Филип Фармер - Т. 16. Дейра. Повести и рассказы

• Название: Т. 16. Дейра. Повести и рассказы
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис, 1997. — 415 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-290-8

В очередной том собрания сочинений известного американского фантаста вошли фантастико-приключенческий роман «Дейра», а также повести и рассказы разных лет.

---

Тут я возражать не стал, зато в отношении Поливиносела решил поспорить. Стоило мне упомянуть это имя, как ученый просиял, улыбнулся покровительственно и осмотрел меня поверх своего носа.

— О, мой друг, знаете ли, не следует верить всему, что слышишь. Только из-за того, что большинство, которое всегда невежественно и глуповато, предпочитает объяснять новое в терминологии древних суеверий, разумному человеку вроде вас нет никакой нужды принимать все это на веру. Я предложил бы вам отбросить все, что слышите, — за исключением, разумеется, того, что говорю вам я, — и полагаться в дальнейшем только на способность логически мыслить, которой вы, к вашему счастью, наделены от рождения и которую развили, обучаясь в университете, при условии, разумеется, что учреждение, которое вы посещали, не было лишь тренировочным залом для членов Торговой палаты, клуба Ротарианцев, Любителей старины, Рыцарей Колумба, равно как «Оленей», «Лосей», «Львов» или каких-либо других диковинных зверей. Я едва ли…

— Но я же видел Поливиносела! — повторил я раздраженно. — И если бы вы не подняли ногу вовремя, то споткнулись бы о него!

Он еще раз одарил меня покровительственной улыбкой:

— Ну, ну! Самовнушение, массовая галлюцинация и все такое. Скорее всего вы — жертва гипноза. Поверьте мне, в этой долине хватает удивительного. Нельзя позволять, чтобы тебя одурачил первый встречный шарлатан, у которого есть простое — пусть и надуманное — объяснение происходящему здесь.

— А каково ваше объяснение? — парировал я.

— Доктор Дурхам изобрел какую-то машину, вырабатывающую неизвестное вещество, которым он сейчас наполняет воды реки Иллинойс. А со временем, мы надеемся, и воды всего мира. Одно из присущих ему свойств — разрушение многих общественно и психологически обусловленных рефлексов, которые некоторыми обозначаются как сдерживающие начала, нравы или неврозы. Оно и к лучшему. Кроме того, вещество оказалось универсальным антибиотиком и стимулятором — какова комбинация! — не говоря уже о многом другом, что я не всегда одобряю.

Тем не менее я должен признаться, что профессору удалось разделаться с такими общественными и политико-экономическими структурами и факторами, как заводы, магазины, больницы, школы, — которые до сих пор посвящали почти все свое время и энергию производству кретинов-недоучек, — а также покончить с бюрократией, автомобилями, церквями, кино, рекламой, самогоноварением, мыльными операми, армией, проституцией и другими бесчисленными институциями, которые до недавнего времени считались совершенно необходимыми.

К несчастью, инстинкт рационализации в человеке подавить трудно, как и стремление к власти. А потому мы имеем шарлатанов, выдающих себя за пророков, основывающих разнообразные религии и привлекающих народные массы во всей их идиотской простоте и трогательной жажде ухватиться за любое объяснение неизвестного.

Мне хотелось ему поверить, но я прекрасно знал, что у профессора не было ни умения, ни средств для того, чтобы построить такую машину.

— А как же в простонародье объясняют появление Хмеля? — осведомился я.

— Никак; для них источником Хмеля является Бутылка, — ответил Здравомыслящий. — Они божатся, что Дурхам черпает силы из этой Бутылки, которая по описанию есть не что иное, как самая обычная бутылка из-под пива. Некоторые, правда, утверждают, что на ней имеется in stiacciato[11] изображение быка.

Лоб мой покрылся испариной. Значит, это все-таки мой подарок! А я-то считал, что это лишь безобидный розыгрыш моего обаятельного и старомодного профессора античной литературы!

— Вся эта история, видимо, связана с его фамилией, — поспешил я заметить. — Студенты частенько называли его «Быком». И не только потому, что его фамилия Дурхам[12]. Жена водила его за собой, как за кольцо в носу, и…

— В таком случае он своих студентов одурачил, — сказал Здравомыслящий. — Потому что за его кроткой и покорной наружностью скрывался призовой бык, настоящий жеребец, похотливый старый козел. Не знаю, известно ли вам, но он содержит множество нимф в своем так называемом Цветочном дворце, не говоря уже о прекрасной Пегги Рурк, известной ныне как…

— Так она жива! — выдохнула Алиса. — И живет с Дурхамом!

Здравомыслящий поднял брови.

— Ну, это зависит от того, слушать этих шарлатанов или нет. Некоторые из них утверждают, что она каким-то таинственно-мистическим образом преобразилась — размножилась, как они говорят, — являясь каждой из нимф в серале Махруда и в то же самое время не будучи ни одной из них, и пребывает лишь в виде сущности. — Он покачал головой. — Ох уж мне эти рационализаторы, не могут не создавать себе богов и теологий.

— А кто такой Махруд? — спросил я.

— Да просто Дурхам наоборот. Знаете ли, в любой религии есть запрет на упоминание истинного имени бога. Тем не менее я полагаю, что такое имя ему придумали эти жулики-болтологи — главным образом потому, что не в состоянии произнести его нормально. А остальные настаивают, что добожественное имя смешивать с истинным не следует. Вот и прилипла кличка, вероятно, из-за восточного колорита, в представлении этих скудоумцев — мистического.

Разведданных набралось столько, что я в них совершенно запутался.

— А сами вы когда-нибудь видели Махруда?

— Нет, и не увижу. Эти так называемые боги просто не существуют — не более чем Аллегория или Осел. Человек в здравом уме в них не поверит. К несчастью, Хмель, несмотря на многие его восхитительные свойства, склонен делать людей нелогичными, нерациональными и подверженными внушению. — Он постучал себя по лбу. — Я же принимаю все его положительные качества и отвергаю остальное. И вполне счастлив.

Вскоре мы вышли на проселок, который я узнал.

— Тут и до моего дома недалеко, — сообщил Здравомыслящий. — В гости не заглянете? На ужин будет белка и сколько угодно Хмеля из колодца во дворе. Ко мне придут друзья, и до начала оргии мы сможем провести время в интеллектуальной беседе. Увидите, мои друзья весьма интересные люди — все сплошь атеисты и агностики.

Я содрогнулся при мысли, что мне предложат ненавистное пойло.

— Мне очень жаль, — как можно убедительнее произнес я, — но нам пора. Но не удовлетворите ли вы мое любопытство и не скажете ли, как вам удалось поймать эту белку?

— Кант, — ответил он, помахав книгой.

— Не вижу никакого кантика, — удивился я.

— Да нет. Не тот, который кант, а тот, который Иммануил Кант. Видите ли, Хмель необычайно стимулирует рост некоторых животных. Но более того — я не сомневаюсь, что он воздействует также на их нервную систему. Они ведут себя куда разумнее, чем прежде. Сочетание увеличения размеров мозга и изменения структуры нейронных сетей, полагаю. Но, какова бы ни была причина, Хмель наилучшим образом воздействует на грызунов. Оно и к лучшему. Замечательный, знаете ли, источник пищи… Я обнаружил, — продолжил он, заметив мое растущее нетерпение, — что нет никакой необходимости ни в винтовке, которая все равно в этих местах не стреляет, ни в луке и стрелах. Нужно только найти место, изобилующее белками, сесть под дерево и читать вслух. Покуда охотник занимается самообразованием и развлекается, привлеченная монотонным голосом белка медленно спускается с дерева и подползает все ближе.

Обращать на нее внимание не следует — нужно читать дальше. Любопытный зверек садится совсем рядом, медленно помахивая пушистым хвостом и вперившись в читающего черными глазищами. Через некоторое время остается лишь встать, закрыть книгу и подхватить белку, которая к тому времени уже полностью впадает в транс, из которого не выходит, даже когда приносишь ее домой и перерезаешь ей глотку.

Опытным путем я определил, что наилучшие результаты дает чтение «Критики чистого разума». Это их просто глушит. А вот кроликов почему-то легче всего прельстить «Тропиком Козерога» Генри Миллера. Во французском переводе, разумеется. Один мой приятель рассказывает, что для ловли птиц лучше всего подходит «Дианетика» Хаббарда, но, знаете ли, надо и совесть иметь. Я лично ловлю фазанов и гусей с помощью «Трех примеров к теории сексуальности».

Мы подошли к дому Здравомыслящего и распрощались с ним. Потом, ускорив шаг, одолели несколько миль по усыпанной гравием дороге, пройдя мимо множества в большинстве своем покинутых ферм. Некоторые сгорели, и обитатели попросту перебрались в амбары. Или, если и амбары выгорели дотла, соорудили себе шалаши.

— Фотоснимки с армейских аэростатов показывали, что в городе сгорело много домов, — сказал я. — А улицы буквально заросли травой. Я-то недоумевал — куда же делись погорельцы? Теперь понятно. Они стали жить, как дикари.

— А почему бы и нет? Похоже, им вовсе не приходится трудиться в поте лица своего, чтобы жить в достатке, — заметила Алиса. — Я обратила внимание, что нас совсем не кусают комары. Значит, всякий гнус, должно быть, уничтожен. Санитария тоже не доставляет обитателям этой долины особого беспокойства — Хмель убивает любые болезнетворные микробы, если верить этому просветителю белок. Бумажного и жестяного мусора у них не так много, чтобы его вывоз стал проблемой. И все они кажутся очень счастливыми и гостеприимными. Нам раз за разом приходится отклонять предложения перекусить и выпить Хмельку. И даже, — добавила она со злорадной улыбкой, — поучаствовать потом в оргиях. Похоже, что ныне это весьма респектабельное слово. Я не преминула обратить внимание на то, как одна красавица-блондинка на предыдущей ферме пыталась затащить вас за сарай. Признайтесь, за пределами Зоны такое вряд ли могло случиться.