательство: Кучково Поле
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016

Название книги Максима Григорьева — «Обыкновенный фашизм». Это не случайно: в 1967 году с таким названием вышел документальный фильм Михаила Ромма. Ничего лишнего — только кадры исторической кинохроники, фотографии и документы с момента возникновения фашизма в Германии и до его конца.

Каждое слово книги «Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)» точно также подтверждено историческими свидетельствами: сотнями интервью жертв пыток и обстрелов на Донбассе, документами органов власти, докладами и расследованиями международных организаций, сотнями фотографий, материалами средств массовой информации.

---

Врач: «Добрый день. Санавиация приехала, чтобы помочь «скорой помощи» Куйбышевского р-на подстанции № 4. Так как у них нехватка с горючим, с топливом, у нас еще немного есть. Литров по сорок еще есть. Приехали специально, чтобы помочь людям. Есть адреса, конечно, у нас и просроченные. В два часа, которые были приняты. Приезжаем, помогаем».

Романова Елена Владимировна: «Живу здесь на Октябрьской шахте, ул. Лузина, 16, кв. 44. Это 71-е отделение. Живу тут с начала войны. Здесь нет никаких террористов, они стреляют по живым людям. По живым людям. Нас полгода уже бьют. Ополченцы нас защищают. Немного только было перемирие. Где-то в районе перед Новым годом, 31-го числа и числа до 6-го. Когда людям надо в церковь идти, когда надо молиться. Начались жуткие обстрелы, что с хаты нельзя выйти. Сейчас в подвале живу. Нам помогают. К нам приехали отопление быстро сделали, но это все… У нас тут людей осталось 3 человека в доме. Но они тоже хотят жить. У меня старая бабушка, к ней приехала «скорая», но через сколько она приехала. Ее могло бы и не быть. Если бы тут не нашли все по месту. У меня ребенок в подвале тоже сидит. И вот, видите, опять стреляют. И сейчас может вылететь и квартира. Вот пойдите, посмотрите. Что было тут и продолжается. Мы успели только позабивать, чтобы тепло было. Мы хотим, чтобы это прекратилось» [339].

Пенсионерка: «Вы знаете, я только приехала сюда, но говорят, что страдают люди. Я была в больнице в травматологии, упала и руку сломала. В больнице месяц провалялась. А так дома сидим, в погребе. В Третьем Восточном, в частном секторе. Там вчера у меня ночевала племянница. Вчера вроде там разбили остановку и попали в жилой дом, но там много у нас жилых домов сгорело уже. Ополченцы не стреляли, никогда. Всегда они стреляют, ополченцы даже стараются вообще не стрелять, потому что они же нас тут лупят, как котят. И «Градом», и всем. Сегодня вот только затишье. А так вчера в аэропорту, говорят, такая бойня была. Нет, ополченцы нас защищают. И помогают. Мы ходим, помощь берем, гуманитарную помощь. Они там нас обслуживают».

Елена: «Я здесь живу, на Северном поселке. Вот хлебом торгую, жить как-то надо. Сил уже нет просто. Перебарываешь себя и работаешь. А ополченцев стреляющих, я такого не видела, нет».

Женщина: «Я тут живу, на последней улице, Сигнальной. Стреляют очень сильно. Те два дня вообще сильно стреляли. У меня тут животные. Я их кормлю. А так тут не живем. В другом месте живем. А так дом разбитый, конечно. Но не до такой степени. Кухня, все это погорело еще летом. И стекол нет вообще у нас. Многие уже уехали отсюда. Очень страшно же тут. Приедем наведываться, вроде целый еще дом. Пока доедешь, уже нет. Приехала вроде нормально. Мне кажется, что стреляют с аэропорта. Оттуда такие бахи, я вот сейчас вышла с автобуса. Там как хлопнуло что-то. Меня даже чуть не унесло на той остановке»[340].

Дворник: «Как живем? Так и живем. Вчера вот света не было, сейчас буду звонить в ЖЭК, чтобы направили. А так осколком пробило батарею. Отопления тоже не было. Не было света, я сейчас буду звонить. Вот видите? Вчера также где-то бахали, а потом как дало. И все. Часто обстреливают, но все как-то мимо летело. А это вот, видите, как получилось. Где-то около трех часов было, когда в первый раз попало. Уже окна почти все заделали. А в семь часов другой раз, как бахнуло. И тут все попадало. Начальник ЖЭКа уже был. И с инженером уже разговаривала. Но у них сейчас трактора нет. Это же надо все убрать. Людям-то как-то ходить надо. Так что вот так, как-то живем. Я дворником работаю. Убираем все. И ко мне придут девчата убирать. А это мой участок. Почему отсюда не уехала? А куда уезжать? Лишь бы не было войны. Потому что невозможно так жить».

Пенсионерка: «Здравствуйте, мне 70 лет. Куда идем? К внукам идем. Все разбомбили уже. Ну, разве это военный объект? Вот это военный объект? Семьдесят лет прожили. Ну, что же это такое?»

Работник газовой службы: «Я живу в этом поселке. Тут моя семья. Была, по крайней мере. Остался я один. Здесь мой дом. Остались соседи. Остались люди, поэтому, это, наверное, и движет. Мы не только здесь восстанавливаем, и в Киевском р-не, и не только. Там, где стрельба, там и мы. Страшно. Покажите мне человека, которому не страшно. Ну, а так, наверное, больше, чем страшно. Злость. Вот это и движет» [341].

Мужчина: «Люди сюда возвращаются, конечно. Мы тут живем. Точнее, мы не живем, а существуем. А куда возвращаться? Ни света, ни воды нет. Газ надо. Залетела, вот, где-то неделю назад. Пожарные тушили. В дом прямо попал снаряд и взорвался. Слава богу, никто не пострадал».

Воробьев В. М., начальник аварийной службы. «На данный момент занимались подготовкой теплосетей к запуску и подаче горячей воды. На данный момент на котельных нет ни света, ничего. Подачи воды на котельную нет. Поэтому котельная работать возможности не имеет. Мы занимаемся подготовкой к моменту подачи воды. Ждем электроэнергию для того, чтобы была возможность запустить работу котельной. Это поселок Октябрьский, Куйбышевский р-н. Газ есть. Воды нет, пока электроэнергии нет. Вы видите, что дома разбиты. В домах разбиты системы отопления. Сейчас мы занимаемся тем, чтобы непосредственно запустить водоснабжение. Чтобы потом уже была возможность подключать к ним дома. Дома пока возможности подключить нет. В Киевском р-не мы тоже занимались такими же работами, но там была электроэнергия. Но тоже нет воды. Там котельная работает. Мы туда подвозим воду пожарными машинами. Там есть такая возможность. Здесь даже такой возможности пока нет. Мы здесь постоянно занимаемся работами. Тут есть еще котельная на ул. Маршала Жукова, которая на дома по улицам Жукова, 13 и 15, Кремлевской, 41, 41а. Мы ее восстанавливали до определенного момента. Сейчас в котельную попало две ракеты от «Града». Они прямо внутри котельной. Есть фотографии, сейчас это нецелесообразно. Разбиты сами дома и котельная. Думаю, что в ремонтный период будет принято решение руководства о восстановлении этой котельной. Занимались ремонтом между обстрелами. Пытались как-то сохранить, восстановить. На данный момент это уже просто нецелесообразно. Некому подавать и некуда. Боялись, конечно, под обстрелами работать. Дело в том, что я сам в Куйбышевском р-не живу. И там были обстрелы. Ну, люди-то живут. И минус десять на улице ночью, и меньше бывает. И с детьми на улицу ходят. То есть это наша работа. Если все сейчас бросим работать, то смысл всего этого тогда… Чтобы жить было хорошо. Нам повезло, что мы в яме работали, и скажем так, что снаряд метрах в ста упал. Страшно. Ну, все живы. Было и такое, что мы только уехали, и снаряд попал прямо в дерево. А мы как раз уехали в тот день. Перемирие? Есть свободное время восстанавливать. Люди без тепла сидят. Там же и старики, и дети живут, кто им еще поможет? Донецк должен цвести, как и раньше. Подыматься назло врагам. Донецк все время жил и будет жить. Его не победить» [342].

Г. Донецк, Куйбышевский р-н, 2-я площадка, поселок общежитий завода резиново-химических изделий. В поселке не осталось ни одного здания или даже квартиры, не пострадавшей от обстрелов Вооруженных сил Украины. Вооруженные силы Украины целенаправленно уничтожают инфраструктуру мирных населенных пунктов, запугивает население постоянными обстрелами. Вынуждает покидать свои дома. О жизни и работе под обстрелами рассказывает житель Куйбышевского р-на Донецка, начальник цеха № 22, который строил этот район еще в советское время.

По его словам, в результате обстрела Вооруженными силами Украины было убито порядка 60 человек, полностью разрушены завод, несколько подстанций и котельных. Приводим интервью полностью:

«Я начальник 22-го цеха, который обслуживал всю эту площадку. Называем типа ЖКУ. Мы даем сюда газ, воду, электроснабжение полностью, и смотрим за всеми этими системами. У нас заводское водоснабжение, но сейчас оно разбито полностью. Воду подают «Воды Донбасса» и наши донецкие. Подают нефильтрованную воду, которую надо кипятить пятнадцать минут, не меньше. Тогда, может быть, можно потреблять. В начале июня начался обстрел нашего района. Стреляли всеми видами снарядов. Начиная с «Града». Стреляли в основном Пески, пос. Тоненький и г. Авдеевка. У нас есть пос. Авдеевка, вот оттуда шли мины, «Грады», тяжелые мины, средние, малые. Вооруженные силы Украины там стояли. Стреляли Вооруженные силы Украины и из разных батальонов. Ну, нам же их не перечисляли. Здесь рвались снаряды. Очень много погибло мирных жителей. Вот мы сейчас стоим напротив 16-го дома. На первом этаже погибла женщина, сразу. Упала мина, ее убило, дочку ранило. Потом в этот дом попали в крышу. Хорошо, что крыша двойная, но все равно пробили мины. Сейчас мы пытаемся сделать ремонт. Я этот завод строил пятнадцать лет назад. Построил все цеха. Зайдя в завод, я увидел такие разрушения завода. Вот есть цех РМЦ. Ремонтномеханических работ. Три пролета упало. Нет этого цеха. Потом сгорел цех РЦСС, который изготавливал всю столярку. Он полностью сгорел. Другие цеха тоже пострадали. А вот на этой площади завода пострадало заводоуправление — часть заводоуправления полностью сгорела. Как раз по нему стреляли зажигательными снарядами, поэтому оно и загорелось. Крыша была деревянная, поэтому и загорелось все. Разбили гараж — он не подлежит восстановлению. Разбили воинскую часть, с которой тогда ушли. Оставили воинскую часть, командир, между прочим, распустил их, а сейчас его судят. Вот я только недавно по телевизору это видел, что судят этого командира там в Киеве. За то, что он отдал детей своим матерям, чтобы их тут всех не поубивали. Потом пожарную часть разрушили, все заводоуправление разрушили. В общем, здесь на площадке получился не жилищный фонд, а хаос. Военных объектов здесь никаких не было абсолютно. Тут были обыкновенные люди, в каждом общежитии жило по 600 человек. У нас были и семейные общежития. Студенты жили. Вот тот весь ряд занимали студенты. Но сейчас институт разбит полностью. Студентов, вы видите, уже нет никого.