Уппалури Кришнамурти - Выхода нет

• Название: Выхода нет
• Автор: Уппалури Кришнамурти
• Жанр: Философия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98882-148-9

У. Г. Кришнамурти — наиболее радикальный и шокирующий учитель, не вписывающийся ни в одни существующие духовные и светские рамки и представления. В 49 лет с ним произошла грандиозная мутация, которая впечатляюще изменила его восприятие, работу всех его органов чувств и физиологию тела до уровня клеток и хромосом. Всё накопленное знание было полностью выметено из него, в том числе и представление о независимом «я» и противостоящем ему обществе.

---

Итак, простое становится сложным. Мы даже не знаем, есть ли такая вещь, как эволюция, не говоря уже о духовной эволюции. Те, кто предположил, что существует такая штука, как дух, или душа, или центр, как бы это ни называлось, говорят, что она также проходит через процесс эволюции и совершенствуется. И для этого нужно рождаться снова и снова.

Не знаю, сколько может быть рождений, 84 миллиона или бог знает сколько.

В.: Возвращаясь к вопросу, что у кошки компьютер меньше, а у меня компьютер сложнее…

У. Г.: В сущности, оба они действуют совершенно одинаковым образом.

В.: А если теперь посмотреть на это с точки зрения кошки…

У. Г.: Я не знаю, как на это смотрит кошка. Кошка может смотреть на короля, как говорится, а мы не смеем смотреть на него [смех].

В.: Не устанавливайте сами таких ограничений…

У. Г.: Не знаю. Это предположение с нашей стороны, такое же, как любое другое предположение или догадка о том, как смотрит кошка. Я иногда говорю, что, когда я смотрю на что-нибудь, это похоже на то, как смотрят на вещи кошка или собака…

В.: В чём разница?

У. Г.: Я не вижу никакой разницы.

В.: Её нет?

У. Г.: Её нет.

В.: Нет никакой разницы, кроме тех различий, которые мы создаём. Потом мы увлекаемся ими.

У. Г.: Об этом я и говорю.

В.: Да, я согласен с Вами.

У. Г.: Я не знаю точно, как кошка смотрит на меня. По-видимому, кошка смотрит на меня, и я смотрю на неё, или на что угодно, совершенно одинаково. Если уж на то пошло, нет даже процесса смотрения как такового. Есть ли наблюдение без наблюдателя? Я использую эти слова совсем не в метафизическом смысле. Есть ли видение без видящего? Нет даже видения. «Что происходит?» — сам вопрос абсурден. Мы всё хотим знать, и в этом наша проблема.

В.: Нужно создать проблему чтобы решить её.

У. Г.: Да, но можно выжить и без этого знания.

В.: Я как раз к этому и вёл…

У. Г.: Мы можем выжить. Все виды выживали миллионами лет, и мы произошли от них. Без них нас бы, возможно, не было здесь сегодня. Так откуда эта потребность знать?

В.: Знать что?

У. Г.: Знать, что ты счастлив, что тебе скучно, что ты не свободен, что ты просветлён или не просветлён, что ты не можешь постоянно испытывать удовольствие — всё это. Сюда же относится и потребность знать: «Как ты натолкнулся на это?» Вы хотите знать причину. Вы хотите знать, что я делал и чего не делал. Видите, вы пытаетесь установить причинно-следственную связь. Вы делаете это по той простой причине, что хотите, чтобы «это» произошло и с вами. Твой жизненный опыт полностью отличается от моего жизненного опыта. Кто-то говорил, что история моей жизни очень впечатляет. Но твоя жизнь в равной степени ярка. То, что там есть, никак не может выразить себя — вот настоящая проблема. Что делает это невозможным? Что не позволяет уникальности, конечному продукту миллионов и миллионов лет [эволюции], выразить себя? Ему [уму] всего лишь две тысячи лет. Глупо думать, что ему удастся это сделать. Не удастся. Ты не кричишь о своей уникальности на каждом углу. Я не разъезжаю по свету, заявляя, что я уникальный человек. Нет, не это я имею в виду. Но ты уникален. Два уникума даже и не думают сравнивать, кто из них уникальнее. Мне приходится использовать слово «уникальность», потому что это действительно уникально. Нет даже двух одинаковых человеческих тел. Они [учёные] пришли к такому выводу. К сожалению, понимание этого пришло в результате исследований и экспериментов в криминальных лабораториях для выслеживания преступников по отпечаткам пальцев. И не только по отпечаткам пальцев, они могут выследить человека по его запаху или по крошечному кусочку его волоса. [Смех] Твоя слюна, твои ткани и твоё семя не такие, как у всех других. Нет и двух одинаковых лиц.

В университете я изучал ботанику. Когда изучаешь листья под микроскопом, можно увидеть, что не существует двух одинаковых листьев. Все наши идиотские попытки подогнать индивидуальность каждого под общий шаблон будут безуспешны. Если давить слишком сильно, мы можем взорваться. Это неизбежно, потому что в наших руках ужасающие инструменты разрушения, намного превосходящие способность так называемого ума справиться с ними.

В.: Я хочу вернуться к своему вопросу Когда я начал, я сказал, что есть два компьютера, X и Y. Эти компьютеры запрограммированы. Всё запрограммировано. Раз всё запрограммировано, всё — усилие, воля и всё такое — не играет никакой роли.

У. Г.: Да, я и говорю.

В.: Нет возможности для того, что называется «усилием».

У. Г.: И об этом я тоже говорю… Или для свободы действия.

В.: …воли или тому подобного. Потому что всё запрограммировано.

У. Г.: Да, и не только культурой, но и самой природой, возможно, ради её собственного выживания. Мы не знаем; он [каждый вид] запрограммирован. Поэтому я говорю, что нет никакой свободы действия. Требование свободы действия бессмысленно.

В.: Ну, возможно, это тоже запрограммировано, и потому люди продолжают требовать. Мы можем оставить эту тему. Возвращаясь к вопросу о кошке и человеке, я лично думаю, что нет никакой разницы.

У. Г.: Нет. Если бы мы оставались такими, то, скорее всего, стали бы другим видом. Это всего лишь предположение.

В.: Каждый раз, попадая в ледниковый период, или другой период, когда всё возобновляется, мы начинаем с этого уровня.

У. Г.: Да, мы пришли в ядерный век, будущее которого выглядит весьма удручающе. Но суть не в этом.

В.: Знаете, слово «удручающе» может быть ещё одним способом охарактеризовать…

У. Г.: Если человеческая раса исчезнет, мы исчезнем вместе с ней.

В.: Все компьютеры будут уничтожены.

У. Г.: Не только компьютеры, всё будет уничтожено.

В.: Нет, компьютеры, потому что я свёл всё к компьютерам… Мой второй вопрос: Вы сказали, что должны быть глубоко обязаны всем духовным учителям, по крайней мере, по одной причине, а именно потому, что если бы не они, я или Вы, или кто-либо другой не понял бы, что просветления не существует.

У. Г.: Не понимаю. Скажи снова.

В.: …потому что они продают просветление, как продукт, и мы кидаемся на него.

У. Г.: А потом ты обнаруживаешь, что они продают дешёвую подделку.

В.: Точно. Но если бы не они, Вы бы не осознали и этого.

У. Г.: Не думаю, что есть место для какой-либо благодарности им.

В.: Нет. Я бы не сказал.

У. Г.: Видишь, ты попал в ситуацию, из которой нет выхода. Ты в западне. Любая попытка с твоей стороны выпутаться или освободиться из этой ловушки приводит к тому что ты ещё глубже увязаешь в ней. Всё, что нам досталось, — это абсолютная беспомощность что-либо сделать. И всё же, к сожалению, мы питаем надежду, что можем что-то сделать, мы не останавливаемся перед своей беспомощностью, а идём всё дальше и дальше, до самого конца. Живущие учителя и даже те, что ещё не родились, вбивают нам в головы, что у них есть ответы на наши проблемы и способы спасти положение.

В.: Поскольку нет вопросов, то исключены и ответы. Где вопросы?

У. Г.: Все вопросы рождаются из ответов. Но никто не хочет ответов. Конец вопросов — это конец ответов. Конец решения — это конец проблемы. Мы имеем дело только с решениями, но не с проблемами.

Вообще-то проблем нет; есть только решения. Но у нас кишка тонка признать, что они не срабатывают. Даже если ты обнаружил, что они не действуют, то на первый план выходят сантименты. Чувство, что «этот человек, в которого я вложил всю свою веру, не может дурачить себя и всех вокруг», не даёт тебе вышвырнуть всё в окно, спустить это всё в канализацию. Сами решения — это проблема. На самом деле проблемы нет. Единственная проблема в том, чтобы обнаружить неадекватность или бесполезность всех решений, которые нам предлагают. Вопросы рождаются из предположений и ответов, которые мы привыкли принимать за настоящие ответы. Но, в сущности, мы не хотим ответов на вопросы, потому что ответ на вопрос — это конец ответа. Если кончается один ответ, то уходят и все другие ответы. Нет нужды разбираться с десятью разными вопросами. Разберись с одним вопросом и положишь конец ответу. И всё-таки мне приходится принимать реальность мира, навязываемого мне, чтобы разумно действовать.