Джоанна Линдсей - Заставь меня полюбить тебя

• Название: Заставь меня полюбить тебя
• Автор: Джоанна Линдсей
• Жанр: Исторические любовные романы

Автор номер один Нью-Йорк Таймс Джоанна Линдсей пишет блестящий страстный рассказ о дочери графа, которая должна убедить таинственного виконта жениться на ней, и тем самым закончить свою кровавую месть ее брату.

Один поединок можно считать делом чести, но три — это уже покушение! Все высшее общество возмущено таким безрассудным поведением молодых дворян, поэтому Принц Регент Георг IV приказывает Роберту Уитворту, наследнику графа Тамдона и лорду Доминику Вульфу закончить их спор, соединив свои семьи браком. Если любая из сторон откажется исполнять приказ, то она сразу же лишится своих земель и титула. Уитворт просто счастлив отправить младшую сестру Брук в далекое имение своего врага. Он знает, что Вульф откажется от такой невесты, и тем самым потеряет свое богатство и статус. Вульф, однако, сам полон решимости отпугнуть малышку Уитворт. Пусть дуэль, как средство уничтожения ненавистного ему человека, больше невозможна, он хотя бы получит удовлетворение от того, что его враг потеряет все свои земли и титул. Но он не ожидал, что сестра его недруга окажется настолько изобретательной и жизнерадостной девушкой, которую так трудно «сломать». Брук Уитворт мечтала о своем первом сезоне в Лондоне, так как надеялась заполучить мужа, который увезет ее подальше от нелюбимой семьи. Вместо этого, она направляется в Йоркширские топи, чтобы выйти замуж за таинственного дворянина, чья семья проклята, а сам он трижды пытался убить ее брата. Но в ее сердце нет места для страха, ведь этот человек — ее спасение. Она заставит его полюбить себя!

---

Волк, которого она только что упомянула, бегом спустился вниз по лестнице вместе со своей матерью, а Элла и ее малышка были немедленно задушены в объятиях.

Элла и ее мать плакали, что было совсем не удивительно. Брук попыталась увидеть, не плачет ли Доминик, но он достаточно низко склонил голову, зарывшись лицом в волосы сестры. Казалось, он не замечает ничего вокруг, но вдруг он протянул руку и притянул Брук ближе, заставив присоединиться к этим большим семейным объятиям.

Как только Анна взяла на руки Аннабель, пожилая женщина сразу же стала ворковать со своей маленькой внучкой, а Доминик привел их в гостиную. Элла начала объяснять, почему она пошла на такие крайние меры, после того как Бентон отверг ее.

Анна, во время этого длительного объяснения, лишь время от времени добавляла несколько едких замечаний о бывшем друге Доминика. Не забыла женщина упомянуть и об исключительной роли Брук в воссоединении ее семьи, сопроводив цветистую похвалу искренними извинениями.

После того как Элла закончила свой рассказ, она спросила брата:

— Так чего мне ожидать: радостных объятий или нагоняя?

— Не думай, что нагоняя не будет. Будет, но позже.

Элла рассмеялась со слезами на глазах, которые были так похоже на янтарные глаза её брата. Внезапно он притянул её к себе, усадил на колени и заключил в свои медвежьи объятия, что заставило девушку завизжать и захихикать, отталкивая его.

— Надеюсь, свои чувства к ней ты проявляешь иным образом. Кстати, когда будет свадьба?

Он усмехнулся:

— Ты полагаешь, она случится?

— Брук мне многое рассказала о времени, которое вы провели вместе. Я знаю тебя, братец.

— Сегодня. Было бы просто замечательно, — вставила Анна.

Доминик рассмеялся.

— Я вполне согласен. Мы можем найти священника на пути к дому Уитвортов.

Брук, сидевшая рядом с ним по другую руку, наклонилась к нему и прошептала:

— Нет необходимости играть свадьбу в доме моих родителей.

— Но почему нет? Мы собираемся объединить две семьи, и сейчас все родственники, кажется, в Лондоне.

— Но там может быть Роберт, — предупредила Брук.

— Я простил твоего брата. А как насчет тебя, ты простила его?

— Нет, некоторые вещи нельзя простить. Но после всего того, что я узнала за последние два дня, я допускаю, что со временем человек может очень сильно измениться. Конечно, я также могу быть настолько счастливой, что прощу кого угодно, даже его, а может быть и моего отца с его ледяным сердцем.

К слову о дьяволе, Томас как раз спускался вниз по лестнице в городском доме Уитвортов, куда все они прибыли через некоторое время и были впущены внутрь. Гарриет была рядом с ним, помогая ему не упасть на ступеньках.

Брук обратилась к ней:

— Мы привезли священника, мама, — а затем, заметив удивленный взгляд Гарриет, добавила со смехом. — Ты была права. Он любит меня и не желает ждать ни единого дня, чтобы обвенчаться. Как думаешь, гостиная подойдет?

— Безусловно!

Гарриет остановилась, когда Анна вошла в фойе. Анна, заметив взгляд Гарриет, сказала:

— Не держи на меня обиды, Гарриет. Ты знаешь, что я думала о вашем семействе. Но если бы эта ситуация прояснилась раньше, то наши дети, вероятно, даже не встретились бы. Вы вернули мне мою дочь. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, но знай, что я буду любить твою девочку, как свою родную дочь, я обещаю тебе это.

Гарриет слегка покраснела от её слов.

— Свадьба состоится сегодня? Это мальчишка Гамильтонов? — спросил Томас, присматриваясь к Доминику.

— Это брак по любви, Томас, по большой любви, — Гарриет помогла ему преодолеть последние ступеньки и направилась с ним в гостиную. А затем гораздо тише пробормотала себе под нос. — По крайней мере, хоть кто-то нашёл свою любовь.

— Что? Говори громче, ты же знаешь, я плохо слышу.

— Приказ Регента, Томас. Ты, конечно же, помнишь, что у нас не было никакого выбора в этом вопросе? — напомнила ему Гарриет.

Память Томаса, возможно, и стала хуже, но провалами в памяти он пока ещё не страдал:

— Я думал, что от этого негодяя откупились, — сказал он четко.

— Он передумал, — солгала Гарриет. — Если, кончено, ты не хочешь удвоить подкуп, чтобы попытаться заставить его изменить свое мнение еще раз?

Томас фыркнул.

— Брак по любви вполне подойдет, не нужно тратить больше денег, если девчонка действительно любит волка. Я полагаю, она ждет моего благословления?

— В этом нет необходимости, — заверила его Гарриет.

Брук поняла, что пытается сделать ее мать и почувствовала, как напрягся Доминик, когда ему пришло в голову, что Томас Уитворт может не дать разрешение на этот брак, а священник, в этом случае, не станет венчать их без согласия родителя.

В принципе, они смогут найти способ пожениться и без его согласия, но она предпочла бы вернуться в Ротдейл, не беспокоясь, что ее отец может прийти туда, постучать в дверь и потребовать вернуть её обратно.

Поэтому с ободряющей улыбкой она взяла Доминика за руку и сказала довольно громко, так чтобы Томас смог ее услышать, но ничего не мог противопоставить:

— А ведь действительно, давайте узаконим это, и вы официально выдадите меня замуж, отец.

Но как только Томас прошел в гостиную, Доминик взглянул на нее и спросил без проявления каких-либо эмоций:

— Арчер ухаживал за тобой, пока меня не было в городе?

В его глазах зажглись дикие искорки, что заставило ее закатить свои глаза.

— Твой внутренний волк снова рвётся наружу, — поддразнила она. –

Причина, по которой его имя всплыло в этом доме, была довольно забавной. Напомни мне рассказать тебе об этом позже.

Элла направлялась за своей матерью в комнату, но остановилась, чтобы спросить:

— Так Арчер еще свободен? Теперь, когда я буду якобы вдовой, которая оправилась от потери мужа…

Доминик пристально посмотрел на сестру:

— Оставь в покое моих друзей, дерзкая девчонка. Я не хочу убивать Арчера, после того как закончу с Бентоном.

— Ты поклялся…

— Я не собираюсь убивать его. Но он не выйдет сухим из воды. Ему не достанется то, ради чего он разбил твое сердце. Свадьбе с богатой наследницей не бывать, после того, как я поговорю с ее и его родителями.

— Ох, что же, это совсем другое. Во всех смыслах.

Услышав шум в холле и слова Брук о свадьбе, Альфреда, с улыбкой на лице, спустилась по лестнице. Ей не нужно было говорить, что все получилось так, как Брук и хотела. Но ее улыбка стала шире, когда через парадную дверь вошел Гэбриел.

Он не собирался пропускать свадьбу Доминика, просто отправился в карете Вульфов, чтобы привезти с собой священника.

Едва взглянув на горничную, Гэбриел с нахальной ухмылкой крикнул ей:

— Как насчёт двойной свадьбы, Фреда?

Альфреда покраснела, но пробормотала в ответ:

— Мечтай дальше, щенок.

Он вздохнул:

— Ну, полагаю, этот ответ всё же лучше, чем твоё последнее категоричное «нет».

— Сегодня — день моей малышки. Так что следи за своими манерами.

Ее ответ, вероятно, подарил ему надежду, поэтому он широко улыбался, предлагая Альфреде свою руку, чтобы сопроводить ее в гостиную.

Но потом внимание Брук отвлек Доминик:

— Поспеши, если ты собираешься переодеться в то чудесное свадебное платье.

— Не собираюсь. Оно несчастливое, а мы с тобой, я надеюсь, покончили с невезением. Я готова стать твоей женой прямо сейчас.

Мать Брук сопроводила девушку к импровизированному алтарю. Ее отец совершенно ясно ответил на вопрос священника о том, что он отдает ее замуж, и это был единственный хороший поступок, который Томас Уитворт когда-либо совершил для нее.

Ее мечта сбылась, она стала леди Брук Вульф. Человек, который привлек ее к себе, чтобы скрепить их союз поцелуем, был лучше любой сбывшейся мечты. Она заплакала от счастья. Он рассмеялся, увидев это.

Ее брат появился в самом конце церемонии. Он стоял в дверях, стараясь держаться подальше от Доминика, хотя причина их раздора была жива и сейчас находилась в комнате.

Элла даже подошла к нему ближе, чтобы сказать:

– Полагаю, что, в конце концов, ты сделал мне одолжение, уговорив Бентона жениться на курице, несущей золотые яйца. У меня было достаточно времени, чтобы понять, он не был бы мне хорошим мужем. Но почему ты это сделал?

— Ему нужна была помощь. Из-за тебя от него отреклись бы.

— Да, но почему ты решил помочь ему? Он твой старый приятель, лучший друг? То, что ты сделал, повлияло не только на мою семью, но и на твою тоже, не говоря уже о том, что ты мог умереть из-за этого.

— У меня никогда не было друзей, рядом были обычные подхалимы, которым в действительности было наплевать на меня, как и мне на них. Я лишь тем летом встретил Бентона, но он показал мне, что дружба — это умение слушать, делиться, желая помочь в случае необходимости. Он был, наверное, моим единственным настоящим другом. И к тому же, твой брат — плохой стрелок. Риск был не так уж велик.