Владимир Маяковский - Во весь голос (сборник)

• Название: Во весь голос (сборник)
• Автор: Владимир Маяковский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099269-0

В этот сборник вошли наиболее известные поэмы и стихотворения Маяковского разных лет, в полной мере представляющие читателю уникальный стиль поэта: «Флейта-позвоночник», «Облако в штанах», «Про это», «А вы могли бы?», «Любовь», «Во весь голос», стихи из «американского» цикла и др. Оригинальность, бунтарство, резкость стихотворных строк и невероятная, берущая за душу эмоциональность Маяковского, поражавшие его современников, и сейчас не оставят читателя равнодушным.

---

                                     стихотворную старь

и нем

           ждет

                    зал,

газеты

             «Северный рабочий»

                                                     секретарь

тихо

         мне

                сказал…

И гаркнул я,

                        сбившись

                                           с поэтического тона,

громче

             иерихонских хайл:

– Товарищи!

                         Рабочими

                                            и войсками Кантона

взят

        Шанхай! —

Как будто

                   жесть

                              в ладонях мнут,

оваций сила

                       росла и росла.

Пять,

          десять,

                       пятнадцать минут

рукоплескал Ярославль.

Казалось,

                   буря

                           вёрсты крыла,

в ответ

             на все

                         чемберленьи ноты

катилась в Китай, —

                                  и стальные рыла

отворачивали

                          от Шанхая

                                               дредноуты.

Не приравняю

                            всю

                                   поэтическую слякоть,

любую

             из лучших поэтических слав,

не приравняю

                           к простому

                                                газетному факту,

если

         так

               ему

                      рукоплещет Ярославль.

О, есть ли

                   привязанность

                                                большей силищи,

чем солидарность,

                                   прессующая

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$рабочий улей?!

Рукоплещи, ярославец,

$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$маслобой и текстильщик,

незнаемым

                     и родным

                                       китайским кули!

1927

Весна

В газетах

                 пишут

                              какие-то дяди,

что начал

                  любовно

                                   постукивать дятел.

Скоро

            вид Москвы

                                    скопируют с Ниццы,

цветы создадут

                             по весенним велениям.

Пишут,

              что уже

                             синицы

оглядывают гнезда

                                    с любовным вожделением.

Газеты пишут:

                           дни горячей,

налетели

                 отряды

                               передовых грачей.

И замечает

                      естествоиспытательское око,

что в березах

                         какая-то

                                          циркуляция соков.

А по-моему —

                           дело мрачное:

начинается

                      горячка дачная.

Плюнь,

              если рассказывает

                                                 какой-нибудь шут,

как дачные вечера

                                   милы,

                                               тихи́.

Опишу

хотя б,

             как на даче

                                  выделываю стихи.

Не растрачивая энергию

                                                средь ерундовых

                                                                                трат,

решаю твердо

                          писать с утра.

Но две девицы,

                             и тощи

                                          и рябы́,

заставили идти

                             искать грибы.

Хожу в лесу-с,

на каждой колючке

                                     распинаюсь, как Иисус.

Устав до того,

                          что не ступишь на́ ноги,

принес сыроежку

                                 и две поганки.

Принесши трофей,

еле отделываюсь

                                от упомянутых фей.

С бумажкой

                       лежу на траве я,

и строфы

                  спускаются,

                                         рифмами вея.

Только

             над рифмами стал сопеть,

                                                               и —

меня переезжает

                                кто-то

                                            на велосипеде.

С балкона,

                    куда уселся, мыча,

сбежал

             вовнутрь

                              от футбольного мяча.

Полторы строки намарал —

и пошел

                ловить комара.

Опрокинув чернильницу,

                                                 задув свечу,

подымаюсь,

                       прыгаю,

                                       чуть не лечу.

Поймал,

                и при свете

                                      мерцающих планет

рассматриваю —

                                 хвост малярийный

                                                                     или нет?

Уселся,

              но слово

                               замерло в горле.

На кухне крик:

– Самовар сперли! —

Адамом,

                во всей первородной красе,

бегу

        за жуликами

                                по василькам и росе.

Отступаю

                   от пары

                                  бродячих дворняжек,

заинтересованных

                                   видом

                                              юных ляжек.

Сел

       в меланхолии.

В голову

                ни строчки

                                      не лезет более.

Два.

Ложусь в идиллии.

К трем часам —

                              уснул едва,

а четверть четвертого

                                         уже разбудили.

На луже,

                зажатой

                                берегам в бока,

орет

        целуемая

                          лодочникова дочка…

«Славное море —

                                 священный Байкал,

Славный корабль —

                                       омулевая бочка».

1927

Господин «народный артист»

Парижские «Последние новости» пишут: «Шаляпин пожертвовал священнику Георгию Спасскому на русских безработных в Париже 5000 франков. 1000 отдана бывшему морскому агенту, капитану 1-го ранга Дмитриеву, 1000 роздана Спасским лицам, ему знакомым, по его усмотрению, и 3000 – владыке митрополиту Евлогию».

Вынув бумажник из-под хвостика фрака,

добрейший

                      Федор Иваныч Шаляпин

на русских безработных

                                              пять тысяч франков

бросил

             на дно

                          поповской шляпы.

Ишь сердобольный,

                                       как заботится!

Конешно,

                   плохо, если жмет безработица.

Но…

         удивляют получающие пропитанье.

Почему

               у безработных

                                          званье капитанье?

Ведь не станет

                            лезть

                                      морское капитанство

на завод труда

                           и в шахты пота.

Так чего же ждет

                                Евлогиева паства

и какая

              ей

                  нужна работа?

Вот если

                 за нынешней

                                          грозою нотною

пойдет война

                         в орудийном аду —

шаляпинские безработные

живо

          себе

                  работу найдут.

Впервые

                 тогда

                           комсомольская масса,

раскрыв

                пробитые пулями уши,

сведет

            знакомство

                                  с шаляпинским басом

через бас

                  белогвардейских пушек.

Когда ж

                полями,

                               кровью поли́тыми,

рабочие

               бросят

                            руки и ноги, —

вспомним тогда