Александр Старостин - Спасение челюскинцев

• Название: Спасение челюскинцев
• Автор: Александр Старостин
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Документальная повесть о спасении челюскинцев во льдах Чукотского моря советскими летчиками в 1934 году. Это одна из многих ярких страниц нашей советской истории. Предисловие Героя Советского Союза летчика А. В. Ляпидевского.

---

— Ничего не выйдет, Георгий Алексеевич.

— Почему?

— Не поедет. По списку он последний. Его можно вывезти после того, как он окончательно потеряет сознание.

9 апреля снова задуло, ветер был восемь баллов.

Солнце неслось в снежном потоке, озаряя снежный дым красным светом. Временами солнце исчезало полностью, тогда делалось сумрачно.

Снова началась подвижка.

И тут радист Кренкель получил сообщение:

«Сейчас к вам вылетают самолеты, ждите!»

«Принять самолеты пока не можем», — ответил Кренкель.

В этот момент затрещало где-то совсем рядом, и лампа «летучая мышь» над рабочим столом закачалась.

«Кренкель, почему не надо самолетов?» — спросил Ванкарем.

В палатку сунулся второй радист Серафим Иванов и сказал:

— Эрнст, кончай работать! Надо переносить мачту на новое место, иначе ее свалит.

Эрнст Теодорович, которого вряд ли можно было чем-то напугать, растерялся: тут хоть разорвись на части. Пока объяснишь, почему не надо самолетов, мачта превратится в дрова, замурованные в лед. Да и объяснять надо так, чтобы в Ванкареме не произвести ненужного переполоха. Ведь радист по одному писку морзянки может угадать волнение абонента.

И тогда Кренкель передал:

«По распоряжению Шмидта на сегодня полеты отставить».

А Отто Юльевич в это время был без сознания и, разумеется, никаких распоряжений давать не мог.

— Кончай разговоры! — дернул Иванов Кренкеля за плечо.

Лед загудел и затрещал. В темной палатке сделалось совсем неуютно, хотелось поскорее выскочить вон, чтобы увидеть, куда идет вал.

На лед хлынула вода. Шлепая валенками по воде, Кренкель и Иванов начали перетаскивать мачту на новое место.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

10 АПРЕЛЯ утихло, выглянуло солнце и озарило голубые торосы.

На сигнальной вышке остался один флаг, что означало: «Ждите самолеты!»

Прилетели Молоков и Каманин. Молоков привез запчасти для самолета Слепнева, и пока самолет разгружался, сказал Воронину:

— Я могу вывозить по пять человек: трое в кабине, двое в ящиках.

— Что за ящики? — не понял Воронин.

— Контейнеры для грузовых парашютов. В них я возил запчасти и канистры.

Воронин и те, кто был рядом, нагнулись и поглядели на подвешенные под нижние плоскости сигарообразные контейнеры.

— Не опасно?

— Вот и Отто Юльевич давеча говорил, что опасно, — сказал Молоков. — А я думаю, что опасность у всех одинаковая: что в кабине, что в ящике. Ну, а за аккуратную посадку я отвечаю. В ящике-то и дует меньше. Во всяком случае, на льдине страшнее.

Воронин задумался.

— Ну, есть добровольцы? — спросил Молоков. — Я тут и окошки проделал, чтоб лететь было веселее.

— Есть! — отозвался матрос первого класса Сергеев.

Он во время разговора внимательно осмотрел «парашютную бочку» и решил, что она в полете не отвалится.

— Э-э, а малицу придется снять, — сказал Воронин. — Этак не влезешь.

Матроса Сергеева подняли и головой вперед, как торпеду, задвинули в бочку и потом на крышке завернули болты.

Сергеев заворочался, проползая к дырке.

— Ну, как дела? — поинтересовался Молоков.

— Хорошо, — отозвался неузнаваемо глухим голосом матрос Сергеев.

— Прошу следующего во второй ящик, — сказал Молоков.

Когда самолет оторвался, Сергеев даже не почувствовал. Глянул в дырку — внизу лагерь и оставшиеся на льду челюскинцы.

В Ванкареме, через сорок пять минут полета, когда матроса за ноги вытащили из бочки, он еле устоял, так затекло тело.

В этот же день сумел вылететь и Слепнев. Он вывез шесть человек.

Ушаков, доставленный в Ванкарем, сообщил в Москву о болезни Шмидта.

11 апреля Кренкель получил телеграмму:

«4 ч. 57 мин. московского. Правительственная. Аварийная… Шмидту. Ввиду вашей болезни Правительственная комиссия предлагает вам сдать экспедицию заместителю Боброву, а Боброву принять экспедицию. Вам следует по указанию Ушакова вылететь в Аляску. Все приветствуют вас. Уверены возвращении. Куйбышев».

Кренкель, получив телеграмму, не знал, как сообщить ее содержание Шмидту, и решил поговорить с Бобровым.

Шмидт, сильно осунувшийся, лежал с закрытыми глазами.

Кренкель пошел искать Боброва. Тот прочитал телеграмму.

— А вот еще от Ушакова, — сказал Кренкель.

«Мобилизовать для убеждения Шмидта общественное мнение челюскинцев, если это нужно, подкрепить его даже решением партийного коллектива», — прочитал Бобров.

Итак, Алексей Николаевич Бобров, человек опытный, бывалый, явился в палатку Шмидта и сказал бодрым голосом:

— Отто Юльевич, теперь вы мой подчиненный и обязаны выполнять мои распоряжения. Это решение свыше — приказ.

— Слушаю вас, — отозвался Шмидт.

— Извольте выполнять мой приказ. Вам следует немедленно вылететь в Америку, в больницу. Вас будет сопровождать человек, знающий английский язык, — Кренкель.

— Я протестую, — сказал Шмидт слабым голосом. — Лагерь нельзя оставлять с одним радистом.

Казалось, даже этот краткий диалог утомил Отто Юльевича, и он закрыл глаза.

— Тогда вас будет сопровождать доктор Никитин.

— Я не могу, — сказал врач Никитин, который в это время находился в палатке.

— Это еще почему? — нахмурился Бобров. — Кажется, теперь я — начальник экспедиции, и вы не имеете права обсуждать мое решение.

— Я не могу, — повторил Никитин, — ехать в Америку в таком грязном полушубке. Распорядитесь выдать мне новый полушубок.

Бобров и Кренкель засмеялись: уж чего-чего, а этого добра здесь хватало с избытком. Даже Шмидт улыбнулся слабой улыбкой.

Через некоторое время пришла телеграмма Шмидту от Куйбышева.

«Правительство поставило перед всеми участниками помощи челюскинцам с самого начала задачу спасти весь состав экспедиции и команды. Ваш вылет ни на йоту не уменьшит энергии всех героических работников по спасению, чтобы перевезти на материк всех до единого. Со спокойной совестью вылетайте и будьте уверены, что ни одного человека не отдадим в жертву льдам. Куйбышев».

Шмидта в Ванкарем доставил Молоков. Из Ванкарема со Шмидтом на борту должен был вылететь в Америку Слепнев.

В Анадыре мело несколько дней подряд. На шестые сутки, 11 апреля, наконец, утихло.

Началась спешная подготовка группы Галышева к вылету. Самолеты разгребали из-под снега — их занесло полностью, — одновременно грели воду и моторы. Весь Анадырь принимал участие в аврале предполетной подготовки.

И вот во время запуска двигателя на самолете старшего группы Галышева произошла неприятность: отказал насос.

Виктор Львович Галышев, долговязый, сутуловатый человек с худым красным лицом, некоторое время глядел в сторону горы Дионисия, потом сказал:

— Летите одни.

— Нет, так не пойдет, — возразил Иван Доронин. — Меня-то вы не бросили со сломанными шасси.

— Много работы, Иван. Тут такая оригинальная конструкция, что надо разобрать полмотора, чтоб добраться до помпы, — невесело улыбнулся Галышев.

— Вот мы и поможем, — сказал Водопьянов.

— Летите и ни о чем таком не думайте. Тебе, Иван, помогли, и что же из этого вышло? Ремонт — три часа, а потом пурга на пять дней. Кроме того, я нахожусь на твердой земле, а челюскинцы — на льдине. Я здоров, а там — половина больных.

Доронин и Водопьянов замолчали.

— Вы же понимаете, — продолжал Галышев, — каждый час дорог. Дружба дружбой, а жизнь челюскинцев дороже. Летите и не терзайтесь. В конце концов, я — старший, и вы обязаны мне подчиняться.

Водопьянов и Доронин решили идти на Ванкарем напрямик — через Анадырский хребет, так на шестьсот километров ближе.

— Учтите, что Каманин не одолел хребет, — сказал начальник погранзаставы. — И вообще так пока еще никто не летал.

— Надо же кому-то начинать, — пробормотал, как бы оправдываясь, Водопьянов. — И тогда, наверное, была плохая погода. А теперь как будто ничего. — Он из суеверия подержался за угол стола.

Он подумал о радиограмме, полученной два дня назад от самого Куйбышева. Все пилоты знали ее чуть ли не наизусть.

«Еще раз напоминаю о необходимости для вас, наряду с немедленным использованием каждого благоприятного момента, большой осторожности. От вас требуется не молодчество, а обязательное спасение экспедиции. Я не диктую вам опытным, видавшим виды летчикам, маршрут. Если уверены — летите! Но я обязан вам сказать, что героизм заключается в спасении челюскинцев во что бы то ни стало, а не в воздушной джигитовке. Вам виднее. Куйбышев».

Мороз доходил до тридцати пяти градусов.

— Если мотор застынет — верная гибель, — сказал начальник погранзаставы.

— Ну, какая-нибудь горная долина, может, и отыщется, — успокоил его Водопьянов.