Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]

• Название: Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]
• Автор: Сергей Козлов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-93165-128-6

За исходную точку взят 1701 г. - год создания Петром I летучего корпуса - корволанта - для борьбы с противником на путях снабжения армии. Далее подробно описаны действия партизанских отрядов и летучих корпусов в ходе Отечественной войны 1812 г., специальные действия которых определили исход войны. Излагается история возникновения, подготовки и применения казачьих подразделений пластунов, как на Кавказе, так и в годы Крымской (1853-1856) и Турецкой кампании (1877-1878). Описаны опыт применения партизан в русско-японской войне (1904-1905) и в годы Великой войны (1914-1918). Приведены примеры действий партизанских формирований в годы Гражданской войны в России (1918-1920) как Красной, так и Белой армий. Рассказывается о создании первых штатных разведывательно-диверсионных формированиях РККА, созданных в период 1934-1938 гг. Описан опыт партизанских действий, которые вел в ходе Гражданской войны в Испании партизанский корпус, созданный под руководством советников советской военной разведки, дан анализ действий советской войсковой разведки в период военного конфликта на реке Халхин-Гол, а также применения разведывательно-диверсионных лыжных отрядов в период Финской кампании. Приводятся меры, которые выполняло ГРУ в предвоенный период по усилению военной разведки.

Книга представляет интерес как для специалистов, так и для самого широкого круга читателей.

---

Форсировав Неман, Великая армия Наполеона вторглась в Россию 12 (24) июня 1812 года, имея в рядах первого эшелона около 420 000 человек. Всего в ее составе насчитывалось около 610 000 человек и 1372 орудия. Однако лишь половина воинских частей была французской. Остальная часть — польские, прусские, австрийские, немецкие, баварские, саксонские, итальянские и другие части.

Великая армия, не встречая серьезного сопротивления русских войск, быстро продвигалась вперед. Участник тех событий рассказывает, что из-за скорости наступления проблемы с продовольствием начались с самого начала кампании: «Мы с каждым днем приближались к Вильне, дни стояли теплые. Во всех отношениях мы перебивались кое-как, уже мало было хлеба, а мука, молоко, вино и водка сделались большой редкостью... Купить ничего нельзя было, потому что маркитанты не поспевали за нашим быстрым передвижением. Офицеры должны были довольствоваться тем, что добывала воровством и грабежом их прислуга... поэтому в первые дни за Неманом общая нужда вызвала крупнейшие беспорядки»28.

«Как предполагалось действовать в начале войны, видно из инструкции Багратиону от 12.06.1812 года. Считалось, что Наполеон сосредоточил главные силы между Ковно и Меречем, поэтому, в то время как

1-я Западная армия стала бы отступать к Вильно, а затем к Свенцянам, Платову предписывалось от Гродно действовать во фланг и тыл противника, а Багратион должен был подкреплять это движение. Уже 8 июня корпусным командирам были указаны дороги для «ретирадного сосредоточения войск». Маршрут дальнейшего отступления 2-й Западной армии намечался через Минск к Борисову. Составители инструкции исходили из правильной посылки, что Наполеон намеревался нанести главный удар в направлении Вильно. В это время отвлекающие действия Платова должны были способствовать медленному отступлению

1-й Западной армии и создать условия для перехода войск Багратиона на Минскую дорогу. Но действия, предпринятые императором Наполеоном, не во всем соответствовали предположениям российского

командования, а быстро менявшаяся ситуация привела к пересмотру запланированного сценария войны. Центральная группировка Великой армии под командованием Е. Богарне задержалась с переправой, поэтому Платов не смог выполнить данное ему указание из-за отсутствия противника, а вследствие приказа императора Александра I, полученного Багратионом 18 июня, был изменен маршрут отступления 2-й Западной армии: она двинулась на Новогрудок и уже не имела возможности своевременно прикрыть Минское направление. Этим воспользовался император Наполеон, двинув на Минск сборный корпус маршала Л.Н. Даву. Таким образом, из-за не совсем точных оценок предполагаемых движений неприятельских корпусов и ошибочного приказа императора, 1-я и 2-я Западные армии оказались в критическом положении. Стратегически важное западное направление не было прикрыто, и этим воспользовался противник. Отступившая к Дрисскому лагерю 1-я Западная армия вынуждена была его покинуть для противодействия возможным обходным движениям Наполеона, а 2-я Западная армия, маневрируя и не вступая в сражение с превосходящими силами неприятеля, стала искать пути для соединения с войсками Барклая-де-Толли. Российские военачальники не дали неприятелю втянуть себя в военное столкновение на границе, но не смогли выполнить предвоенный операционный план и в своих последующих действиях руководствовались лишь стратегической концепцией ведения войны»29.

Необходимо отметить, что «работа по дезинформации противника русскими проделана была огромная, но «убеждать» его в том, что «план

Пфуля» — это серьезно, было огромным риском. Дрисский лагерь был использован для полного сосредоточения вынужденно разбросанных в начале кампании корпусов Первой армии и для выхода на правый берег Западной Двины, следуя по которому через Полоцк можно легко достичь Витебска, куда из Борисова придет Багратион. Дрисский лагерь полностью оправдал затраты на его строительство. Корпусы Первой армии собрались в Дрисском лагере, до того мало тревожимые французами, и без помех перешли на правый берег Западной Двины. Оставление лагеря было для Наполеона неожиданным»30.

То, что Дрисский лагерь воспринимался всерьез, а значит, и то, что русские будут действовать по плану Фуля, подтверждает свидетельство конных разведчиков Вюртембергского 3-го конно-егерского полка: «...вечером мы приблизились к русскому лагерю у Дриссы и к его окопам. При непрерывном приближении к главным окопам, необычайно высоким и снабженным большим количеством бойниц, у многих, вероятно, сердце забилось удвоенным или утроенным темпом. Чем ближе мы подходили, тем тише становилось все; не слышно было ни звяканья оружия, ни покашливания; ни одна лошадь не заржала; казалось, что и лошади умеют ходить на цыпочках. В любое мгновение мы ждали громового приветствия из этих окопов и из жерл их пушек и тихо подвигались к ним. Вдруг туман, застилавший нам глаза, рассеялся; тишина сменилась шепотом и затем хохотом; за огромными окопами не было ни одной пушки, ни одного солдата. Наверху бродил мужичок, которого раньше приняли за солдата, а посланные патрули скоро принесли известие, что русские на заре покинули свой лагерь и эти окопы»31.

«[...]Началось упорное, яростное преследование Первой армии, произошли кровавый бой у Островно и другие боевые столкновения.

Итак, элементы планов Пфуля и Багратиона послужили для дезориентации противника и выполнения собственного стратегического плана, полностью себя оправдавшего»32.

1.2.2. Партизанские действия первого этапа войны

На южном направлении

Очень часто советскими историками утверждается, что инициатором партизанских действий в тылу врага был подполковник Ахтырского гусарского полка Д.В. Давыдов. Однако это вовсе не так. Другие, более искушенные в вопросах истории этой войны полагают, что первым партизаном был генерал Ф.Ф. Винцингероде, назначенный командиром летучего корпуса 21 июля 1812 года. И это вполне справедливо, но только для 1-й Западной армии. Однако несколько ранее от 3-й Обсервационной армии, которой командовал генерал от кавалерии А.П. Тормасов, были отряжены им три партии для действий в тылу неприятеля. О данном факте и характере действий этих партий свидетельствует донесение А.П. Тормасова императору Александру I.

Генерал от кавалерии Тормасов 2 Августа 1812 года на марше из селения Новоселки доносит ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ следующее:

«Высочайшее ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА повеление, объявленное мне Господином Военным Министром, чтобы решительно действовать во фланг и тыл неприятельских сил, устремленных противу 2-й Западной армии, достигло ко мне 5 числа минувшего Июля месяца, по получении коего я тотчас дал направление вверенным мне войскам, стоявшим сосредоточенными при Луцке, к городу Ковлю, оставя для строгого надзора за границами Княжества Варшавского два иррегулярных полка и одну конную бригаду драгун под командою Генерал-Майора Хрущева; поруча ему охранение границы, назначил расположить Арзамасский драгунский полк при Владимире, а Житомирский [драгунский полк] в Ковле, содержа от сего полка один эскадрон в Любомле в подкрепление кордонной цепи.

Партии, посыпанные от Устилуга и Влодавы за реку Буг и от постов из Ратно и Любашова за реку Припять, к стороне Бреста, Кобрина и Пин-ска, подтвердили приводом пленных из австрийских войск, что корпус под командою Князя Шварценберга действительно расположен был в Пружанах и занимал сильными отрядами Брест, Кобрин, Янов и Пинск.

Прибыв в Ковель, удостоверясь совершенно в таковом расположении неприятельских сил, противу коих действовать должен и кои обязывали меня для выполнения воли ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА очистить первоначально сии пункты и по щастливом успехе обратить силы в тыл неприятелю. К атаке сих пунктов составил я три отряда: 1-му [отряду] под командою Генерал-Майора Графа Ламберта назначено идти дорогою по реке Бугу, лежащею к Бресту, имея небольшие партии легкой кавалерии по ту сторону реки. 2-й отряд под командою Генерал-Майора Князя Щербатова из Ратно через Мокраны к Бресту же и по данной диспозиции должны были 13 числа [июля], соединясь, атаковать неприятеля и по занятии города в два марша обратиться к Кобрину, к коему, с главными силами выступя из Ратно 11 числа [июля], подступил я через местечко Дивин и положил 15 числа [июля] атаковать оный. 3-му не столь сильному отряду под командою Генерал-Майора Мелиссино поручено было действовать партиями за реку Пину к Янову и разными покушениями подавать вид, что главные силы наши стремятся к Пинску и в сем пункте находятся.

Предположения сии увенчаны были совершенным успехом.