Самид Агаев - Ночь Волка

• Название: Ночь Волка
• Автор: Самид Агаев
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Две пары приехали на зимнюю охоту в заброшенную деревню на Смоленщине. Развлекались, стреляли дичь. В день отъезда машина не завелась. Еды практически не оставалось, и помощи ждать было неоткуда. К ночи мороз усилился, в лесу завыли волки. Вскоре в дверь постучался заблудившийся охотник-одиночка, а наутро исчезла одна из девушек. Такова завязка этого триллера, написанного в традициях, восходящих к средневековой итальянской новелле, к «Декамерону» Боккачо. Люди, находящиеся в замкнутом пространстве, коротают время, рассказывая истории, однако в нашем случае истории фатальны для рассказчиков. Роман о любви, предательстве, о взаимоотношениях мужчины и женщины. Самид Агаев – доцент Литературного института им. Горького, автор ряда исторических приключенческих романов. Лауреат премий им. Катаева (1996) и премии Москвы в области литературы за 2002 год. Член союза писателей России и Азербайджана. Прозе Агаева присущи динамичность и острота сюжета, тонкий юмор и глубокий психологический подтекст.

---

Мы все трое ужаснулись и едва ли не в один голос спросили, неужели сделал?

– Сделал, – радостно сказал Петр, – могу показать.

– Не надо, – отказались мы и так верим. Кто-то с состраданием спросил:

– Больно было?

– Да нет, ерунда, чего там больно? Лезгин мне обрезание делал. Почему-то по этому делу специалисты – все лезгины. «Отвернись», говорит.

Я отвернулся, он чик ножом, и нету.

– Лишнего то не отрезал? – морщась, спросил его другой.

Петр засмеялся и сказал, – нет.

– И что, отдали тебе девушку в жены.

– Отдали.

Дальше он стал рассказывать о том, как, узнав о постановлениях по развитию фермерского хозяйства, собрался в дорогу и таким образом оказался в Новгородской области. Мне это уже было неинтересно, и я заснул. Вот собственно и весь рассказ.

– Не густо, – снисходительно сказал Шилов.

– Пять, – восторженно сказала Вероника.

– Что, пять, – ревниво спросил Шилов.

– За рассказ пять, – пояснила Вероника.

– Подумаешь, пять, я сейчас расскажу на шесть.

– Таких оценок нет, – сказала Галя.

– Тогда на пять с плюсом, – настаивал Шилов.

– Вот расскажешь, тогда посмотрим, но это, увы, без меня, я ухожу спать.

– Как спать, королева, я, понимаешь, весь вечер выражаю вам свое восхищение, а вы спать. Королева Вероника, так нельзя.

– Шилов, если хочешь сделать мне приятное, называй меня Королева Елизавета.

– Почему?

– Она мне больше симпатична.

– Понимаю, Королева-девственница, – ухмыльнулся Шилов.

– Понимай, как хочешь, – парировала Вероника, но для общего развития запомни, что девственницей ее называли вовсе не потому, что она ею была, просто она не была замужем и это автоматически делало ее девственницей.

– Я это запомню, – сказал Шилов.

– Ты лучше запиши, – посоветовала Вероника и встала из-за стола, – Галя, ты не идешь спать?

– Да рано еще, – ответила Галя, – посижу еще.

– Тогда всем спокойной ночи, – сказала Вероника и показала Марату язык.

В этот момент раздался волчий вой, более протяженный и более высокий.

– Совсем Гедовян распоясался, – сказал Веронике Шилов, но она, не ответив, скрылась за занавесом отделявшим спаленку.

– Окружают, – обратился к Марату Шилов.

– Наливай, – посоветовал Марат.

– И то, – сказал Шилов и наполнил стопки.

В этот момент послышался новый вой, где-то рядом.

– Прямо таки продукты зря переводим, – пожаловался Шилов, – мы пьем, пьем, они воють и воють, никакого кайфа, враз трезвеешь.

– Не расстраивайся, – успокоил его Марат, – водки у нас много, на всю зимовку хватит.

– Ну, давай, что ли выпьем за белое безмолвие, – предложил Шилов.

– Я бы не сказал, что Белое такое уж безмолвное, но все равно выпьем, – с оговоркой согласился Марат.

Мужчины поднесли стопки к губам. В этот момент раздался стук в окно.

– О, Господи удивилась Галя, – кого это принесло в такую погоду?

– Может это оборотень, – предложил Шилов, застыв с рюмкой у рта.

– Пей, не останавливайся, – сказал Шилову Марат и медленно выпил; после этого повернулся и отдернул занавеску.

За окном стоял человек, весь засыпанный снегом; в кромешной тьме, царящей за окном, лица его было не разглядеть.

– Откройте, – крикнул он, – за мной гонятся волки.

– Спроси, кто он такой, – посоветовал Шилов.

– Кто вы? – спросил Марат.

– Охотник я, заблудился, откройте, пожалуйста, здесь волки, прошу вас, откройте.

– Надо пустить его, – неуверенно сказала Галя.

– А если это оборотень, – повторил Шилов.

– Ты, что совсем сбрендил от своей водки, – спросила Галя и пошла к дверям.

Шилов, прихватив ружье, немедленно последовал за ней.

Когда они вышли, Марат подошел к своему «винчестеру», стоящему в ближайшем углу, вогнал в магазин три патрона, больше не успел и вернулся на свое место. Галя подошла к дверям и стала отодвигать засов. Шилов стоял сзади, светя фонариком. Когда нежданный гость шумно ввалился в дом, Марат, взяв в руки, свечу, тоже вышел в прихожую, прибавив света.

Вошедший оказался мужчиной среднего роста, круглолицым, с белесыми усами, на которых висели крошечные сосульки. Одет он был в пятнистую телогрейку военного образца, на плече его висело ружье, а за плечами тощий рюкзак, и, что больше всего поразило всех, на ногах у мужчины были резиновые болотные сапоги.

– Ну, ты блин даешь мужик, – сказал Шилов, – кто же в такой мороз, в резиновых сапогах ходит.

– Ничего не поделаешь, товарищ механик, – ответил человек.

Он скинул сапоги, сел на пол, морщась и растирая скрюченные ступни, в особенности пальцы, – бедность.

– Я не механик, – гордо сказал Шилов, – я бард.

– Ничего не поделаешь, товарищ бард, – сказал человек, – многодетный я, в теплых сапогах дети ходят мои, а я в резиновых, уже привык.

– Откуда вы взялись? – спросила Галя.

– Заблудился, – ответил человек, – метель началась, деревню проскочил.

– Какую деревню? – спросила Галя.

– N.

Шилов посмотрел на Галю, та подтверждая, кивнула головой, но сказала:

– В N давно уже никто не живет.

– У меня там, в одной избе уголок оборудован, дрова, сухой паек. Я бы и вас проскочил, хорошо стрелять начали, я на звук ломанул.

– А волки? – спросил Марат.

– Волки по пятам шли.

– А что же ты не стрелял?

– Патроны посеял, рюкзак прохудился, я ружье за ствол уже держал, как дубину, от волков отбиваться. Мне бы водки выпить, согреться, а то моя бутылка в ту же дырку провалилась.

После некоторого молчания Марат сказал:

– Водка у нас есть, у нас, приятель, еды нету.

– А еда у меня есть, – страдальчески ответил пришелец, и застонал, вытягивая ногу, – там, в рюкзаке лежит, подайте, пожалуйста.

Шилов бережно взял рюкзак за ремень и пододвинул его к незнакомцу. Охотник развязал мешок и вытащил из него освежеванную тушку.

– Ето хто? – глумливо спросил Шилов, – нутрия?

– Обижаете, заяц чистокровный.

– Опять рагу, – вздохнул Шилов.

– Ладно тебе, – махнула на него рукой Галя, – лучше, чем с голоду умереть.

– У вас, кажется тоже не все в порядке? – спросил незнакомец.

– Это вы, верно, подметили, – согласился Марат, – у нас машина не заводится, и еда кончилась.

– Вас здесь трое? – спросил мужчина.

Вопрос почему-то Марату не понравился, он сказал:

– Кажется вас отпустило, может водочки?

Незнакомец кивнул и на четвереньках двинулся в комнату. Удивленные мужчины двинулись за ним и возле стола помогли ему сесть на стул. Галя поставила перед ним рюмку, но человек жалобно улыбнулся, и попросил:

– Если можно, побольше.

Шилов, хмыкнув, сказал:

– Вот это по-нашему, – поставил перед ним граненый стакан и наполнил его до краев.

– Тебя, как звать-то, мужик? – спросил Шилов.

– Костин, – ответил человек, беря стакан обеими руками. Он осушил стакан, пожевал губами; лицо его приобрело какое-то вопросительное выражение, словно он прислушался к чему-то в самом себе, то есть стал похож в этот момент на дегустатора. После этого мелко откашлялся и сказал:

– Хорошо.

Шилов добавил:

– И сказал он, что это хорошо.

– Точно, – подтвердил Костин.

– Хорошо пьешь, дядя, – оценил Шилов.

– Спасибо, – сказал Костин.

– А звать-то тебя, как?

– Я к фамилии привычный, на работе все так зовут.

Он расстегнул и снял с себя телогрейку, оказавшись в замызганном свитере из растянутого горла, которого выглядывал ворот несвежей рубахи.

Шилов не стал настаивать. В комнату заглянула Галя.

– Зайца потушить, или рагу?

– Потушить, – хором сказали Марат и Шилов.

Шилов вызвался помочь и пошел за Галей на кухню. Марат и Костин остались вдвоем. Марат пододвинул гостю свою тарелку с остатками капусты и сказал:

– Может закусите, пока заяц будет готовиться?

– После первой не закусываю, – молодецки ответил Костин. Однако, язык его слегка стал заплетаться. Марат правильно понял его слова и налил ему водки, но теперь уже в стопку.

– Пошло тепло, пошло, – сказал Костин, – начинаю согреваться.

Марат вежливо улыбнулся в ответ. На кухне Галя пробовала разрезать окаменевшего от мороза зайца.

– А ну-ка отойди, женщина, – грозно сказал Шилов, подступая к ней с топором.

– Смотри аккуратней, – предупредила Галя и отошла в сторону.

– Наш-то заяц был, покрупней, – заметил Шилов и разрубил зайца на небольшие куски. Галя обмыла их холодной водой, отчего они тут же покрылись тонкой пленкой, уложила в чугунок и залила до половины водой; бросила шепотку соли, перца, несколько лавровых листов и стала шарить на полке, говоря:

– Где-то здесь луковица оставалась. Шилов извлек искомую луковицу из кармана, сказав:

– А я только ее сожрать собрался, дай, думаю, лучку обрадуюсь.

– Я-те сожру, тоже мне Чипполино нашелся.

Галя очистила луковицу, бросила ее в чугунок, накрыла крышкой и отодвинула печную заслонку, открыв взору остывающую груду угля, переливающуюся огнями в печном чреве.