Елена Колина - Требуюсь Я!

• Название: Требуюсь Я!
• Автор: Елена Колина
• Жанр: Психология, личное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099538-7

«Что делает с нами возраст – двадцать восемь лет, тридцать, сорок, пятьдесят? Возраст – это потеря друзей и прибавка в весе, а я хочу, чтобы потеря в весе и прибавка друзей», – говорит Анечка, героиня Елены Колиной. Как по-настоящему хорошая книга по-настоящему хорошего психолога, это настоящий подарок для тех, кому сейчас грустно или сложно (или просто необходима хорошая история – добрая, ироничная и откровенная). «Требуюсь Я!» – это разговор о самом главном: возрасте, боязни перемен и одновременно мечте измениться, о начале новой жизни, о том, что каждый может, когда захочет. «Я не собираюсь вкладывать в бизнес ни рубля: я трус и жадина, и у меня трусливые мымли, то есть мысли… то есть именно что мымли…» Анечка пока не знает, что озвучивает модный тренд «бизнес без вложений». Она лишь делится своими «мымлями»: как побороть страхи, как рождается успешная идея, а главное, как одержать победу над собой – трудно, но можно!

---

Пусть меня больше не надо, допустим, меня на помойку истории. Но разве это не возрастные изменения: мужчина за 50 (Максиму 57, это за 50) считает, что все молодые и модные лучше? Вот он пригласил молодого сценариста, а… а почему он не захотел решить в честном бою, чей сценарий лучше? Он мог бы сказать мне: «Ань, вот у меня два сценария – твой и этот, второй, и не обижайся, но твой лучше…» То есть это оговорка по Фрейду, что мой лучше.

Мужчины – трусы. Они не могут объясниться, никто ничего не говорит: просто – раз – и новая семья уже тут, просто – раз – и другой сценарист уже тут, он моложе меня, лучше меня…

…Правда в том, что, как бы старательно я ни называла его «другой сценарист» и «он»… правда в том, что это она.

И от этого еще больней.

Может быть, вы можете всю ночь думать и плакать и дать себе зарок не говорить о сопернице плохо, не поднимать тему «кто она, а кто я», вообще никогда не говорить о ней… вы можете, а я нет.

– Это же уровень Comedy Club, – сказала я, едва дождавшись, чтобы Максим открыл глаза. – Я бы еще поняла, если бы она была успешной, известной, если бы у нее были премии… ну там, премия «Дебют», премия фестиваля «Молодость»… но у нее был всего один сериал, всего один!.. Что уж такого особенного в ее сценарии?

Мне ведь известны подробности измены: она показала ему первую серию, он прочитал и даже не попросил остальные пятнадцать, и подписал договор.

– Вот только не надо сцен, – сказал Максим.

– Что ты, какие сцены, я просто скажу…

И я сказала. Что единственное, что соблазнило его в этом сценарии (неумелом и даже отчасти непрофессиональном), это возраст героини – 27 лет. И сама история: героиня перед свадьбой спит по очереди со всеми друзьями жениха (да, это провокативная история, но тупая). И с подругами (да, это нарушение табу, но зачем его нарушать?). И я не вижу ни единой достоверной психологической мотивировки, зачем она все это делает. Ее мама в детстве не любила и отчим приставал? О-о, как оригинально! Да она просто маньячка, у нее бешенство матки, зачем об этом снимать сериал? И пусть тогда он назовет сериал «Бешенство матки». И…

– Может, ты уже просто сказала, может, хватит?

– Да. И все время сыпать подростковыми словечками – это, по-твоему, прикольно? Посчитай, сколько раз в каждой серии звучит «прикольно». А ее шутки? У нее все шутки несмешные. Она натужно шутит, на шестнадцать серий одна смешная шутка, – одна… а уж ирония там и не ночевала… Ирония, чтобы ты знал, – это качество зрелого ума.

– Да.

Он сказал «да»? Мог бы и не возражать мне в такой обидной для меня ситуации, а он говорит «да».

– А как у твоего зрелого ума обстоит дело с самокритикой? Некоторые черепашки с возрастом становятся довольно сварливыми…

«Черепашка» – это наше слово, одно из наших слов, это приглашение к миру и дружбе. Но я твердо решила добиться, чтобы он вместе со мной ее осудил. Привела сокрушительный аргумент: она даже внешне неприятная, похожа на рыбу, зубастая улыбка, как будто у нее два ряда зубов, и сонные глаза. Но он, кажется, держался другого мнения. Наверное, не разглядел второй ряд зубов.

– В ней есть обаяние, у нее хорошая улыбка…

– Да? А почему у нее такой финал? Почему она написала такой нелогичный финал? Такой невнятный, нелогичный финал?.. Не могла свести концы с концами, почему? Я скажу тебе почему – потому что в этой ее истории все картонное, это эпатаж ради эпатажа, там нет НИКАКОГО СМЫСЛА! Финал всегда обнажает качество истории, есть в ней смысл или нет, – и ты это знаешь!

Честно говоря, я немного увлеклась и почти кричала, как в «Покровских воротах» Велюров кричит Соеву: «Разве это финал?!», а тот отвечает с нажимом: «Это очень хороший финал».

– У нее очень хороший финал, – сказал Максим и даже не заметил, что цитирует «Покровские ворота». – Все, с меня на сегодня хватит. Завтракать не буду. Нет, я не хочу сырников. И рисовую кашу с тыквой не хочу. Почему не хочу? Потому что не хочу я твоих сырников. Пусть бабульки едят твои сырники. Я, кажется, еще сам могу решить, чем мне завтракать.

Да-да, я на вашем месте тоже могла бы сказать: «Вы, Анечка, совершили ошибку», или «Ань, ну он уже решил снимать по ее сценарию, какой смысл говорить о втором ряде зубов?», или «Стоит ли так его донимать, вдруг он влюблен, а влюбленный мужчина, знаете…».

На своем месте я стала плакать. Он не хочет сырников со мной.

Нет, даже хуже! Он сказал, что мои сырники для бабулек. На первый взгляд, это оговорка, но это оговорка по Фрейду: под сырниками Максим подразумевает мои сценарии, которые он теперь считает историями «для бабулек». И не хочет он всего сразу: меня, моих сырников, моих сценариев. Не хочет своего прошлого, тяготится своим настоящим (семейными сериалами и конкретно мной), думает, что я вишу гирей у него на ногах, и хочет меня скинуть.

И, как любая женщина, страдающая от измены, я принялась сетовать: «А вот раньше он… а теперь…» Вчера еще до звезд сидел, а нынче все косится в сторону, и так далее.

Раньше мы за завтраком всегда обсуждали родственников, кто да что…

Сидели друг напротив друга и спрашивали:

– А он?

– А она?

– А он тогда что?.. А она?..

Первая семейная история, которую я написала, называлась «Родственнники» (о семье ученого-физика с 50-х до наших дней, его звали Игорь, жену Катя, дочь Женька), и сериал, который Максим снял по этой книге, тоже назывался «Родственниики». Мы обсуждали все перипетии сюжета – кто да что, характеры, мотивировки. Герои были нам близки, как родственники, как будто это были наши «тетя Катя», «дядя Игорь», наша «Женька», и даже их кот был нашим котом.

С тех пор мы называли персонажей всех наших сериалов «родственнники».

Раньше мы за завтраком всегда обсуждали родственников.

Раньше он любил сырники.

У нас было общее – родственники, сырники.

Теперь он считает мои сценарии историями для бабулек. Наших родственников – чужими. Бабулькиными родственниками.

Снимает для «молодого зрителя», имеет дело с концептуальным киноязыком.

Не любит сырники.

И не хочет рисовую кашу (все жаворонки нынче вороны).

Хочет модный завтрак для тех, кто в тренде. Какую-нибудь дрянь вроде «нежной запеканки из кальмаров и брокколи»?

Именно так было у Бедной Аллы, так бывает у всех: сегодня он ваш, ест с вами сырники и обсуждает родственников… а назавтра мысли его уже далеко, ослабевает интерес к родственникам и сырникам, – и не прошло и года (оказывается, она рассказала Максиму свою идею сериала около года назад), – не прошло и года, как у него уже другая семья на нашей улице.

…А насчет рисовой каши Максим не прав: рисовая каша с тыквой в тренде.

Это было мучительно, но полезно – плакать и думать: «Если посмотреть правде в глаза, сценарий хороший. Она моложе, а пишет лучше меня. Максим правильно выбрал ее. А я больше не буду писать, я не хочу повиснуть у него на ногах гирей (своими сценариями, чтобы он считал себя обязанным снимать из жалости), я вообще не буду писать. Тем более я пишу для бабулек, зачем писать для бабулек?..»

Но что я буду делать? А если Максим захочет от меня уйти? …Если он захочет от меня уйти, так он и уйдет.

Если он уйдет, как я тогда буду жить? …Ну, думаю, буду жить как жила: читать, смотреть кино…

Но на что, на что я буду читать, смотреть кино?

Тем более сейчас кризис.

Что вообще может делать в кризис женщина 50 лет (52-х) без профессии?

Я не кокетничаю: именно что без профессии. Если вы учитель рисования или стоматолог, то ваше умение рисовать или лечить зубы такое же неотъемлемо присущее вам свойство, как тембр голоса или цвет глаз.

А если вы сценарист, то ваше умение очень даже отъемлемо: если по вашим сценариям не снимают – то все, вы уже не сценарист. Вы только строчка в Википедии.

На что годится строчка в Википедии, тем более в кризис?

ИТОГ ДНЯ:

Сигарет – 13 (хорошо).

Сигарет перед сном – 5.

Полученных смс «Не до тебя, отстань!» – 2,

из них:

от Максима – 1. «Я на встрече, буду поздно, люблю, целую». Если бы он просто пришел поздно, то это ничего не означает. Но «люблю, целую» безусловно означает «отстань».

от Нади – 1. «Не ждите. Надя» тоже означает «отстань»… От Нади я такого не ожидала.

Нужно знать Надю: хорошая, моя помощница по хозяйству в течение 20 лет, добропорядочная, выдержанная, салат оливье, бульон с рисом, пирог с капустой, 56 лет, на лице вся надежность мира.

И такое!

Несколько дней назад Надя прислала мне смс: «По случаю дачу вернусь с женищей пон вам».

Здесь все понятно: «по случаю» означает, что Надин сосед по даче Виктор Львович предложил отвезти Надю на дачу на машине. Она вернется обратно с его новой женой, которую все соседи в садоводстве называют женищей. И в пон к нам. То есть в понедельник придет к нам.

Сегодня понедельник, а Нади нет.

И вот вечером пришло смс: «Не ждите. Надя».