Грег Иган - Лестница Шильда, роман

• Название: Лестница Шильда, роман
• Автор: Грег Иган
• Издательство: "М.И.Ф."
• Жанр: Научная Фантастика

В результате неудачного научного эксперимента самопроизвольно образовался новый тип пространства — «ново-вакуум», который совершенно необъяснимо начал расширяться во все стороны с полусветовой скоростью, поглощая всю «обычную» материю на своем пути. Среди человечества возникают два лагеря: одни пытаются найти способ уничтожить эту угрозу, а другие — изучить и понять.

Тем более, что, возможно, люди, сами того не осознавая, только что создали новую вселенную…

Greg Egan. Schild's Ladder. 2002.

Перевод с английского: Конрад Сташевски.

(Неофициальное электронное издание)

---

― Ее звали Леся. Я пробыл с ней сто шестьдесят лет. Мы были влюблены. Все это время. Мы стали краеугольными камнями друг друга. Я никогда не был так счастлив. Он раскинул руки. ― Вот что произошло на Глисоне.

Мариама скептически оглядела его.

― И ничего тебя не расстраивало?

― Нет.

― Но ты не хотел бы там остаться?

― О, нет.

― Так, значит, ты ее не любил. Ты мог быть очень счастлив. Но ты ее не любил.

Чикайя покачал головой. Происходящее начинало его забавлять.

― Ну и кто из нас заидеологизирован?

― Ты что, проснулся с утра и решил ее покинуть? И не было ни боли, ни затаенных обид?

― Нет, это мы проснулись однажды утром, зная, что в следующем году я уйду. Да, она не была путешественницей. Ну и что? Для меня все кончено? А ты что думаешь, я бы ей лгал с самого начала? — Он так разволновался, что скомкал постель, но тут же провел рукой по простыне, и та очистилась от складок. — Ты знаешь, каково бы, по мне, ей было, дотянись Барьер до Глисона?

Мариама долго не отвечала, понимая, что любой репликой признает свое поражение. Но через несколько секунд поддалась.

― Она бы испугалась?

― Нет. Я думаю, она приняла бы его с благодарностью.

Чикайя улыбнулся, видя, как противно стало Мариаме.

Странно. Она каким-то образом надежно утвердила его в занимаемой позиции, выказав себя противником. От этого оказалось куда больше проку, чем если бы они без конца успокаивали и ободряли друг друга как союзники.

Он продолжил:

― Ты не допустишь к себе путешественника в надежде, что твой мир навеки пребудет неизменным. Ты так поступишь только потому, что сама не в состоянии вырваться, сбежать, и без очевидного знака перемен, висящего у тебя перед глазами каждый день, ты долго так прожить не сможешь. Вот что такое Барьер для подавляющего большинства. Он сулит перемены, которых нельзя было добиться иным путем.

* * *

Обещанная Софусом презентация проходила в амфитеатре, сооруженном кораблем примерно посередке одного из жилых модулей. Все пустовавшие в тот момент каюты были переконфигурированы и сдвинуты к центру таким образом, чтобы возникло одно вместительное помещение. Когда до Мариамы дошло, что при этом пострадает ее собственная каюта, она возмутилась.

― У меня там стекло! — обвиняющим жестом она указала на противоположный конец амфитеатра. — Вон прямо там, где вот этот расселся.

― Оно надежно защищено, — убеждал ее Чикайя тоном ветерана физики концертинных эффектов.[61] — В любом случае, даже если оно и разобьется, что ты теряешь? Что сломано, может быть починено.

― Оно еще ни разу не билось, — подчеркнула она.

Чикайя сказал:

― Терпеть не могу объяснять очевидное, но… — Он свел вместе большой и указательный пальцы, демонстрируя переход к атомарным масштабам.

Мариама смотрела на него, пока он не отвел руку.

― Это не то же самое. Но я и не ожидала, что ты поймешь…

Чикайя поморщился.

― Намекаешь, что я вконец обмещанился?

Лицо Мариамы смягчилось, она протянула руку и сочувствующим движением погладила его по выглядевшей обритой голове.

― Нет. Твои просчеты куда тоньше.

В этот миг Чикайя заметил Янна, вошедшего через портал амфитеатра в сопровождении нескольких собеседников. Он поднял руку и поманил его к себе. Янн охотно последовал приглашению, увлекая за собой спутников.

Расма, Хайяси, Бираго и Сульджан, как оказалось, работали над постройкой нового спектрометра. Из подхваченных им обрывков беседы стало ясно, что все, за исключением Бираго, поддерживают сторону Добытчиков; трое остальных перебрасывались шуточками, живописуя свое намерение прочистить фильтры от планковских червей, чьи предательские сигнатуры основательно запакостили дивные картины, открывавшиеся спектрометру. Бираго, казалось, не слишком обижался на них, но Чикайя прекрасно понимал, какой природы его спокойствие — то была реакция человека, чьи противники так многочисленны, что нет смысла аргументировать при них отличную от мнения большинства позицию.

Что до Мариамы, то она сходным образом очутилась в явном меньшинстве, однако ее поведение выходило за рамки обычной дипломатической корректности; получив краткую вводную, она болтала с Добытчиками так оживленно, что не оставалось сомнений в ее неподдельном дружелюбии. Чикайя задумался, а не их ли старую приязнь она держит на уме, стараясь не проявлять своей истинной позиции. Впрочем, какие бы усилия она ни прилагала сейчас ему на благо, загладить осадок после препирательств с Зифет и Кадиром ей ни за что не удастся.

Янн заметил:

― Новый спектрометр выглядит вполне прилично. Мы вдвое повысили разрешающую способность и теперь захватим целую новую полосу в гамма-диапазоне.

Чикайя покивал. Ему осталось непонятно, что это даст.

― А о чем это они все?

Он указал на трибуну: та медленно вытягивалась из пола прямо на глазах. Посредник пояснил, что расписание докладов нужно, чтобы отвлечь собравшихся от досужего трепа; то же относилось к перемене освещения и поднятым занавесям. Вероятно, этот аспект местной культуры «Риндлера» просто вошел в обиход, оставшись нигде не задокументирован.

― А я точно не знаю, — сознался Янн. — Обыкновенно вести разносятся загодя, иная сорока и за пару недель что-то да приносит на хвосте. Но это выступление как снег на голову. Доклады Софуса, впрочем, всегда небезынтересны. Уверен, что ты не разочаруешься.

― Он уже обмолвился насчет временной асимметрии.

― Что, асимметрия при обращении времени? Он что-то приготовил на тему стрелы времени в нововакууме?

― Нет. Насчет асимметрии при переносе относительно временной координаты.

У Янна округлились глаза.

― «Небезынтересно» — заниженная оценка моих ожиданий от его доклада.

Появился и сам Софус. Он пошел было к трибуне, но, не дойдя до нее, остановился и встал с одной ее стороны. Еще не все собрались в амфитеатре, и было похоже, что помещение окажется забито битком.

Мариама раздраженно стреляла взглядом на припозднившихся.

― Что, не могут потом все посмотреть у себя в черепушках?

― Это плотская прихоть, — важно согласился Янн. — Я тоже так до конца ее и не понял.

Чикайя поднял глаза и осмотрелся. Люди рассаживались даже па стульях, подвешенных к потолку. Туда можно было подобраться из коридорчиков, пересекавших верхние уровни и обычно обнимавшихся без предупреждения. Корабль постарался использовать каждый квадратный метр свободной поверхности, даже если это не оставило ему иного выхода, как сбить в кучу всех пассажиров. Он наткнулся на встречный взгляд Расмы и услышал шутку:

― Мне всегда хотелось побывать на представлении, где зрители свешивались бы со стропил и перекрытий.

Софус прочистил горло, и шорох в аудитории почти тотчас же стих. Чикайю это порядком впечатлило. Он сам, даже случись ему знать в лицо всех на борту, прибег бы к услугам Посредника, чтобы привлечь их внимание.

Софус начал говорить.

― К настоящему моменту мы засылаем графопостроительные зонды и накапливаем данные уже больше двухсот пятидесяти лет, пытаясь понять, что находится по ту сторону этой, — он сжал ладонь в кулак и указал им на Барьер, — стены. Результаты сейчас доступны для обозрения каждому из вас. Теории рождаются и умирают, и у нас уже достаточно данных, чтобы умертвить девяносто девять процентов всех идей в колыбели, не проводя никаких новых экспериментов для их поверки. Некоторым это представляется проявлением бессилия. Как можем мы вообще надеяться понять нечто, описываемое столь сложными закономерностями? От Ньютона до Сарумпета прошло всего лишь три с половиной столетия, что же с нами не так? Мы располагаем математическими инструментами, пригодными для исследования модельных систем, превосходящих сложностью все, доныне обрушенное природой на наши головы. Бестелые еще десять тысячелетий назад устали от физики и занялись чем-то более интересным. Для них жить на таком скудном минимуме интеллектуальной стимуляции все равно что для взрослого — до конца времен ковыряться в детском наборе строительных кубиков. Но даже их чрезвычайно гибкие в своей бестелесности разумы оказались бессильны разломать новую игрушку, которую мы им так любезно подсунули.

Чикайя обменялся взглядами с Янном. Тот безразличным тоном прошептал:

― Наверное, я должен чувствовать нечто вроде благодарности, когда бы и кому бы ни приходило на ум, что именно бестелые разработали и запустили Квиетенер.

― Правила Сарумпета, — с подчеркнутым изумлением возгласил Софус, — выдержали двадцать тысячелетий скурпулезнейших проверок! Как могли бы они оказаться принципиально неверны и ввести нас в заблуждение?! Естественно, что мы избрали консервативный подход, представившийся нам наиболее разумным. Мы решили разрабатывать новый набор, логичным образом включавший бы старые правила как частный случай, но лишь ненамного расширявший их. Нам хватило бы малюсенькой, едва уловимой поправки, небольшого расширения правил, которое бы, не перечеркивая прошлых успехов, объяснило также, что случилось на Станции Мимоза. Вот и чудненько, решили мы. Задействованная математика обещала быть сравнительно несложной. Люди составляли и решали уравнения, даже не отвлекаясь от потока новостей. Потом мы построили «Риндлер»… и обнаружили, что минимальная модификация правил не согласуется с нашими находками. Мы еще немного отклонились от первоначальной версии. И еще немного. В сущности, как бы нелицеприятно ни звучало это применительно ко многим из вас, — но я обязан это сказать, — большая часть нашей работы за четверть тысячелетия сводилась к итерациям этого процесса, снова и снова, снова и снова… Не меняя фундамента, мы воздвигли даже более сложные и прихотливо украшенные теоретические башни, чем ожидалось, и большая часть их рушилась при первой же проверке их предсказаний.