Николай Туроверов - «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

• Название: «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы
• Автор: Николай Туроверов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-280-03473-0

Сборник стихотворений и поэм российского поэта, историка, журналиста и издателя Николая Николаевича Туроверова (1899-1972), активного деятеля культуры Русского Зарубежья, оставившего многотомное поэтическое наследие.Николай Николаевич Туроверов - уроженец станицы Старочеркасской, донской казак. В 1920 году из Крыма покинул Россию, но оставался патриотом своей Родины. Писал стихи, исторические статьи и очерки по истории донского казачества. Стал одним из активных создателей казачьего землячества, Казачьего союза, Кружка казаков-литераторов за рубежом. Выпускал «Казачий альманах», журнал «Родимый Край», редактировал газету «Казачий Союз». Русская зарубежная пресса называла его «последним выразителем духа мятежной ветви русского народа - казачества».В книгу вошли наиболее интересные стихи Н. Туроверова, опубликованные в его сборниках «Путь», «Стихи» 1928, 1937, 1939, 1942 годов, «Книга пятая» (1965 год), в периодических изданиях, сборниках, вышедших в России, и стихи из архивного собрания И.И. Туроверовой.Книга адресована самому широкому кругу читателей.

---

3

«Опять сентябрь в чужой стране…»

Опять сентябрь в чужой стране.
Но не ищу судьбы укора,
Идя по розовой стерне
Тропой уклонной косогора.
Приюта нет ― ну что ж, и пусть,
Меня влекут чужие дали, ―
Вручу дорожным ветрам грусть,
Чужим полям отдам печали.
Я знаю, кто не тороплив,
Кто числит время ростом злаков,
Тому сентябрь везде счастлив
И благосклонно одинаков.
И с сердцем легким и простым,
Гляжу, весь мир благословляя,
Как над селом лиловый дым
Восходит ввысь, лениво тая.

1924

4 «Темней загар мужичьих лиц…»

Темней загар мужичьих лиц;
Трава в садах судней и суше,
И медью рдеют листья груши
Над пылью сельских черепиц.
И близки мне туманность вод,
От скирд протянутые тени,
И золотистых воскресений
Веселый сельский хоровод.
Здесь о Руси невнятен плач,
Народ осенним счастьем весел,
И над селом сентябрь повесил
Закатов праздничный кумач.

5 «Свергались народов потопы…»

Свергались народов потопы,
И солнце тускнело в пыли,
Когда ты к преддверьям Европы
Ушел от родимой земли.
Осев у балканских подножий,
Приял обретенную твердь;
К лежащей в распластанной дрожи
Империи близилась смерть.
Но, сердцу глухому послушней,
Ты верил в свой заступ и меч, ―
Не мог пренебречь равнодушней
Ты книги и мудрую речь.
И в краткое время расцвета
Не кинул насиженных нор,
И слеп от тлетворного света
Душана сверкающий двор,
И прочь, не оставив поверья,
Промчались, красуясь вотще,
На шлеме надменные перья
И знаки креста на плаще.
Когда же победно османы
Нахлынули, ширя набег,
Ты вышел встречать ятаганы,
В бараний закутавшись мех.
Под грузом блистательной Порты
Застыли недвижно века;
Но прятала нож полустертый
За пояс упорно рука.
О, сколько, упрямы и дики,
На кручах, в ущельях, полях
Вождей раздавалися клики
В рожденных внезапно боях;
Но редко кто помнил на свете
Про твой вековечный окрест,
Где серп вознесенный мечети
Венчал покосившийся крест.
И пусть по кровавой дороге
Ты вышел теперь на закат, ―
Ты будешь чужой и убогий
Для Запада, младший мой брат.
Народам, изведавшим смены
И яды блестящих эпох,
Понятней Версальские стены,
Нем в скалах кустарник и мох;
Но русскому сердцу дороже
В пастушьем напеве свирель;
У женщины, с нашею схожей,
В руке вековая кудель.
И весь от загара ты бурый,
Огонь высекающий в трут,
И эти овчинные шкуры,
И потом пропитанный труд.
Неси же упорней и диче
Прапращуров наших завет
К порогу славянских величий
Сквозь хлябь умирающих лет.

Сон

1 «Опять все то же сновиденье…»

Моему брату

Опять все то же сновиденье,
Давным-давно знакомый сон ―
Волнующее возвращенье
На незнакомый почти Дон.
О, власть моих воспоминаний,
О, эти, будто наяву,
Летящие стрелою сани
В божественную синеву
Снегов родных, снегов без края,
И ветер, режущий лицо,
И этот крик, когда, взбегая
На невысокое крыльцо,
В дверях родного дома встречу
Отца и плачущую мать.
Ах, Боже мой, что я отвечу,
Что я смогу им рассказать!

2 «Утихнет первое волненье…»

Утихнет первое волненье
Моей неистовой души,
И музы сдержанное пенье
Раздастся в варварской глуши
Страны, знакомой ей впервые,
Но где я в детстве пережил
Уже с ней встречи роковые
У запорошенных перил
Беседки над замерзшим садом.
Как много лет назад, она
Опять со мною будет рядом
Стихами бредить у окна.
Нам отчий дом не будет тесен,
Чудесен лад нежданных строк.
― Тебе, мой край, из новых песен
Сплету нетленный я венок.

3 «Искать я буду терпеливо…»

Искать я буду терпеливо
Следы казачьей старины:
В пыли станичного архива,
В курганах древней целины,
В камнях черкасского раската,
На приазовских островах,
В клинке старинного булата,
В могильных знаках и словах,
И ляжет путь моих раскопок,
Когда исполнится пора,
От Волги вплоть до Перекопа,
И от Азова до Хопра.
Никем не писаных историй
Найду потерянную нить, ―
Пожить бы только на просторе,
Подольше только бы пожить!

4 «Но страшный призрак катастрофы…»

Но страшный призрак катастрофы
Уже стучится у дверей, ―
Опять знакомый путь Голгофы
Далекой юности моей:
Во тьме ползущие обозы,
Прощанье ночью у крыльца,
И слезы, сдержанные слезы
Всегда веселого отца;
Опять разлука, и погони,
И чьи-то трупы на снегу,
И эти загнанные кони
На обреченном берегу;
Я снова скроюсь в буераки,
В какой-нибудь бирючий кут,
И там меня в неравной драке
Опять мучительно убьют.

1938

Родина Поэма

1 «Она придет ― жестокая расплата…»

П.В. Гусеву

Она придет ― жестокая расплата
За праздность наших европейских лет.
И не проси пощады у возврата ―
Забывшим родину ― пощады нет!
Пощады нет тому, кто для забавы
Иль мести собирается туда,
Где призрак возрождающейся славы
Потребует и крови, и труда,
Потребует любви, самозабвенья
Для родины и смерти для врага;
Не для прогулки, не для наслажденья
Нас ждут к себе родные берега.
Прощайся же с Европою, прощайся!
Похорони бесплодные года;
Но к русской нежности вернуться не пытайся,
Бояся смерти, крови и труда.

1941

2 «О, этот вид родительского крова!..»

О, этот вид родительского крова!
Заросший двор. Поваленный плетень.
Но помогать я никого чуждого
Не позову в разрушенный курень.
Ни перед кем не стану на колени
Для блага мимолетных дней, ―
Боюсь суда грядущих поколений,
Боюсь суда и совести моей.
Над нами Бог. Ему подвластно время.
Мою тоску, и веру, и любовь
Еще припомнит молодое племя
Немногих уцелевших казаков.

1941

3 «Пусть жизнь у каждого своя…»

Пусть жизнь у каждого своя,
Но нас роднит одна дорога.
В твои края, в мои края
Она ведет во имя Бога,
Во имя дедов и отцов,
И нашей юности во имя.
Мы повторяем вновь и вновь
Сияющее, как любовь,
Незабываемое имя
Страны, вскормившей нас с тобой,
Страны, навеки нам родной.
В холодном сумраке Европы
Мы жадно ищем наши тропы
Возврата к ней ― и только к ней ―
Единственной в чужом нам мире:
К родным полям твоей Сибири,
К родным ветрам моих степей.

1941

4