То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

• Название: Западный край. Рассказы. Сказки
• Автор: То Хоай
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

---

В войну партработники разъясняли: «Мы все должны бороться, чтоб отвоевать нашу землю». И люди верили им беззаветно, трудились и сражались с врагом. Теперь же, когда вся страна свободна, народ ждет ответа на другие вопросы: «Какая нас ждет впереди работа? Какие планы у Правительства?»

«Священные идеалы, за которые мы воевали и приносили жертвы, — думал Нгиа, — воплощены в жизнь, стали реальностью, зримой реальностью. Враг изгнан. И теперь Революция требует от каждого из нас — и от меня в том числе — насущных конкретных дел».

Немало прожив среди простых людей и провоевав бок о бок с ними почти всю войну, он хорошо понимал их запросы и чаянья и потому дал согласие, когда ему предложили снова вернуться в горы налаживать там торговлю.

Сколько здесь предстояло горячих дел! Он знал: работать в социалистической торговле — это совсем не то, что быть торгашом, умеющим лишь подсчитывать барыши да набивать мошну. Сейчас главная его цель — помочь людям объединиться, научить их работать сообща и вместе одолевать лишения и беды… Надо, чтобы люди не маялись, как Панг, освещавший вчера лучиной их скудный ужин… Чтобы в каждом доме появились добрые лемехи и мотыги, чтобы люди навсегда осели на хорошей земле, объединились в кооперативы и зажили сытно и изобильно. Тогда они смогут помочь освободить и Юг…

— Что должны мы делать? Уважаемые соседи! Партия нас учит…

Он и сам увлекся, рисуя перед собравшимися, каким станет Финша в недалеком будущем…

* * *

Наутро Нгиа уходил из Наданга, и Панг пошел его проводить.

— Собрание прошло с пользой, правда, товарищ Панг? — спросил Нгиа. — Постарайтесь привести побольше народу в Финша, им полезно поработать на стройке.

— По-моему, всем понравилось. Одному только вроде собрание пришлось не по душе.

— Это кому же?

— А вы не заметили случаем старика, что сидел позади всех и помалкивал, не проронив ни словечка.

— Мало ли на свете молчаливых людей?

— Не в том дело. Просто этот молчун, Нгу его звать, водит дружбу с молодчиками из Лаоса.

— Это ваша задача, Панг, вы должны открыть ему, где правда, а где ложь.

Пангу о многом хотелось расспросить Нгиа, пока он еще здесь. А то ведь и оглянуться не успеешь — уедет. Люди небось теперь зачастят к старосте со своими вопросами и недоумениями насчет бригад взаимопомощи, кооперативов и недобрых гостей из Лаоса. Да вот беда — он никак не мог вспомнить, о чем же именно должен был перво-наперво расспросить Нгиа.

Дойдя до реки, они остановились.

— Нгиа, — спросил наконец Панг, — а что Правительство далеко от нас или близко?

Нгиа, однако, понял все на свой лад, засмеялся и похлопал его по плечу:

— Наш уездный комитет, к примеру, — это Правительство, и деревенский староста — тоже Правительство, товарищ Панг!

Вот здорово! Ведь не раз в трудных спорах разгоряченный Панг и сам твердил односельчанам: «Правительство — это я и ты, и он, все мы — Правительство». И Нгиа говорит то же самое — слово в слово! Конечно же, это обрадовало Панга, но другие вопросы… Вон их еще сколько!

А Нгиа, довольный удачным своим ответом, продолжал улыбаться. И тут он вспомнил, что хотел узнать у Панга о старике, в деме которого провел ночь.

— Старик этот — шаман, — сказал Панг.

— Вот оно что! — воскликнул Нгиа. — То-то он все толковал про духов да оборотней.

Услыхав о шамане и злых духах, Панг почувствовал, как сердце его опять сжал страх — он подумал о больном сынишке.

Но Нгиа уже ушел.

Поднявшись до середины склона, он обернулся и увидел, что Панг все еще стоит внизу и глядит ему вслед, Нгиа был тронут этим молчаливым проявлением преданности.

Потом, отъехав подальше, он задумался о вчерашней беседе. Да, пока еще все его замыслы существуют лишь на словах. А он-то размечтался, считая проблемы Наданга решенными раз и навсегда… Впрочем, когда люди отсюда пойдут в Финша строить склад да поработают там вместе со всеми, это должно их приободрить.

Покидая деревушку, он вдруг почувствовал какую-то грусть — совсем как в войну, когда уходил с обжитой базы…

В полдень через Наданг прошли какие-то чужаки. Когда они исчезли, по деревне разнесся слух: «Государь мео вернулся и поднял бунт в Финша!..»

И Наданг, собравшийся было на стройку, вдруг затих. Все опять ушли в поле. Тщетно звал и уговаривал их Панг. Деревушка зарылась в густые дождевые тучи и умолкла — будто вымерла.

А Нгиа возвращался в Финша. Весь день за вершины гор цеплялись темные набухшие влагой тучи, потом оседали, изливая один за другим глухо шумевшие дожди. Человек и конь то вымокали насквозь, то обсыхали, потом опять мокли и обсыхали снова. Едва дождь унимался — вспыхивало солнце и всадника с лошадью окутывали клубы пара, густого как дым. Но Нгиа упрямо ехал вперед.

Он беспокоился: вот-вот начнутся ливни, нахлынет паводок, а запас соли для Финша на все это дождливое время так и лежит в городе на складе, дожидаясь, когда за ним пришлют вьючных лошадей. Надо срочно вывозить соль…

— Ну как, повидал Панга? — спросил председатель Тоа.

Нгиа рассказал ему про Наданг.

— Значит, этот мерзавец опять прячет у себя бандитов из Лаоса! — стал кипятиться Тоа. — Ведь я в прошлый раз выгнал его, выходит, опять вернулся? Придется снова спуститься туда и задать ему жару. Ну а старый шаман — человек безвредный. Живет себе одиноко в лесу. Он примерно раз в году ходит выжигать соду и заглядывает сюда, в Финша.

— Да нет, все в порядке, — сказал Нгиа, — вам, председатель, нет нужды спускаться туда. Вот придет народ из Наданга на стройку, тогда и поговорим с людьми, разъясним все как есть.

Оставалось еще одно дело. И Нгиа отправился к Тхао Кхаю — прямо домой.

— У старосты Панга, — сказал он, — болен сын: жесточайший понос и вдобавок еще лихорадка.

Для верности Нгиа даже сделал пометку в своем рабочем блокноте.

— Еду туда немедленно, — ответил Кхай.

Нгиа улыбнулся, видя такое усердие.

— Понятно. Как говорится, первое боевое крещение!

* * *

Тхао Кхай собирался в Наданг — к больному сыну старосты Панга, а заодно — сделать и еще кое-какие дела.

В городском отделе здравоохранения перед отъездом в Финша ему как раз поручили обследовать всю округу и объяснить населению пользу санитарии и гигиены, а он до сих пор еще не был в Наданге. И потом, надо было рассказать народу про строительство медпункта — первого в Тэйбаке.

А гигиена, лечение и профилактика болезней — все это здесь в новинку. В горах народ веками — из поколения в поколение — жил в страхе, трепеща перед шаманами, оборотнями и духами. Что ни год — едва начинали желтеть кукурузные листья, наступала пора печалей и скорби: люди болели и гибли во множестве.

Революция должна все изменить. Здесь будет свой медпункт. Кхай обойдет и обследует все деревушки — до последней, расскажет людям про медпункт, про санитарию и гигиену, научит предупреждать эпидемии. Он объявит войну болезням и суевериям.

Служба в армии, культура и наука, которую он усвоил, воспитали у Кхая новый подход к жизни — раздумчивый и осторожный, во всем он любил систему, вникал в каждую мелочь.

Кхай снял висевший на столбе кожаный ранец и проверил, не забыл ли он чего-нибудь: коробка с ампулами и шприцем, пузырек со спиртом, стетоскоп и прочие инструменты и лекарства для оказания первой помощи — все было на месте. Он переложил их поплотнее и поудобнее.

— Ты куда, сынок? — спросила Зианг Шуа.

— Да вот, иду в Наданг.

— Ой, сынок! — вскричала Зианг Шуа.

— В чем дело, мама?

— Ты, человек Правительства, и вдруг собрался в Наданг; уж не надумал ли ты примкнуть к королю?

— Я еду лечить больных.

— Люди говорят: там объявился белый олень, стало быть, государь са и мео воротился туда из Лаоса.

Кхай широко раскрыл глаза.

— Кто это вам сказал? Когда?..

Кто сказал? Она и сама не могла припомнить, от кого услыхала об этом. Воскрешенье из мертвых, явление государя, бесовские козни, насылающие на человека хворь, тяготы и муки былых времен — обо всем этом любили потолковать старики. Загадочные истории свои они рассказывали, идучи в лес или на пашню — от перевала к перевалу, — чтоб забыть боль в ногах и усталость. А ее, Зианг Шуа, годы были как раз таковы, когда с особой охотой слушают россказни про чертей да оборотней. Ясное дело, молодежь теперь, после Революции, ни о чем таком и знать не хочет. Но Зианг Шуа, сама натерпевшаяся из-за духов и бесов, отчасти верила этим историям, тревожилась и страшилась. Всякий раз, когда кто-нибудь из соседей нашептывал ей про возвращение короля да про нечистую силу, она — будто кто коснулся острием ее старых ран — замыкалась в себе и надолго умолкала.