Евгения Кострова - Лазурное море - изумрудная луна (СИ)

• Название: Лазурное море - изумрудная луна (СИ)
• Автор: Евгения Кострова
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Главные герои истории путники, что блуждают по пустыням Османской Империи в поисках древнего сокровища прошлого — клинка из белого металла. Иветта, девушка, что в детстве сбежала с границ Северных Земель и живет лишь жаждой мести к человеку, что истребил весь ее род. Анаиэль де Иссои — изгнанный младший наследник дворянской фамилии и его верный меченосец Тор приходят на запретные территории города Дарэсса, где и сходятся пути странников.

---

— Тор, — мягко сказал второй голос, но в тоне его сквозили властные нотки, и он незамедлительно поднял голову на человека, поправляющего полы своей одежды, отряхивая ее от скопившейся в складках пыли и грязи.

— Я отправлюсь осматривать окрестности, а ты останешься здесь, разбив лагерь. Ничего не трогай, и постарайся не покидать этого места и смотри по сторонам, — человек снял с лица дряблую тряпицу, но верхняя часть его лика все еще скрывалась за серебряными очками. Он подошел к высоким стенам, идущим прямолинейно друг другу, и, опустившись на колени так, чтобы его товарищ смог разглядеть черные полусферы, обвитые золотистыми символами и мозаичной росписью, удерживаемые в алмазных гранях когтей белоснежных львов. Тор выжидающе кивнул, давая понять, что видит замысловатые символы, неотрывно наблюдая, как мужчина взял в ладонь горсть камней, раскидывая их вперед по разбитым широким каменным плитам, и только щебенка касалась белого гравия, как превращалась в пыль, разбитая в песок тонкими острыми иглами, вылетающими из небольших черных отверстий.

— На наконечниках этих стрел самая страшная отрава, эту смесь изготавливали из крови детей тьмы и смешивали с ядом черной мамбы. Сразу ты не умрешь, муки твои будут длиться более сорока суток, а тело медленно гнить, и при гниении ты будешь жить.

Тор поиграл желваками и скупо ответил:

— Я так понимаю, что в том направлении мне идти не следует.

— В твои обязанности входит лишь мое сопровождение до этого города, моя защита в его стенах тебя волновать не должна. Невозмутимость, с которой он говорил эти слова, заставили Тора поежиться, ему было неуютно от одной лишь холодной и тщедушной фразы, словно они были едва знакомы, хотя они оба выросли вместе, как братья, пускай, и относились к разным социальным слоям, но еще мальчишками всегда проводили много времени один подле другого. Один в качестве господина, другой как верный и преданный слуга. Тор был старше на восемь лет и больше придавал значения физическому труду и усвоение военных искусств, у него был острый и отточенный ум, и еще в отрочестве он быстро освоил грамоту стратегии и тактики. Его же хозяин старательно изучал историю и медицину, оккультную магию и языкознание. Он являл собой пример истинного благородного, который не изменяя себе, мог исполнять приказы императорской четы, и никогда не боялся противостоять тому, что для остальных было фатальным. Во всей Империи не смогут сыскать лучшего целителя и знахаря, нежели его блистательный владыка.

Когда детям исполняется шесть лет, их сопровождают к прорицателям, которые истолкуют судьбу человека, на чьи линии ладони падут их мистические и завораживающие очи. Они поведают об их ремесле и потугах и роковых случайностях, о том, что ждет впереди человека, принявшего из рук провидцев свою судьбу. На этом держалась гармоническая система всего мира. По случайности господину предрек судьбу местный пророк, что рассказывал жизненный путь неприкасаемых и тех, кто стоял в самом низу касты, выполняя прислужнические поручения или грязную работу. В тот далекий день юный герцог достиг возраста прохождения единого обета, в день великого солнцеворота, когда золоченый диск, будто расплавленный в небесном горне, стекал с лазурно-синих покрывал. И, облачившись в белоснежные церемониальные одежды, что были мягче и прекрасней нежной кожи светлейшей из всех дев востока, его сопровождала процессия из паломников, чьи кадильницы из чистейшего опала наполняли воздух сладчайшим нардом. Но его господин еще тогда, выказывавший мягкость и добропорядочность, доставшейся ему от природы натуры, любезно выслушал сказание своей жизни. Никто не слышал, что оглашал пророк, и лицо его господина не менялось на протяжении всей их беседы. Старец в лохмотьях и собственных миазмах, в чьих глазах давным-давно иссек и потух зрелый блеск и рассеялся порыв к самой жизни, чертил на крохотной чистой и белой ладошке своими грязными, костлявыми пальцами, гладя мягкую кожу и произнося истлевшими и прогнившими зубами свои видения. Владыка лишь коротко кивал, давая понять, что готов слушать и дальше, когда же беседа их подошла к концу, мальчик вытащил из-за пояса одного из своих стражей расшитого алмазами ножен кинжал и на глазах всего собравшегося народа прорезал на своей ладони три глубоких раны, после чего демонстративно выпятил руку перед юродивым. И багрянец крови замарал его атласную белую одежду, что была белее девственного снега и утренних облаков, рассекающих леденящие просторы поднебесной. И кровь, что была священной, низринулась крупными гроздьями на землю, тогда как каждую каплю следовало кристаллизовать, а падать рдяные бусины должны были на тончайший шелк.

И он сказал тоном назидательным, и учтивым, отважным и прямым взглядом:

— Я изменил свою судьбу теперь, пресекая линии невзгод. Эти раны не излечить никогда, если я более не буду принимать живительную воду Аэтэрнис, затягивающее любое ранение. Ныне жизнь моя будет полностью зависеть от моих поступков и решений, и не Вам судить мой путь, достопочтенный.

Так, его господин нарушил все чтимые правила и заветы, передававшиеся от поколения к поколению, и тень неудач пала на фамилию де Иссои, люди, ведомые предречениями и верные многовековым традициям, посчитали чернью отпрыска благородной семьи, что навлечет нескончаемые беды на великую страну. Его не признавали, а потому господин соблаговолил отказаться от наследства, пока не вернет своими силами честь и достоинство своего рода, которые посмел попрать своим эгоизмом и стойкой волей. И когда минула четырнадцатая весна его жизни, поклонившись и помолившись в храме перед предками, он покинул столицу Османской Империи.

Тор восхищался тем, кому служил. Один лишь взгляд на его силуэт вызывал подобие дрожи, в толпящейся суете народа, все расступались, испытывая тоже душевное волнение. Он мог быть одет в самую простую одежду, но и в ней он выглядел возвышенней и одухотворенней, нежели любой из местных аристократов, и его окружал ореол, что каплей зари растекался по крыльям фазана. Его гордая и прямая походка, то как он поднимал свое лицо, смотря на человека прямо в глаза, никогда не отводя в сторону взора, а его безупречная манера речи превращала каждое словно, словно в драгоценный камень и лирическую песнь. А потому Тор не испытывал страха лишиться жизни, отдать любую конечность за человека, которого искренне любил всем сердцем.

— Второй Господин, я считаю неразумным разделяться, тем более в таком опасном месте. Отсюда никто еще живым не возвращался, насколько мне известно…. С чего у Вас уверенность, что Вы не только отыщите то, что ищите, но и вернетесь в целости и сохранности. Как посмотрю Великому Герцогу в глаза, окажись моя стопа на главной площади Сиона? — тяжело вздохнув, пробормотал мечник, вытирая тыльной стороной ладони, стекающий со лба горячий пот.

Человек в капюшоне повернулся к нему, пытливо посмотрев на его лицо, и он не высказал ни единой мысли, но создавалось впечатление, что в воздухе мельтешилось невероятной силы давление, от которого кружилась голова, и клонило пасть наземь, воздух стал удушливо отягощающим, и непомерная тяжесть незыблемым грузом ложилась пеленою на плечи.

— Ты останешься здесь, — неумолимым тоном произнес мужчина, повернувшись спиною к своему прислуживающему, и сворачивая за угол, скрылся за стенами города, в котором уже многие десятилетия царило мертвое молчание усопших, горесть и отчаяние витали в воздухе, утопало в грехах и непроизнесенных признаниях слово. Тор увидел, как блеснуло в стылом серебре на каменных оградах свинцовые листья изображенного вечного тиса, цветущего рубиновыми ягодами, и ему не показалось, когда он увидел капли ни то крови, ни то яда, сползающего ленивой струею по драгоценным камням, что застыли алыми шариками на солнечном свету. И извилистое агатовое тело змея, обвивающего вечнозеленое древо, толстыми кольцами, и по резцам монолитного аспида, словно вкушало плоды. И он только надеялся, чтобы с его господином ничего не стряслось, и в очередной раз, пробормотав слова проклятия, он начал мысленно молиться про себя богам, в коих никогда не верил, но просил о снисхождении.

* * *

Он шел уверенным шагом по пустынным переулкам, и эхо его шагов разносилось по округе, казалось, так в беспроглядном мраке и вечной тиши, будет звучать падающая на поверхность водоема капля воды, расходясь окружностями по глянцу. Он проходил мимо барельефных колонн, увитых плющом, что разрастались буро-красными гирляндами во всепоглощающей жадности по брусчатке, огибал лестничные проходы со спиралевидными лестницами и чарующими кружевными перилами. Паладин со всей внимательностью заходил в новые переулки, осматривая каждые повороты и изгибы уличных проходов, скрупулезно и тщательно записывая в зеленоватую диаграмму, высвечивающуюся на ладони, составляя схематическую карту. И спустя несколько часов долгих поисков, прислонившись к узорчатой стене, чтобы немного передохнуть, он увидел, как в воздухе еле заметной взвесью поднимается туманная дымка, обелиск сумеречной звезды скоро взойдет на свой престол, сменяя алеющее солнце, обагрявшее будто горящей кровью небесную обитель. Туман появляется при единении воды и хладного воздуха. Мужчина затянул потуже ризу на лице, и, следуя вперед, услышал неистовый полет небесного посланца. Ястреб, взмахивая своими крепкими металлическими крыльями, точенными, как лепестки гиацинта, приземлился на заостренный кварцевый пик одной из мечетей, возвестив яростным и громогласным кликом о своем прибытии. Человек сделал несколько жестов рукой, и птица взметнулась вверх, мягко спикировав вниз, усаживаясь на вытянутую руку, затянутую дорогой кожаной бечевкой. Вытащив выпирающий черный шнур из-под клюва, он подсоединил его к небольшому датчику в драгоценном камне на кольце, и теперь на голограмме отражалась вся местность древнего города сверху. Но чем больше он рассматривал положения тех или иных строений с высоты птичьего полета, тем больше задавался вопросы, верно ли его собственные наблюдения, одних построек и храмов не было, когда он проходил в той или иной местности. В отдалении, двигаясь к северу-западу должны быть пути, выстроенных в ряд каменных львов, ведущих к полноводному бассейну. И проходя мимо указанного назначения, он встретился с высокой стеной. Вновь защитные заклятия?