Юрий Шубин - Статус неизвестен (СИ)

• Название: Статус неизвестен (СИ)
• Автор: Юрий Шубин
• Издательство: СИ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016

Человечество делит дальний неосвоенный космос. Борьба за выживание перерастает в поединок за пригодную к заселению кислородную планету. Затянувшееся противостояние достойных соперников вынуждает Перво землян послать в самое логово врага «троянского коня» — диверсионную группу, чтобы попытаться решить проблему, применив неожиданный ход…! Чужие земли полны опасных сюрпризов, животный мир агрессивен и кровожаден. Спецслужбы готовят смертельные ловушки на каждом шагу. Но главную загадку таит в себе человек. Всегда неравный самому себе!

---

— Сроки. Другие претенденты из числа Сатерланов, давно ушедшие в мир иной, могли разрушить наши планы в отношении скончавшегося сына Астрела. А смерть Карэла и самоубийство Крейга разделял короткий временной период. Они оба еще как бы не до конца ушли. Если вам так будет понятно. Не застарели в своих смертях. Нам оставалось лишь вовремя доставить тело Крейга Сатерлана на священное место Бого вспоможения до пятнадцатого радовника, чтобы не опоздать на целый год, как вы понимаете.

— Крейг Сатерлан был специально для этой операции внедрен в группу заброски?

Рон мотнул головой, соглашаясь.

— Без Астрела Сатерлана ничего бы не выстроилось. И слово «операция» в особом контексте Фракены приобрело двойной смысл. Его решение «Правовержца» для нас самый ценный трофей. Процессуальной практики оспаривания этого решения не существует. Теперь это свершившийся исторический факт и его решение вступило в силу. Механизм которого не остановим.

Они сосуществовали в крохотной кабине машины как две хищные рыбины в маленькой банке. Виски Пешевана казались пергаментными.

— Теперь какая разница?

— Бойни не будет. Это не может быть не важно, — Рон вновь был убийственно точен.

Воинственно беззащитный, уязвленный Пешеван существовал на токах высокой частоты и не мог говорить без накала:

— Похоже, тебе все удалось. Ты уже никуда не спешишь. Дожить до осуществления того что ты задумал, это не вопрос разницы биографий, это вопрос различия мастерства. Все то ты упредил. Так повернул и поставил чтобы все как тебе надо и получилось. И знаешь в чем фишка? Я тебе действительно верю. Как долго ты можешь держать ноту предвидения?

Разведчик в нем продолжал сбор информации.

— Когда как. Я очень приблизительно представляю как это во мне работает. А у вас, в мире, где реальна подмена и продление жизни многие вещи меняют свой смысл и подоплеку.

— Опять темнишь. Ярко лжешь скрывая далеко идущие планы. Крупица правды на тонну лжи и выдача желаемого за действительное. Потерпевший фиаско не желает знать формулу сыворотки правды преподносимую врагом. Потому как у слабости нет чести, а значит и честолюбия. Все что ты мне сейчас говоришь разъедается гнилью и осыпается трухой еще до того как твое дыхание доносит слова до моих ушей. Они устаревают на лету. И я не могу пустить время вспять и хоть что-то переменить, — Рон ловил сгущающееся в его голове напряжение. — Запоздание длинною в победу. Толика выгоды во всем этом все же есть. Никакие твои слова не могут связать меня по рукам и ногам. Между нами нет уравновешивающей значимости. Чем ты постоишь за себя, чтобы я стал разговаривать с тобой на равных, прорицатель?

— У меня есть обменник, — Рон шлепком положил руку ладонью вниз, словно поймал Пешевана на слове.

Запоздало среагировавшие на резкий жест диверсанта егеря «коммандос» вскочив ударились головами о низкую крышу кабины и по жесту главы тайной службы сели на попы ровно.

Легкая ухмылка тронула рот Рона:

— Меновый лот на «Салюту Млечную», пусть не такой прекрасный, но цены небывалой. Бескислородная планета перенасыщенная редкоземельными рудами. Ее номер на три цифры отличается в космическом атласе Жегрикова от «Салюты Млечной», но зато она у вас буквально под боком. — Рон перевел кондиционер в салоне полноприводника в положение «обдув лобового стекла» и на запотевшем пятне пальцем намалевал литер планеты предлагаемой Перво землянами в замен «Салюты Млечной».

Пешеван сразу повеселел. Загнанная внутрь страстность вдруг смыла трагическую маску безысходности с лица главы тайной службы. Тут было о чем говорить! Хотя с подсачеком для ловли улиток он выглядел непрезентабельно.

Радость родившаяся из злобы здорово раздразнивает аппетит. Но на экзотической кухне Пешеван больше не настаивал.

Редисовые купола храма «Встречи Отсроченной» сверкали золотыми глыбами. Сати вертела головой и легкомысленно болтала ногами в колготках, крутясь на вращающемся лаковом диске стула.

Отец Аквитин сидел на скамье, на заднем дворе и дремал в теньке сморенный зноем, опершись спиной о широкий выступ стены и сложив руки на коленях.

У дома Сатерланов было людно как на ярмарке. Падкие до сенсаций журналюги и телевизионщики оккупировали лужайку у парадного входа в надежде интервьюировать скандального «Правовержца». Весь этот табор расположился с фасада дома хомодермика. Они там и сям прохаживались, заглядывали в окна.

Подкравшийся папарац лучезарно улыбаясь демонстрировал девочке шоколадку и не дразня опускал столь ценное для всякого ребенка лакомство в щель между рамой и приоткрытой оконной створкой интересуясь, а дома ли ее папа? Сати насупившись забирала шоколад и начинала медленно, торжественно кивать, демонстрируя пробор от двух тугих «хвостов» и отрицая тут же мотала головой из стороны в сторону. Так повторялось несколько раз пока выдерга резко не захлопывала оконную «пасть» и не начинала вращаться на стуле.

Аудиенция на этом заканчивалась. Пигалица развлекалась около часа, провожаемая нежно ненавидящими взглядами сменяющихся репортеров. Юджин, весьма довольный, валялся по полу. Весь рот шалопая был измазан шоколадом.

Телевидение убивает популярностью того, кого выбирает себе в жертву. Трупы не возвращаются. Облава телевизионщиков и газетчиков мобилизовала на подмогу Хаваду, но у той хватило благоразумия включить круговую оборону и круглую дурочку. Она с легкостью шла на контакт переводя любые разговоры относящиеся к хозяину дома в трогательное сочувствие самим журналистам и вдобавок угощала их выпечкой.

Сквозь заразительную дремоту теней прохлеснулся расталкивая ветки Астрел Сатерлан. Сторожась и приглядываясь он приблизился к задремавшему отцу Аквитину. Астрел крался на цыпочках, будто боясь разбудить его преподобие. Едва он тронул Аквитина за плечо, как тот поднялся и они оба, из под вьюнов тянущихся до самой зубчатой кромки каменного забора, выкатили пару припрятанных там велосипедов. Под отжимным держателем на багажнике одного из велосипедов был закреплен короб. К раме второго прикрутили свернутое в рулон покрывало. Потайная кованая дверь привычно отпричетала вздорным скрипучим голосом.

Тягучей бронзовой бороздой крутая мощеная улочка уносила сбежавших велосипедистов от чад и домочадцев.

Дорога устремленная в никуда может быть только сельской. Асфальт линует мир четким маршрутом, воспринимая горизонт как условный мираж расстояний и настаивает на скорости своего преодоления.

Бегство всегда выглядит как брошенный кому-то вызов.

Трава крепила корнями колею. В далеких кронах слышалось воркование птиц. Уже виднелись крошечные домики и мачты рыбацких лодок. По краям дороги проплывали поля. Справа и слева темнел лес, уходящий где выше, где ниже и сливающийся с небом и рекой. В изломе береговой линии зеленела заболоченная пойма. Тягуче искрился заливной луг. Зарябил россыпью проносящийся вниз по реке катер.

Волнами дороги их вынесло на берег. В небе таяли редкие, едва заметные тучи. С хрустом приминая буйно разросшуюся траву они положили велосипеды набок.

Темной синью стлалась река. Искря чубатой пеной шумели перекаты. По вдоль прозрачный огонь смолил поверхность воды. Молочным дымом струились белые бивни рыбацких костров на том берегу и наобум разбросанные домики открывали далекую перспективу.

Кружась в водоворотах, волны беспорядочно сталкивались наскакивая друг на друга и облизывали острые края выступающих скал. Влажные блики световых пятен порой двигались навстречу. Искрясь под свежим ветром посверкивала зацепившись за перекаты кольчуга плеса. Глыбились исхлестанно бурлящие перья порогов напоминая с какой бешеной силой может мчаться вода. Небо было насыщенного аквамаринового цвета. Сильная, пронизанная густой синевой выразительность тянула за собой.

Сытное. До краев. Зрелище. Река.

Тишина и безлюдье. Бутылка храмового вина и нарезанный сыр, в дырочки которого не помещалось маленькое белое солнце.

Как не отрежь.

Между слабеющей, вибрирующей непрочностью плеса и зримой гранью противоположного берега, ниже порожистой блесткой мели, лодка плясала на мелкой волне. Там рыбаки выбирали ночную снасть.

Радушен день
Лазурна кровь реки
И без нее в безделье речники.

Отец Аквитин скинул сандалии и, подоткнув хитон прошлепал по заносам намытого ила и наклонясь в сияющее внизу небо вошел в воду. Капли сверкали как бриллиантовая пыль. Брызги искрились на зеленой траве и цветах.

Лодки в заливчике под песчаным берегом врезанные в свинцовую тень на воде напоминали листопад. Все пропахло речной водой. Насторожившиеся было рапирные оруши потрещали между собой, сердито топорща палево-серебристое оперение и принялись деловито перепархивать по уключинам, кто на карму, а кто на нос. Пара орушей, решительно расправив огромные крылья, в перебивку закричала, изящно скользнула вперед и помчалась параллельно поверхности реки распарывая длинными вощеными клювами переливно-зеленые, лениво тревожные волны. И спустя несколько секунд, несмотря на немалые размеры, истончившись, словно растаяв, растворясь в бархатной дымке клубящейся над прогретой рекой. Лодки распузатились и сияли свежевыкрашенными боками. Намокшие крепежные узлы переламывались на рифленом стекле волн. Легкий скрежет соприкасающихся бортов сопровождался шорохом плавников. Под днищем лодок, по донной траве, над подводным пастбищем ходили рыбы. Солнце плескалось об воду растекаясь литьем.