То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

• Название: Западный край. Рассказы. Сказки
• Автор: То Хоай
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

---

И Пауки — и те, которые торчали на виду, и те, кто успел попрятаться между камнями, — закивали и зашептали, подобно шелесту ветра:

— Поняли…

— Мы поняли…

— Ваша правда…

Тогда я отдал приказ:

— Сейчас же порвите сети! Сожгите все до единой долговые расписки! Отриньте злобу! Отриньте мелочность! Извольте-ка без промедления стать Добрыми и Великодушными!

Пауки тотчас послушались меня, развеселились и пустились в пляс прямо на дороге. Они разорвали в клочья свою паутину, и в мгновение ока открылась дорога к дому сестрицы Ньячо. А жила она — я опишу для полноты картины ее дом — на ворсистом стволе дерева Му́а, под большим лиловым цветком. Пауки — сосчитать их не было никакой возможности, — кивая, приплясывая и подмигивая, обступили Ньячо, обнимали ее, пожимали ей руки и, наконец, закружились вместе с нею в шумном веселом хороводе.

Потом они решили устроить Пир На Весь Мир в мою честь. Но я отказался, сославшись на спешные дела. Правда, зная, что Пауки — непревзойденные кулинары, я обещал заглянуть к ним попозже.

Я стал прощаться с ними и с сестрицей Ньячо. Растроганная, она обняла меня и все никак не могла со мною расстаться, проводила меня довольно далеко. Я ликовал: «Вот оно — мое Первое Доброе Дело! Я явно меняюсь к лучшему…»

Дней через пять я возвратился на Наш Луг.

Мой Дво… Мой Дом стоял покинутый и опустевший, вход совсем зарос зеленым мхом. Но зато на другом конце Луга я нашел свою Матушку — по-прежнему здоровой и полной сил. Обрадованные встречей, мы смеялись и плакали.

Я рассказал Маме обо всех выпавших на мою долю испытаниях и невзгодах, начиная с несчастья, которое приключилось по моей вине с нашим соседом Мозгляком.

Выслушав мой рассказ, Мама обняла меня и прижала к груди, совсем как в ту пору, когда согревала меня, новорожденного, у своего сердца.

— Ах, сыночек, — сказала она, — как я за тебя рада. Преодолев все опасности и испытания, ты умудрился вернуться домой. Но самое главное — ты ступил на прямую и прекрасную дорогу. Ты возвысил и закалил свой Дух и достоин теперь называться Настоящим Кузнечиком. Ты хочешь побыть дома, со мной, недельку, а потом отправиться в Дальние Странствия? Я согласна, отныне я за тебя спокойна. Это прекрасно, что ты научился мечтать и мечты твои улетают далеко за пределы будничных мелких забот! Да и нынешняя наша жизнь обретает особую, непреходящую ценность, когда мы умеем предвидеть, что ожидает нас завтра, умеем представить себе воочию иные, неведомые пока небеса, которые осенят нас в будущем. Знай, сыночек, ты повзрослел, возмужал, поумнел. Мне не придется больше за тебя тревожиться…

Матушка все говорила и говорила, утирая счастливые слезы. А я, выглянув украдкой за дверь, обвел взглядом округу, где появился на свет и рос, и понял: да, я и в самом деле стал взрослым!

— Верьте, дорогая моя Матушка! — воскликнул я. — Никогда, никогда не забуду я ваших слов. Заветы ваши я сохраню в глубине своего сердца. Не сегодня-завтра я отправлюсь в Дальние Странствия. Клянусь быть усердным, великодушным и смелым — таким, каким видите вы меня в своих помыслах. Клянусь быть достойным вас!..

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мои Братья — Старший и Средний. — Я неожиданно нахожу верного друга и побратима.

Итак, как вы помните, я вернулся в родные края, чтобы увидеться с Мамой и подыскать себе друзей для Дальних Странствий.

Свидание с Матушкой состоялось.

Значит, пришло время искать друзей и попутчиков. Но разве вот так, сразу узнаешь, кто из жителей этой обширной округи твой единомышленник и друг? Подружиться с кем-нибудь — дело нелегкое, а найти верного друга, который не дрогнет, не подведет в минуту опасности, устоит перед искушениями и соблазнами, не ожесточится после лишений и тягот дальней дороги, — найти такого Друга нелегко вдвойне.

Скоро, скоро отправлюсь я в путь!.. Дальние Странствия… На каждом шагу перед вами открываются новые, неведомые картины. Вы шагаете по дорогам далеких диковинных стран, которых ни вы, ни близкие ваши ни видели и во сне, но даже неясные слухи о них заставляли сильнее биться ваше сердце.

Ах, что может быть печальней, чем в юные годы, когда каждый из нас отважен и тверд, когда кровь бурлит в жилах и сердце полно желаний, вести жизнь унылую и однообразную: днем копаться в своей норе, а вечером наедаться и напиваться до отвала и отплясывать с соседями танцы ваших бабок и дедов! Подобная жизнь пуста и никчемна! Нет, я не желаю, чтоб перед тем, как навеки закрыть глаза, я раскаивался, так и не узнав, что же находится сразу за Нашим Лугом, кто обитает там и какова их жизнь? Нет и нет, прозябание не по мне!..

Тут я вспомнил о своих Единокровных Братьях. Когда-то, в один и тот же день, Мама вывела нас в свет и поместила каждого в отдельное жилище. К кому как не к Братьям должен был я в первую очередь обратиться, ища друзей и попутчиков?

И я направился к Среднему Брату.

Увы, еще издали завидев его Дом, я ощутил разочарование: тесный и неудобный вход утопал в грязи, словно здесь жил какой-нибудь червяк, а войдя внутрь, я пребольно стукнулся головой о торчавшие из потолка корешки. Впечатление было такое, будто я угодил в нежилую, заброшенную нору. И чем дальше, тем глубже я увязал в раскисшей плесени и тем сильней удивлялся царившему вокруг запустению.

Увидев Брата, я вздрогнул. Мне долго пришлось приглядываться к нему в темноте, пока я наконец узнал его. Он был ужасно тощ — кожа да кости. Пожалуй, я мог бы одним пинком отшвырнуть его на пятнадцать чыонгов или, говоря по науке, метров на пятьдесят.

А он, заслышав мою тяжелую поступь, вскрикнул, задрожал, засуетился и, тряся руками, ногами и усами, забегал по своему жилищу, не зная, куда деваться от страха. Долго пришлось мне убеждать его, что это я, его Младший Брат, но в конце концов он успокоился и замолчал, лишь усы его тихонько вздрагивали. Но тут он разглядел, как я могуч и огромен (а в его тесной норе я похож был на колонну старого дома, закопченную и лоснящуюся — это тускло отсвечивали мои доспехи), и, разглядев, снова затрепетал от страха. Усы его дрожали, словно тонкий бамбук на ветру. Ей-богу, и смех, и грех!

— Дорогой Брат, что с вами? — спросил я. — Вон как исхудали, уж не больны ли вы?

Он поморщился:

— Прошу тебя, братец, потише. У меня от твоего голоса в ушах звенит. О чем это ты спрашивал?.. Ах да… Я, братец, не болен, просто у меня такое телосложение. Где это ты пропадал? Тут у нас злые языки поговаривали, будто ты давно умер.

— Ну, — засмеялся я, — до смерти мне еще далеко! Я побывал в дальних краях. Там, дорогой Брат, очень интересно. Теперь вот вернулся домой ненадолго — повидать Маму и вас и уговорить тебя с братом отправиться в Дальние Странствия.

Он опять испуганно вскрикнул и переспросил:

— Куда-куда?

— В Дальние Странствия! — шутки ради крикнул я во всю мочь.

У него расшалились нервы. Усы отвисли до земли, ноги подломились в коленках, и он рухнул на пол бормоча:

— Дальние… Странствия… Это… Это — верная смерть…

О горе! Откуда у него такая мания страха? По поводу и без повода пугается чуть ли не до смерти. Нет, болезнь его не врожденная. Ведь мы в детстве, все трое, отличались отменным здоровьем. Приободрившись, Брат — слово за словом — рассказал мне историю этого недуга.

Вот она: «Однажды, вскоре после того, как он зажил своим домом, Брат вышел прогуляться в Огород. Облюбовав местечко под огромным раскидистым кочаном Капусты, он вдруг увидел прямо над собой птицу Титьтьое, склевывавшую червей с капустных листьев. Кто знает, нарочно ли, нет ли, но Титьтьое справила нужду прямо на спину Брату. Брат расправил крылья, взлетел и начал ругать на чем свет стоит… неизвестно кого. Он и впрямь не ведал, кто виновник случившегося: ведь в ту минуту он глядел не вверх, а вниз. А Титьтьое как ни в чем не бывало тотчас полезла за добычей в самую глубь кочана, наружу торчал лишь ее хвост.

Но, услыхав бранные слова, она глянула на землю, увидела Брата, и началась перебранка между Кузнечиком и Птицей. Пострадавший обвинял виновницу в осквернении своей спины, а она утверждала, будто он возвел на нее напраслину. (Брат не сумел предъявить никаких веских улик; он, прежде чем затевать тяжбу, очистил свою спину.)

И поскольку ни одна из сторон не шла на уступки, дело можно было решить лишь Поединком. Титьтьое была птица не из последних — величиною с косточку в сердцевине плода хлебного дерева Мит, перья у нее черные с белыми отметинами, ноги высокие и тонкие, как благовонные палочки, клюв острый, изогнутый, будто лапшинка. Впрочем, и мой Средний Брат тоже был молодец хоть куда: зубы острые как ножи, на ногах смертоносные кривые шипы, полоснешь такими по шее — и головы как не бывало. Долго бились они на равных, потом Птица все-таки стала брать верх. Брат втянул голову в плечи и побежал. А Титьтьое погналась за ним следом. Брат бежал изо всех сил, он боялся, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Но Птица летела над ним и долбила клювом по голове. Брат совсем потерял голову от страха, то и дело спотыкался и падал. А Титьтьое, не зная пощады, гналась за ним и клевала его. Временами Брату казалось: вот она, смерть, настигла его посреди дороги. Он вконец обессилел и еле волочил ноги, но Птица и тут не отстала. Она клевала и била его, покуда он не дополз до дома. Укрывшись наконец под землею, он увидал, что истекает кровью, а перебитые ноги его висят как плети.