Джоанна Линдсей - Заставь меня полюбить тебя

• Название: Заставь меня полюбить тебя
• Автор: Джоанна Линдсей
• Жанр: Исторические любовные романы

Автор номер один Нью-Йорк Таймс Джоанна Линдсей пишет блестящий страстный рассказ о дочери графа, которая должна убедить таинственного виконта жениться на ней, и тем самым закончить свою кровавую месть ее брату.

Один поединок можно считать делом чести, но три — это уже покушение! Все высшее общество возмущено таким безрассудным поведением молодых дворян, поэтому Принц Регент Георг IV приказывает Роберту Уитворту, наследнику графа Тамдона и лорду Доминику Вульфу закончить их спор, соединив свои семьи браком. Если любая из сторон откажется исполнять приказ, то она сразу же лишится своих земель и титула. Уитворт просто счастлив отправить младшую сестру Брук в далекое имение своего врага. Он знает, что Вульф откажется от такой невесты, и тем самым потеряет свое богатство и статус. Вульф, однако, сам полон решимости отпугнуть малышку Уитворт. Пусть дуэль, как средство уничтожения ненавистного ему человека, больше невозможна, он хотя бы получит удовлетворение от того, что его враг потеряет все свои земли и титул. Но он не ожидал, что сестра его недруга окажется настолько изобретательной и жизнерадостной девушкой, которую так трудно «сломать». Брук Уитворт мечтала о своем первом сезоне в Лондоне, так как надеялась заполучить мужа, который увезет ее подальше от нелюбимой семьи. Вместо этого, она направляется в Йоркширские топи, чтобы выйти замуж за таинственного дворянина, чья семья проклята, а сам он трижды пытался убить ее брата. Но в ее сердце нет места для страха, ведь этот человек — ее спасение. Она заставит его полюбить себя!

---

— Двести, разве не так?

— А мне помнится, что сто пятьдесят.

— По рукам, — сказал Рори и, наконец, усмехнулся. — Но я заберу твой плащ, чтобы скрепить сделку.

Так как Доминик просто стоял и не двигался, Рори добавил:

— Это мой единственный треклятый стимул, милорд, так что снимай его. Мама думает, что ты выполнишь наш уговор, но я не так доверчив.

Брук не верила своим глазам. Доминик стянул свой плащ и передал его Рори. Оказалось, что Мэтти приложила руку к их освобождению. Она думала, что спор между Рори и его матерью, который Доминик слышал вчера, был по поводу того, чтобы привести Доминика в хижину к Брук. Но вполне вероятно, что разговор был по поводу этого плаща.

Она заметила Мэтти и подошла к ней, чтобы в благодарность обнять и сказать:

— Спасибо Вам. Мой жених выполнит этот уговор. Вы можете рассчитывать на нас.

— Мой мальчик думает, что я обычная старая дура, а я просто-напросто люблю молодые влюблённые парочки. Они напоминают мне о моей юности, — она внимательно посмотрела на Брук. — И я хорошо разбираюсь в людях.

Рори крикнул:

— А мне объятия полагаются?

— Собираешься ещё раз получить по морде? — лаконично уточнил Доминик, чем вызвал дружный хохот разбойников.

В небольшом загоне для скота три лошади стояли уже запряжёнными и ждали своих седоков.

— Вам нужно надеть вот это, — Рори протянул Доминику и Брук повязки на глаза. — Аксель возьмёт ваши вожжи и выведет вас из леса. Мы, правда, не хотим строить ещё один лагерь в этом году, поэтому, поймите, нам не нужно, чтобы вы нашли путь назад в наше поселение. Вот это адрес моей кузины, — Рори протянул Доминику листок бумаги. — Доставьте лошадей и наличность к ней. Она не знает, где нас найти, поэтому не спрашивайте у неё. Мама не хотела, чтобы она была причастна к нашему бизнесу.

Доминик взял всё это из рук Рори и кивнул. Затем помог Брук завязать глаза и забраться на одну из лошадей, прежде чем сесть на вторую лошадь и завязать глаза себе.

— Вообще-то это было приятно, — сказал Доминик, прежде чем они двинулись в путь. — Только давай не повторять подобного.

Только Брук, которая чувствовала, как по щекам расползается предательский румянец, да, возможно, Мэтти, поняла его первое замечание.

Вначале они очень медленно ехали через лес, но когда выбрались на дорогу, то двинулись быстрее. Когда дорога пошла вниз, Аксель, наконец, остановился, велел снять повязки с глаз и передал им вожжи, а затем скрылся в лесной глуши.

Доминик какое-то время смотрел ему вслед.

— Они, судя по всему, в любом случае перенесут свой лагерь. Этот деревенщина такой же недоверчивый, как и я. Он серьёзно думает, что мой чёртов плащ — это единственное, что он сумел выгадать из этой истории.

Брук сдержала улыбку, радуясь тому, что они наконец-то свободны!

— Но его мать верит мне. А я сказала, что она может верить и тебе. Я права? — спросила она, когда они стали быстро спускаться вниз по безлюдной дороге.

— Я дал ему своё слово, — недовольно проворчал он.

После того, как они пустили лошадей в галоп, она услышала, как он насмешливо фыркнул:

— И они называют это быстрыми лошадьми?

Глава 38

СПРАВИВШИСЬ с насущными проблемами, Доминик снова стал беспокоиться о матери, когда они во весь опор мчались в Лондон. По его прогнозу они должны будут прибыть туда завтра вечером. Похоже, они достаточно далеко проплыли вдоль побережья до их злоключений с разбойниками, чтобы он мог так думать. Они несколько раз меняли лошадей в городах, через которые проезжали, что позволило им продолжать скакать галопом. Ночь они провели на постоялом дворе, и с рассветом снова были в пути. Брук была согласна, что скорость для них сейчас важнее, чем ее удобства, только она не стала об этом говорить. И она ни разу не пожаловалась.

Но как бы она не любила верховую езду, к наступлению ночи девушка была очень уставшая. Однако она могла самостоятельно войти в городской дом Вульфов. Доминику было совсем необязательно подхватывать ее на руки и вносить по ступеням в дом.

Их впустил дворецкий, полный седовласый мужчина в ночной одежде. Неужели уже так поздно? Она устала настолько, что потеряла счёт времени.

— Горячую воду для ванны, горячую еду, и разбудите кого нужно, Уиллис, — приказал Доминик. — Но сначала укажите мне свободную комнату для леди Уитворт.

Брук запротестовала:

— Еды будет вполне достаточно. Боюсь, что в ванне я усну.

— Леди пострадала? — спросил Уиллис, спешащий следом за Домиником наверх.

— Нет, она всего лишь устала. Я, вероятно, переусердствовал в спешке добраться сюда. Как моя мать?

— Хуже, чем когда я написал Вам, милорд. Спасибо, что приехали так быстро.

Доминик не опускал Брук на пол, пока Уиллис не открыл для него дверь. Она увидела кровать и направилась прямо к ней, решив, что еда тоже может подождать до утра. Она оглянулась, чтобы сказать об этом Доминику, но дверь за ним уже закрылась. Девушка вздохнула и отошла от кровати, которая всем своим видом манила её прикорнуть. Она поискала зеркало, чтобы посмотреть, насколько растрепано она выглядит, но не смогла найти ни одного, поэтому подошла к одному из двух окон. Они выходили на улицу перед домом и одиноко стоящий фонарь. Тихий, без уличного движения в этот поздний час, Лондон! Они даже по улицам скакали галопом, поэтому у нее не было шанса что-либо разглядеть. Возможно, завтра…

Девушка снова смотрела на кровать, когда Доминик постучал в ее дверь и зашел, не дожидаясь разрешения. Он держал графин с водой и тарелку с теплой едой.

Она была слишком уставшая, чтобы благодарить его, но все же улыбнулась от проявления его заботливости.

— Мама спит, — сказал он. — Даже ее горничная спит. Я не смогу узнать, как она по-настоящему себя чувствует, до утра.

— Глупости, пойди и разбуди горничную. Ты не для того нас сегодня чуть не убил бешеной скачкой, чтобы ложиться спать без новостей.

— Ее лоб все еще горячий.

Брук захотелось его обнять. Он выглядел таким растерянным и беспомощным, и на самом деле он никак не мочь помочь своей матери, кроме как убедиться, что ее наблюдает лучший из возможных докторов.

— Вызови ее врача с утра. Послушай, что он скажет, перед тем как начинать думать о самом худшем. И помни, что температура ночью всегда поднимается.

Все еще выглядев обеспокоенно, мужчина кивнул и оставил Брук. Она только умылась и вымыла руки, съела половину того, что было на тарелке, и упала поверх покрывала. Для того чтобы раздеться, нужно было затратить слишком много сил, а у нее все тело болело после целого дня в седле. Она почти уснула, когда подумала, что могла бы пригласить Доминика провести ночь с ней. Она могла бы предложить ему лучшее утешение, чем те немногочисленные уверения, которые она ему дала.

С утра ее разбудила веселая служанка, принеся чистую воду и полотенца, и уверяя ее, что наличие гостя в доме было волнующей новостью для слуг, потому что у них редко бывали гости, которые оставались на ночь, кроме сына Ее Светлости. Воду для ванны и завтрак, похоже, уже скоро принесут.

Комната, которую ей выделили, была довольно скромно обставлена. В комнатах некоторых постоялых дворов, где она останавливалась на пути в Ротдейл, было больше мебели. Кровать была мягкая, но рядом стояла только одна тумбочка с лампой. В комнате был узкий шкаф, умывальный столик, маленькая жестяная ванна без ширмы, и одно-единственное кресло для чтения. Но ни стола, ни туалетного столика, даже комода не было, и, посмотрев еще раз по сторонам, она так и не смогла найти зеркало. Похоже, хозяйка дома не хотела, чтобы гости оставались на ночь, и сделала так, чтобы если кто-то и остановился в её доме, то им не захотелось бы гостить здесь долго.

Но когда слуги принесли ей ведра с водой, то среди них был лакей, который в одной руке держал стул с жесткой спинкой, а в другой маленький круглый столик, который он поставил возле одного из окон. Брук рассмеялась. По крайней мере, слуги в этом доме не возражали против гостей.

Пока Брук поглощала галеты с колбасой, одна из служанок пообещала ей более существенный завтрак, когда она спустится вниз — если она сможет осилить эти ступеньки, подумала Брук. Боже мой, как же у нее все болело после вчерашней бешеной скачки. Вчера вечером были ещё цветочки. Когда Брук залезла в ванну, она надеялась, что горячая вода поможет унять боль в ногах. Возможно, ей бы и помогла тёплая вода, если бы она купалась в нормальной ванне. Но в этой маленькой круглой ванне она едва могла сесть, причем ей приходилось поджимать ноги. Она была создана для того, чтобы стоя намылиться, ополоснуться и вылезти. Но у нее не было горничной, которая могла бы с этим помочь, а Альфреда прибудет только через несколько дней вместе с…

Брук охнула, слишком поздно осознав, что ее саквояж еще не принесли в комнату. Ей было противно думать, что придется надеть вчерашнее пыльное платье, которое даже не успели почистить с дороги.