Анатолий Вахов - Фонтаны на горизонте

• Название: Фонтаны на горизонте
• Автор: Анатолий Вахов
• Издательство: Хабаровское книжное издательство
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1963

"Фонтаны на горизонте" (1958) - заключительная книга трилогии "Китобои". Первая называется "Трагедия капитана Лигова" (1955), вторая - "Шторм не утихает" (1957). "Китобои" - это художественная история отечественного китобойного промысла, история, наполненная драматической борьбой патриотов нашей Родины против иностранных компаний, против браконьеров, шпионов и диверсантов.В основу трилогии положены действительные события. Автор использовал в качестве материала для своего произведения архивы основоположников русского китобойного промысла на Дальнем Востоке капитанов О.Линдгольма, выведенного в романе под именем Лигова, и Дыдымова (Клементьев). Использованы также отчеты русского Географического общества, вахтенные журналы и отчеты китобойной флотилии "Алеут"

---

— Я жду вас, я жду вас, — Микальсен поклонился. В каюту Северова зашли Яльмаров и Захматова. Иван Алексеевич открыл иллюминатор, чтобы проветрить каюту, затем открыл коробку с табаком и набил свою трубку.

Дай-ка я заверну себе цигарку, — потянулся Яльмаров к коробке табака. Северов пододвинул ее к Яльмарову. Он взял щепотку золотисто-янтарного табака, поднес к носу. — Медом пахнет, — и, свертывая папиросу, перешел на деловой тон: — Устроим маленький военный совет, товарищи.

Ты, Петр, расскажи Ивану Алексеевичу все, — обратилась Захматова к Ялымарову. — Расскажи все об этих бандитах. — Елена Васильевна сжала руку в кулак, постучала по своей коленке: — Будь моя власть, я бы их всех перестреляла тут же, в море.

Брось, Елена, партизанские замашки, — строго одернул Яльмаров. — Мы сейчас с тобой не в отряде и не ведем перестрелку.

Северову стало ясно, что Захматова и Яльмаров были в одном партизанском отряде и хорошо знают друг друга.

— Так вот, товарищ Северов, — обратился Яльмаров к Ивану Алексеевичу. - Будем ставить точку на этой концессии Есть уже разрешение Москвы. Дела обстоят так. Эти норвежские китобои меньше всего занимались китами. С побережья мы получили несколько сигналов о том, что туши китов гниют в устьях рек. Это дело рук китобоев. Хотят отпугнуть рыбу. Глупо, но все же есть некоторый резон. Избиение котиков тоже дело их рук. Я осматривал лежбища на острове. Комбаров был с ними. Ему череп в лепешку превратили. Не буду удивлен, если это сделал этот гарпунер... как его?

— Бромсет, — подсказал пораженный услышанным Северов.

Юрт Бромсет, — вспомнил Яльмаров. — Это было не простое браконьерство, а с далеким прицелом. Хотели перегнать котиковое стадо на свои острова. Да не вышло у господ китобоев. Котики вернулись на лежбище. Все это ясно. Только вот с товарищем Мэйлом пока история не раскрыта.

Джо исчез... — вздохнул Северов. — Может быть, они его убили, чтобы он не рассказал о набеге на котиковое лежбище.

Возможно, — согласился Яльмаров. — Позднее, я надеюсь, и это станет для нас ясным, как ясно то, что китобойная флотилия занималась экономической диверсией. Концессия была взята для маскировки.

Судить этих негодяев! — воскликнул Северов. —В тюрьму их.

Они только этого и заслуживают, но, к сожалению, мы не можем сейчас так поступить. — Яльмаров положил окурок папиросы в пепельницу. — Отменный у вас табак, товарищ Северов. Так вот, судить их, наказывать нам сейчас невыгодно. Представляете, какая шумиха поднимется за рубежом. Мол, большевики убивают концессионеров. А это может отпугнуть тех иностранных дельцов, которые хотят вести с нами дела честно и сейчас нам еще нужны. Нам выгодно иметь дело с концессионерами, пока мы свое хозяйство не пустим на полный ход. Господа концессионеры платят нам валютой. Ну как, товарищи, согласны?

Яльмаров с улыбкой посмотрел на Захматову и Северова.

Вот я и прочитал вам маленькую лекцию по политэкономии.

Значит, эти проклятые китобои уйдут целехонькими и еще будут посмеиваться? — Захматова даже вскочила на ноги. — Они нам плюют в морду, а мы только утираемся и говорим еще: «Спасибо»?!

Не шуми, Елена, — спокойно попросил Яльмаров. — Немного мы их накажем. Слегка, но чувствительно. А главное — они не посмеют поднимать большого шума, когда вернутся домой.

Как же ты накажешь? — Елена Васильевна вновь села в кресло. — Прочтешь нотацию, что, мол, нехорошо браконьерствовать?

Я плохо знаю иностранные языки, чтобы беседовать с ними, — сказал Яльмаров. — Мы просто заставим китобоев вытащить в океан все китовые туши, которые они понатыкали у рек, и уничтожить их. Охотиться они больше не будут. Убыток у них получится изрядный из-за простоя. А господин капиталист очень чувствителен к убытку. В течение всего времени, что китобои стоят у базы, я запретил охоту и хождение китобойцев — это им уже влетело в копеечку.

Северов не мог не признать, что Яльмаров поступает правильно. Через полчаса, когда Яльмаров за завтраком у Микальсена официально предложил убрать китовые туши, капитан-директор в первую минуту не мог сказать ни слова. Его лицо побледнело. Яльмаров добавил:

На каждом китобойном судне будут находиться краснофлотцы с миноносца. Они проследят, чтобы где-нибудь у реки или в бухте не были случайно забыты или не замечены гниющие туши.

Это насилие, — почти прошептал Микальсен.

Нет, это помощь. Мы помогаем вам быстрее закончить уборку туш и уйти из советских вод. — Яльмаров говорил ровно, спокойно и немного медленно. — А насилие выглядит иначе. Скажем, к примеру, я прикажу посадить вас в тюрьму. Вот это уже будет насилие. Причем, вполне оправданное, законное.

Меня... в тюрьму... за что, — капитан-директора била дрожь. — Я не понимаю...

Успокойтесь! — Яльмаров аккуратно вытер губы салфеткой. — Это я просто сказал к примеру. А бифштексу вас преотличный.

Я бы хотел, — заговорил Микальсен, — увести флотилию сейчас же. Будь проклят этот рейс, эта концессия. Она уже дала нам убыток в полмиллиона золотых рублей. И каждый день, что мы стоим без дела, приносит новые убытки. А если мы начнем отводить туши в океан то сколько на это уйдет дней? Сколько убытков? Из-за гнилых китов, которых мы не ставили у берегов.

— Не будем снова спорить, — устало сказал Яльмаров. — Вы же сами еще три дня назад не возражали против моих доводов. Зачем же доводить дело до насилия. А? Лучше дайте приказ своим китобойцам начинать работу.

Микальсен сорвал своротника салфетку, смял ее и поднялся из-за стола.

— Хорошо. Ваши требования будут выполнены.

Яльмаров тоже поднялся.

Благодарю за великолепный завтрак. Разрешите с вами подняться на мостик, чтобы послушать, как вы отдадите приказ.

Я вызову сюда капитанов и скажу им о вашем приказе, — остановился в дверях Микальсен.

Нет, — покачал головой Яльмаров. — Зачем тратить время, беспокоить людей, заставлять их карабкаться по штормтрапу. Не надо. Вы прямо с мостика, по мегафону, отдадите команду. Надо, чтобы вся флотилия знала, куда и зачем уходят китобойцы.

Микальсен растерянно посмотрел на Яльмарова: «Бромсет не простит мне этого». Северов и Захматова обменялись улыбками. Они поняли, что задумал Яльмаров. О позорных делах с «мягкими пробками» должны узнать все китобои. А потом об этом станет известно и за рубежом. Хозяева флотилии не посмеют поднять крик о насилии большевиков над концессионерами.

Но капитаны не знают, куда вести свои суда, —слабо попытался сопротивляться Микальсен.

Не беспокойтесь. У наших краснофлотцев есть списки тех береговых пунктов, откуда надо убрать гниющие туши, — успокоил его Яльмаров. — Краснофлотцы уже на китобойных судах.

Микальсену ничего не оставалось делать, как идти на мостик и взяться за мегафон. Его дрожащий от гнева и страха голос разнесся над судами.

— «Вега-первая». Капитан Ханнаен. Идите на уборку гниющих китовых туш...

— Которые вы поставили, — подсказывал Яльмаров капитан-директору через Северова, — в устье рек для задержки рыбы...

Микальсен покорно повторил, обливаясь потом.

Бромсет, когда услышал первые слова капитан-директора, выругался и сказал Ханнаену:

Он, кажется, сошел с ума,

Надо заставить его замолчать, — поддержал Ханнаен.

Но в этот момент рядом с Микальсеном появился Яльмаров. Бромсет в бессильной ярости сжал поручни мостика. Вот, оказывается, что значит обещание этого чекиста: «Я помогу вам разыскать всех сбежавших от вас китов». Бромсет больше не мог сдерживаться. Он метался по мостику, ругался, как последний портовый забулдыга. «Какой провал», — думал он лихорадочно. Большевики обхитрили его. Что теперь с ним будет, когда они вернутся?!

На мостик поднялся краснофлотец и, войдя в рубку, склонился над картой на штурманском столике. Потом краснофлотец достал из кармана бумажку с несколькими словами и сказал Ханнаену:

— Ривер Сторож[34]

Ривер Сторож — река Сторож (англ.)., — и указал точку на карте. Краснофлотец был молод, но от него веяло такой уверенностью, силой, что Ханнаен покорно ответил:

— Иес, сэр!

Он вышел на мостик и приказал отдать швартовы. Краснофлотец тоже вышел из рубки. Бромсет сбежал с мостика, бросился к себе в каюту и, достав бутылку рому, налил полный стакан и выпил его. Не удержавшись, Бромсет посмотрел в иллюминатор. Китобойные суда отходили от базы, и все ложились на один курс, к берегу, — убирать ими же поставленные туши китов.

— О, доннер веттер! — выругался Бромсет и снова налил себе стакан рому. В этот день Бромсет впервые был смертельно пьян. Он, забыв о том, что выдавал себя за норвежца, ругался по-немецки, грозил большевикам, порывался выйти из каюты, но Ханнаен запер его...

2