Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5 - 88132 - 275 - 4

Миры Филипа Фармера. Т. 15 / Пер. с англ. — Рига: Полярис, 1997. — 399 с.

В очередной том собрания сочинений Филипа Хосе Фармера вошли его произведения малой формы, в том числе удостоенная премии «Хьюго» повесть «На королевском жалованье».

---

И только потом они увидели, что горизонт кончился.

А тогда было уже поздно.

Заря не блеснула молнией — она грянула громом. Хотя три каравеллы тут же развернулись и попытались галсами двинуться на восток, внезапно усилившееся течение сделало сопротивление бесполезным.

Втуне мечтал роджерианец о генуэзском винте и паровой машине, что могли бы помочь им противостоять ужасающей силе разъяренного моря. Некоторые матросы молились, некоторые бесновались; кто-то пытался убить адмирала, другие бросались за борт, третьи впадали в прострацию.

Только бесстрашный Колумб и отважный отче-искрец выполняли свой долг. Весь день толстопузый монах сидел, зажатый своим навесиком, выстукивая точки и тире своему собрату на Канарах. Остановился он, только когда встала Луна, подобно кровавому пузырю из глотки умирающего великана. Всю ночь монах внимательно слушал и работал не покладая рук, безбожно ругаясь, черкая в блокноте и сверяясь с книгой шифров.

Когда в реве и хаосе пришла заря, монах выскочил из толдильи, сжимая в руке клочок бумаги. Глаза его блуждали, губы шевелились, но никто не мог разобрать что ему удалось расшифровать код. Никто не слышал, как он кричал: «Это португальский! Португальский! »

Уши моряков не могли более воспринять слабый человеческий голос. Покашливание и звон струн были лишь прелюдией к концерту. Теперь пришло время увертюры. Как труба Гавриила, гремел океан, обрушиваясь в бездну.

TOTEM И ТАБУ

Totem and Taboo

Copyright © 1954 by Philip Jose Farmer

— Джей, — сказала Китти Фелин своему жениху, — у тебя есть выбор: я или бутылка.

Джей[68] Мартин был совершенно убежден, что она говорит всерьез. Треугольное личико избороздили морщины, раскосые зеленые глаза мрачно полыхали.

Тем не менее Джей попытался запротестовать.

— Но, котик мой, я же не алкаш какой-нибудь. Так, питух-легковес, переходящий в среднюю весовую категорию.

Китти обнажила зубки; клыки у нее были непропорционально длинные.

— Категорию-шматегорию, какая разница? Шесть порций, и ты в нокауте.

Невеста Джея отличалась не только красотой чистокровной сиамской кошки, но и скверным характером, присущим этой породе. Джей ответил, что ни минуты не поколеблется в выборе, отчего Китти улыбнулась, замурлыкала и довольно облизнула губы розовым язычком, прежде чем поцеловать Джея на прощание.

В бар «Зеленый змий» Джей вплелся наподобие подраненной вороны. Лучшего места для мрачных раздумий о новообретенной трезвости он представить не мог. Только сухое мартини смягчит его гнев и скорбь.

Айвен Турсиопс[69] вошел минутой спустя. Он с головой ушел в огромную кружку пива, радостно поплескался в ней, фыркая и отплевываясь пеной и возгласами облегчения, и только тогда снизошел, наконец, до того, чтобы с подобающим сочувствием выслушать печальную повесть Джея.

— Знаешь, твое стремление к спиртному просто неудержимо, — заметил он. — Тебе нужен хороший психиатр.

— Единственный, кого я знаю, — сам алкоголик.

— Ну не один же он на белом свете. Твоя проблема, парень, в том, что у тебя мало знакомых психов. Я их встречаю дюжинами, и каждый хвалит своего шамана, но в последнее время только и слышу об одном психиатре — таком ловком, что мне страшно к нему идти. Я не могу позволить себе лишиться моего невроза.

— Того, что не позволяет тебе выслушивать тещу?

— Именно. Вот адрес. Это в новом небоскребе Медицинских Искусств.

Доктор Капра[70] подергал себя за бородку.

— Да, — провозгласил он, — я принадлежу к новой школе в психиатрии. Мы сторонники антропологического подхода. Вы читали последний обзор нашей теории в «Еженедельнике пешехода»?

Джей кивнул. Доктор Капра удовлетворенно глянул на часы — приемная его была забита до отказа.

— Тогда основы вы знаете, тратить время на их повторение не стану. Вы у нас человек умный, колледж окончили. Администратор и менеджер?

— Да, доктор. Понимаете, Китти меня любит, но подавляет страшно. Она не может дать мне и минуты покоя. И...

— Неважно, мистер Мартин, — или можно просто Джей? Не обращайте внимания на действия вашей невесты. Заверяю вас, Фрейд и эдипов комплекс давно ушли в прошлое. Я вовсе не обязан выслушивать все ваши личные проблемы. Мы...

— Но она заставляет меня отказаться от всего, что я люблю. Ладно бы...

— Джей, все это абсолютно неважно. Ха! Хммм!

Психиатр присмотрелся к четырем фотографиям Джея, снятым под разными углами, и опять подергал себя за бородку.

— Превосходно. Никаких там пограничных случаев. Определенно птичий тип. — Не обращая ни малейшего внимания на сбивчивый рассказ Джея о злоключениях с Китти, он продолжил: — Посмотрите — сложение худощавое, угловатое, спина сутулая. Аист. Хохолок. Зимородок. Большие круглые глаза. Сова. Нос крючком. Ястреб. Улыбка широкая, дружелюбная, слегка ехидная. Пересмешник.

— Сэр! — возмутился Джей. — Я протестую...

— Ничуть не удивлен, юноша. Классический тип. Никаких проблем не предвидится. — Доктор Капра потер руки в профессиональном восторге и сунул Джею Мартину пузырек. — По одной таблетке каждые два часа до появления личного тотема.

— Чего-чего?

— Вы статью читали или нет? Вы, думаю, знаете, что примитивные общества разделяли племя на кланы, каждый из которых обладал своим тотемом, духом-покровителем в облике того или иного зверя. Мы, психиатры антропологической школы, выяснили, что дикари неосознанно наткнулись на великую истину. Каждый человек подсознательно является зверем: свиньей, медведем, лисом, сорокой и так далее. Присмотритесь к своим друзьям. Обратите внимание на их телосложение, лица, повадки, характеры. Все они основываются на неких зоологических прототипах.

Эти таблетки — плод нашего сотрудничества с невропатологами и биохимиками. Препарат перестраивает ваше подсознание, проецируя субъективный тотем в объективную реальность. Возможно, так и происходит, но поймать тотем нам до сих пор не довелось. Однако...

— Но, доктор, вы так и не выслушали, в чем моя проблема! Китти говорит...

Капра посмотрел на часы, встал, улыбнулся и вежливо, но настойчиво вытолкал Джея из кабинета.

— Приходите через неделю в это же время. Я смогу уделить вам еще пять минут.

— Но, доктор, Китти говорит, что я слишком много пью!

Капра остановился и нахмурился. Пегая бородка задергалась.

— Я так и знал, что найдется подвох. Пока принимаете таблетки — не пейте спиртного. Можете вывести подсознание из равновесия.

— Но, но!..

— Мистер Мартин, не сейчас.

— Как прошло? — С этими словами Айвен Турсиопс вынырнул из пивных бездн.

— Только что сказал Китти. Ох и показала она коготки; хорошо еще, что не поцарапала. Говорит, чтобы я наплевал на эту ересь и что мне нужна только сила воли. Вот если бы я её достаточно любил...

Айвен поманил официантку.

— Сухое мартини.

Нет, увольте, — запротестовал Джей. — Мне доктор запретил. А Китти пригрозила глаза мне выцарапать, если я хоть глоток выпью. Как сговорились...

Официантка принесла мартини, и Джей отрешенно пригубил.

— Не обращай внимания, парень, — посоветовал Айвен. — Я тут встретился с Бобом Уайтом. Он говорит, что его знакомый психиатр, применяет терапию передозировки. То, что тебе надо. Если твоя проблема в спиртном — не пробуй бросить. Попробуй слишком перепить.

Джей осушил стакан мартини одним глотком. Глаза его заблестели.

— Да? Расскажи-ка еще...

Официантка!!!

На следующий день Джей Мартин проснулся к полудню. Поскольку была суббота и на работу идти не надо было, столь поздний час Джея нимало не волновал. Скорее его пугала сама перспектива просыпаться. Счет он потерял после седьмого мартини. Значит, голова будет, как «Гинденбург»[71] перед взрывом, тошнота достигнет мощи землетрясения, а...

Ничего подобного. Мысли Джея были ясны, как свежевымытый стакан, а нервы крепки, как рука бармена, получающего чаевые.

И только тогда Джей заметил примостившуюся на спинке кровати птицу.

Тукана.

Птица была здоровая — с небольшого грифа и такая же лысая. Под налитыми кровью слезящимися прищуреными глазками висели мешки. Несоразмерный алый клюв был раззявлен, открывая взору вздутый язык в лиловом пушку. Потрепанный черный хохолок вонял стоялым пивом, а дыхание — перегаром.

Если бы не превосходное самочувствие, Джей мог бы поклясться, что видит первые глюки надвигающейся белой горячки.

— Сгинь! — простонал он.

— Никогда! — каркнул тукан.

Джей не сразу сообразил, что птица вовсе не собиралась ему отвечать. Она просто повторила дословно страшную клятву, которую Джей давал всякий раз, просыпаясь с похмелья.

Джей встал и сварил себе кофе. Пока он пил, птица влетела в кухню и взгромоздилась на спинку стула напротив.