Георгий Кубанский - «На суше и на море» 1962

• Название: «На суше и на море» 1962
• Автор: Георгий Кубанский
• Издательство: М.: Географгиз, 1962 г.
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1962
• ISBN: ISBN отсутствует

В третьем выпуске художественно-географического сборника «На суше и на море» рассказывается о героических буднях советских моряков в Заполярье, о приключениях в горах Прибайкалья, плавании по Енисею, путешествиях по Алжиру, Цейлону, Норвегии и другим странам, об интересных и загадочных природных явлениях, наблюдаемых в различных частях земного шара. Излагаются научные гипотезы о составе атмосферы Марса и о существовании воды на Луне. В сборник включены также научно-фантастические рассказы советских и зарубежных авторов.

_{Обложка, форзац, титул и заставки художника С. М. ПОЖАРСКОГО}

---

— А как он довезет ленту? — говорю я, с ужасом глядя на разбушевавшийся Енисей.

— Довезет!

— Тогда, конечно, надо дать! Новый фильм — это действительно праздник! И в случае чего, начальство с этим посчитается…

— А вы, товарищ писатель, в случае чего, тоже поддержите.

Я с готовностью киваю. Но командир все неспокоен: а вдруг механик вправду утопит ленту?

Человек в отчаянии лезет за пазуху, протягивает командиру коричневую книжечку. На ней золотыми буквами написано: «Лучший киномеханик Красноярского края». Пока матросы перематывают ленту, счастливый киномеханик рассказывает:

— В СССР каждый житель, хоть города, хоть тундры, должен посетить кино шесть с половиной раз в год. Такой план. А у пас в том году вышло по девяти с половиной на человека. За это мы грамоту Министерства культуры получили. А в этом году мы наметили, чтоб тринадцать с половиной…

— Ну, вот, — замечает командир, — если посигналю, прерывай сеанс. Это и будет половина.

Коробки с кинолентами осторожно грузят в прыгающую на волнах малютку-лодку. Такие лодки называют тузиками. Как лодка отплывает, я уже не вижу. Спешу в каюту и ложусь. За занавеской стонет какая-то женщина…

Надо сказать, что этот киномеханик, этот энтузиаст, действительно перебрал по одному имевшиеся на корабле фильмы. Шторм продолжался двое суток, и он на своем тузике несколько раз подходил к кораблю. Я записала ого имя — Романов Владимир Иванович.

СНОВА ДИКСОН

Шторм продолжается. Ветер порывами до 11–12 баллов. Снег, дождь. Окна гостиницы заледенели, и сквозь них трудно разглядеть бухту, где отстаиваются — повернулись по вотру и притихли — корабли. В поселке ни одного моряка. Впрочем, на улице вообще никого, дождь на лету превращается в лед. Пронзительно воет и гудит ветер.

— Запела пурга, — жалуется «хозяйка гостиницы». — Этак-то всю зиму!

«Ну и пускай! — думаю я. — Самое главное — я уже на суше».

Я лежу на кровати. В ногах у меня, привалившись, сидит Вера, моя соседка по комнате. Ей 30 лет, она высокая, темная и сероглазая, немножко грубоватая, прямая, так и осталась в ней комсомольская ухватка. Только что она рассказала мне, как неудачно складывается ее командировка на Диксон: приехала в какую-то организацию с ревизией, а главный бухгалтер не допускает ее к проверке документации. Самодур, и все: она с ним поругалась, он и не допускает. Она дала телеграмму в Красноярск, но из-за шторма телеграмма все еще не отправлена, лежит на почте. Она волнуется и каждый день все больше ругается с бухгалтером. Не может же она уезжать ни с чем, одна дорога три семьсот! Разве ж можно так пускать на ветер государственные деньги!..

Я киваю, а сама лениво думаю: «Интересно, а как бы ты отсюда уехала?» Я-то уж неделю жду оказии…

Третья обитательница нашей комнаты Люба (она недавно приехала и работает в загсе) перед зеркалом накручивает волосы на бигуди и негромко поет:

…Не послушалась она
Матери совета
И пустилась с моряком
В край белого света.

— А я мать-одиночка, — неожиданно говорит Вера. — Славика-то я одна ращу, без отца. Честное слово.

Люба замерла и в зеркало смотрит на Веру.

— Надо же! — продолжает Вера. — Семь лет дружили, такая любовь была, водой не разлить, а как забеременела, отрекся и, как ножом отрезало, ни разу не показался. Ну, что ж, думаю, если ты подлый человек, я ребенку и матерью и отцом буду. Вот, Люба, станешь замуж выходить, сто раз человека обсмотри.

Люба часто-часто кивает.

Приходит хозяйка гостиницы и сообщает, что ветром свалило метеовышку.

Воет, скулит пурга…

— К нашим-то гидрографам, — продолжает хозяйка, — гость пришел, Казанцев Василий Павлович, старший механик с гидробота «Бурный». Может, слышали имя? Его вся Арктика знает и благодарит. Как же! Бывало, лед бурят бурмашиной 15 минут, а он какие-то шарики-подшипники приспособил, и теперь за 15 секунд скважину пробуривают. А минуты-то эти на морозе, под ветром…

Люба, забыв что на ней бигуди, бежит к соседям, будто попросить чаю на заварку.

— Дяденька как дяденька, довольно симпатичный, — говорит она, вернувшись. — Вера, покажи фотокарточку Славика!

Славный, остролицый мальчик. Умненькие глазки.

Мы пьем чай, а потом долго играем в «слова» — кто больше знает слов на определенную букву. Вера все время проигрывает. Это удивляет и огорчает ее.

— Ну ладно, вы выигрываете, вам положено, а Любка-то! Надо же!

— Это потому, что я учусь в десятом классе, — наставительно объясняет Люба. — Вы видели, на чем я выезжаю? На научной терминологии.

Я снова ложусь, Вера садится у меня в ногах, Люба занимает свою позицию у зеркала.

«Волга, Волга, мать родная…» — доносится из соседней комнаты.

Удивительно много поют на Енисее о Волге, поют о «диком бреге Иртыша», про «славное море — священный Байкал». И ни разу не слышала я песни о Енисее. Какая несправедливость!

— Нас в семье девять детей, — рассказывает Вера. — Я самая старшая. Отец до сих пор в подтаежном селе председателем сельсовета работает… Семья наша чалдонская. Прадед политическим ссыльным был. И прабабка тоже. Она еврейка, из Одессы, молодой умерла, зачахла. Дед говорил, я лицом на нее похожа, он-то ее помнил. На царя они покушались… А все-таки обидно, всегда во всем я первая была: и в пионерах, и в комсомоле, а теперь вот даже Любка меня обскакивает… Отстала я, значит…

Она хмурит свои прямые черные брови, не иначе как полученные в наследство от прабабки.

Ох, и скулит же пурга! Я лежу и обдумываю: как бы все-таки попасть на остров, в радиометцентр. Может, рискнуть попросить у начальника порта катер? Не даст…

…У начальника порта идет диспетчерское совещание. Обсуждается вопрос как быть: на море 7–9 баллов, но необходимо разгрузить «Днепрогэс» и «Мету».

Вдруг по телефону сообщают: грузовой буксир «Кавказ» сорвало с якоря и несет на камни. Совещание прервано, все бросились на причал. Из окна кабинета я гляжу, как пытаются спасти «Кавказ». Ну и ну! О катере и заикаться нечего!

Спускаюсь в первый этаж и вдруг вижу табличку «ЗАГС». Захожу. Моя Люба, завитая, нарядная, поздравляет молодоженов. Раз уж я вошла в такой торжественный момент, я тоже поздравляю.

— А вы меня не узнаете? — улыбается новобрачная. — Мы же с вами в одной каюте ехали, на тральщике-то…

Припоминаю, за занавеской лежала какая-то женщина и стонала. Стонать-то стонала, а заметила, кто с ней едет…

— А я же радист-наблюдатель с острова Лескин. Митя там плотником. Мы специально отпросились в загс съездить. А тогда на тральщике я еще обратила внимание, как у вас интересно рукав скроен. У нас так не шьют. Оказывается, тут ластовица, вот почему он так ладно сидит!

«Надо же!» — как говорит Вера.

…Неужели придется сидеть в гостинице до тех пор, пока этот проклятый шторм не утихнет! По радио передают «хождение по улицам опасно», но не замерла же жизнь на Диксоне! Люди-то работают!

Надеваю спасительный полушубок и бегу в школу. Она на той же улице.

Знакомая картина: заканчивается ремонт. Посредине комнаты, на дверях которой написано «Физический кабинет», растерянно стоит девушка. В руках у нее моток электрического шнура.

— Вот надо сделать проводку, и некому, — жалуется она мне. — Нот монтера.

— Попросите учителя физики. Он наверняка умеет.

— Я — учитель физики…

Она неумело разматывает шпур и запутывается в нем.

Входит паренек, ученик старшего класса, и весело говорит:

— Сейчас сделаем проводочку…

— Они проходили практику в мастерских гидробазы, — оправдывается учительница.

— Плохо, плохо готовят кадры, — сокрушенно рассказывает директор школы. В наших условиях учитель должен быть умельцем. Я выступал на совещании в Дудинке с таким предложенном. В педагогические вузы надо призвать молодых рабочих со средним техническим образованием. Из таких выйдут учителя так учителя! А то передоверили воспитание ребят таким вот девчушкам… Я из учеников стараюсь воспитать настоящих мужчин. У пас есть механические мастерские, ребята изучают слесарное, токарное и автодело. Собрали, между прочим, сами грузовую автомашину… Кроме того, они проходили практику в мастерских гидробазы и морского порта, в портовом гараже. Закрепили каждого ученика за опытным рабочим. И ребята участвовали в выполнении производственной программы. Потом многим присвоили разряд, а несколько человек остались работать и перешли учиться в вечернюю школу. Как раз лучшие ребята…

Другая группа, 22 человека, на заработанные во время практики деньги поехала на экскурсию в Москву. А почитали бы вы отчеты, что написали они после практики: о производстве, где работали, о его значении, характеризовали станки, увязывая принципы их работы с законами физики…