Майкл Иннес - Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)

• Название: Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)
• Автор: Майкл Иннес
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-085972-6

Шотландский землевладелец Рэналд Гатри погибает при невыясненных обстоятельствах, упав с башни своего старинного замка. Возможно, это было самоубийство, однако полиция уверена: Рэналда убил возлюбленный его приемной дочери, чтобы тот не смог помешать их неравному браку. Но прибывший на место преступления инспектор Джон Эплби считает, что причина случившегося кроется в загадочной смерти брата-близнеца Рэналда в Австралии…

Популярный автор криминальных романов Ричард Элиот напуган: его любимый персонаж, король преступного мира по прозвищу Паук, ожил в самом буквальном смысле слова. Некто, называющий себя его именем, не только совершает одно дерзкое ограбление за другим, но и начинает настоящую травлю Элиота и его семьи. Кто же он? Сумасшедший фанат или завистливый коллега писателя? И главное, откуда он знает детали даже тех романов, которые еще не были опубликованы?

Сэр Джон Эплби начинает расследование…

---

– Вы действительно так считаете, мистер Уэддерберн? Искренне рад это слышать. Проходите, мисс Гатри, и мы зафиксируем для шерифа ваши показания на бумаге.

– Есть еще только одна вещь, которую я считаю важной, прежде чем вы начнете. Мне представляется необходимым отправить мою машину в Данун, чтобы найти и привезти сюда опытного электрика. Полагаю, он будет для нас весьма полезен.

Инспектор Спейт отложил в сторону бутерброд.

– Я вас правильно понял, мистер Уэддерберн? Вам нужен электрик?

– Совершенно верно. И если в полицейском участке найдется секундомер, мне кажется, он нам тоже пригодится.

5

Когда протокол заявления моей клиентки был окончательно оформлен, я извинился и отправился на поиски Ноэла Гилби. Я понимал, что мне может понадобиться помощник. Поскольку же мисс Гатри изменила свои показания относительно дверей, чем только укрепила подозрения Спейта в отношении Линдсея, мне показалось излишним раньше времени целиком доверяться полицейскому. Гилби, я не сомневался, окажется для меня надежным и умным ассистентом, который к тому же с удовольствием примет участие в расследовании таинственного дела. Вместе мы затем отправились к миссис Хардкасл, продолжавшей ворчать что-то о войне, которую она вынуждена вести с крысами в Эркани, и уговорили ее приготовить для нас бутерброды вместо раннего обеда. Потом я предложил найти уединенное место, где мы могли бы без помех поговорить, и Гилби после всего лишь секундного размышления повел меня в длинную анфиладу комнат, известную как галерея. Признаться, я замер в удивлении, заметив изуродованную дверь (история Айзы Мердок тогда еще оставалась мне неизвестной), а затем мы вошли внутрь. Бегло осмотрев портреты предков Гатри и заплесневелое собрание богословских трактатов, мы устроились в одном из альковов с максимально возможными в таких условиях удобствами.

– Скажите, мистер Гилби, вы уже составили себе представление о том, что думают по поводу этого дела полицейские?

– Они жаждут крови сбежавшего Линдсея.

– Да, похоже на правду. А каково ваше собственное мнение на этот счет?

– Не скажу, чтобы мое мнение уже четко оформилось. Но у меня возникли определенные мысли и ощущения. Главное из них состоит в том, что перед нами слишком много разрозненных фрагментов. Такое впечатление, будто одна из головоломок Рэналда Гатри рассыпалась, кусочки перемешались, а теперь при попытке собрать целостную картину их кажется чересчур много.

– Полностью согласен с таким видением проблемы, мистер Гилби. Но, пожалуйста, продолжайте.

– Уж слишком большое количество угрожающих примет нас окружает. Причем от Хардкасла исходит открытое зло, но есть странное предчувствие более утонченного и хитро спрятанного злого умысла со стороны покойного Гатри. Мне пришло в голову, что он затеял какую-то грязную игру. Мысли о Линдсее оставались невыносимыми для него, и в результате он получил более или менее то, чего заслуживал. Еще меня не оставляло ощущение, что Сибила либо знала, либо подозревала о чем-то подобном и стремилась по возможности защитить Линдсея.

– Крайне интересная версия. Не могли бы вы развить ее детальнее?

– Что ж, пусть это прозвучит жуткой и омерзительной фантазией, но как насчет такого варианта? Подумайте об откровенно взломанном ящике бюро. Гатри собирался повесить на Линдсея обвинение в ограблении в тот самый момент, когда тот уже готов был покинуть замок вместе с его племянницей. Линдсей, находясь в кабинете, разгадал этот черный замысел, вернулся незаметно для Сибилы и столкнул Гатри с балкона башни. А потом попросту сбежал отсюда вместе с девушкой.

– До известной степени правдоподобная картина. Но боюсь, в ней содержится чисто психологический изъян. Подобный умысел против Линдсея предполагает наличие у человека, затеявшего такое дело, совершенно извращенного ума. Мы можем считать почти установленным фактом, что Гатри и был существом странным, возможно, находившимся на грани помешательства. Но что тогда сказать о Линдсее? Гатри в известном смысле все еще оставался его врагом, и убийство в порыве ярости, вызванной обнаружением коварного плана против себя, исключать нельзя. Но вот смог бы Линдсей потом, если вспомнить ваше выражение, «попросту сбежать отсюда с девушкой»? В таком случае мы имели бы дело с двумя извращенными умами в одном деле. Человек нормальный, даже совершив убийство в порыве страсти, мотивом которого послужило обнаружение злостного заговора против себя, не стал бы бежать от ответственности. Тем более странно было бы становиться объявленным в розыск беглецом в компании с девушкой, которую любишь. Скажете, что это сантименты, Гилби? А по мне, так здравое психологическое суждение, основанное на моем опыте.

– Склонен согласиться с вами.

– Но ведь фрагментов головоломки не стало меньше: мы с вами пристроили на свои места только два кусочка картона, на которых изображено взломанное бюро. А потому давайте вернемся чуть назад и взглянем на дело глазами инспектора Спейта. Что он имеет на сегодняшний день? Линдсей убил Гатри, украл его золото и скрылся с его племянницей. Как вам такая картинка?

– Прежде всего, возражу, что Кристин Мэтерс не из тех девушек, которые способны влюбиться в столь отъявленного негодяя. А во‑вторых, версия кажется мне до отвращения неправдоподобной. Это сумасшествие какое-то.

– Тогда что скажете о слухах, будто Линдсей специально задержал свое бегство, чтобы в отместку за какое-то древнее злодеяние против своей семьи отрубить трупу несколько пальцев?

Гилби уставился на меня в изумлении.

– Скажу, что такое могло присниться только умалишенному в кошмарном сне.

– Точнее не скажешь! Кошмарный сон умалишенного. А вспомните, какое впечатление с первых минут произвел на вас Гатри. Вы сразу поняли, что перед вами сумасшедший.

– Боже милостивый!

– Ваше искреннее восклицание вполне уместно! Картина ведь и в самом деле вырисовывается отвратительная и ужасная. Рэналд Гатри покончил с собой, но одновременно совершил весьма хитроумное и омерзительное преступление. Поняв это, мы сразу оказываемся у решения загадки. Остается лишь прояснить некоторые подробности.

Гатри просто не мог позволить Линдсею взять в жены племянницу. Думаю, нам следует принять его патологическую ненависть к молодому человеку как неоспоримый факт. Причем в своей ненависти он дошел до крайности. Когда все остальные способы помешать молодым людям потерпели крах, у него остался единственный путь предотвратить осуществление их планов – погибнуть самому и утянуть за собой в могилу Линдсея. Не стоит упускать из виду глубочайшую меланхолию, в которой он пребывал в последнее время, постоянные разговоры о смерти, а они, уж поверьте, послужили прелюдиями к множеству внешне ничем не мотивированных самоубийств. Если на то пошло, он однажды уже пытался наложить на себя руки. Вчера по чистой случайности я сумел получить свидетельские показания об этом. И он, как мы можем теперь вообразить, был движим тем же импульсом к саморазрушению, но только на сей раз смерть грозила не ему одному. Он добивался одним ударом двух целей. Линдсей не мог стать супругом его племянницы, обреченный на позорную казнь по приговору суда, а сам Гатри удовлетворял свое темное и необъяснимое стремление добровольно покончить счеты с жизнью. Становится понятно, почему он постоянно цитировал стихи Данбара, а страх смерти читался на его лице: он уже знал, что скоро умрет. Причем он все-таки боролся с собой, не мог, как выразилась мисс Мэтерс, выбрать одно из двух. Ибо никому не под силу обдумывать подобный план, не испытывая порой ужаса и отвращения к самому себе.

Все обставлялось как преступление. И у преступления должен был наличествовать свидетель. А кто может лучше сыграть такую роль, чем медик?

– Доктор, которого ожидал Хардкасл!

– Думаю, именно так все и обстояло. Но здесь-то и случилась первая незадача. Доктор – кого бы ни выбрали для такого случая, – не сумел добраться до замка. Вместо него явились вы и мисс Гатри. И тогда Гатри решил, что ему подойдете и вы. Отсюда его пристальные изучающие взгляды. Поэтому он обрадовался, что вы сумели найти дорогу к его жилищу.

Еще одним отголоском первоначального плана явилось мнимое недомогание Гатри на следующий день. Это стало бы предлогом все же позвать врача, чтобы он оказался в нужное время в нужном месте. По какой-то причине он упорно не желал отказываться от этой части своего замысла, даже когда убедился, что доктор не явится, задержанный, по всей вероятности, бураном, и вам придется заменить его.

А теперь разберем сам план. В сущности он очень прост. Они договорились, что Линдсей придет в замок в канун Рождества, чтобы забрать мисс Мэтерс, и затем тихо, почти втайне скрыться. Причины именно такого их поведения ясны: эксцентричность и непредсказуемость Гатри, его непреодоленная убежденность, что брак становился позором для семьи. Вот почему Линдсей согласился все проделать без особой огласки. Они с мисс Мэтерс понимали, что подобным образом Гатри желает их унизить, но не подозревали худшего. Как и мы с вами ни о чем бы не догадывались, не ведали о предварительной договоренности, если бы мисс Мэтерс не удалось передать письмо своему старому приятелю в Кинкейге. Гатри ничего о письме не знал, а ведь только оно могло подтвердить слова беглецов, что хозяин Эркани согласился отпустить их и даже обещал снабдить Кристин определенной суммой в золоте.