Анна Чарова - Волчонок на псарне (СИ)

• Название: Волчонок на псарне (СИ)
• Автор: Анна Чарова
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Талиша никогда не носила платье и мечтает стать великим воином. Магнетизму Дария завидуют многие, но он сам с удовольствием променял бы магический дар на право быть простым человеком. Джерминаль мечтает вырасти и выйти замуж по любви. Но часто бывает так, что не мы выбираем Путь, а Путь выбирает нас и ведет туда, куда нам идти не хочется, одаривает тем, что мы не готовы принять. Первая книга тетралогии. Роман дописан и выложен до конца.

---

— Дочка, ты… Что с тобой?

Последнее, что помнит Джерминаль — она валится набок, по-прежнему ничего не видя, и кто-то берет ее на руки.

***

Очнулась Джерминаль в темном сарае на соломе, а не в комнате при постоялом дворе. Закуталась в рваное одеяло, обняла Кукуню, лежащую рядом, и ее скрутило голодным спазмом. Есть хотелось так, будто она месяц крошки во рту не держала. Если бы сейчас мимо пробегала мышь, Джерминаль съела бы ее вместе со шкуркой и костями.

— Проснулась? — в темном углу завозился отец — приступ прекратился, и девочка, предчувствуя недоброе, отползла к мазаной глиной стене, вздрагивая и икая.

Отец шагнул из темноты и бросил ей лепешку, как собаке. Он так себя вел, когда Джерминаль очень его расстраивала и подводила. Сейчас тоже подвела, упала в обморок, когда играла. Или нет? Или случилось что-то ужасное?

Запах лепешки защекотал ноздри, Джерминаль схватила ее и принялась поглощать, даже не запивая. Ни одной мысли не осталось, был только голод, который от лепешки не прекратился, а немного поутих. И почему так нестерпимо хочется есть?

— Пап, можно еще? Пожалуйста! — пролепетала она.

Отец сел перед ней на корточки, впился взглядом, как в мерзкое насекомое, упавшее в похлебку. Джерминаль судорожно вцепилась в куклу, отползать было некуда — она и так уперлась в стену.

— Смерти моей хочешь? — прорычал отец, склонив голову набок.

Девочка замотала головой. Она лихорадочно искала ответ на вопрос, что же настолько ужасное она сделала, но не находила его.

— Хочешь. Иначе зачем ты ходила за дверь?

Сначала Джерминаль не поняла, о чем он, потом сообразила, что он имеет в виду дверь, которую она хотела, но испугалась открыть, когда настало время Выбора, и пискнула:

— Я не открывала ее! Клянусь! Почему ты подумал… Правда, не открывала!

— Врешь! — папка замахнулся и отвесил ей оплеуху — Джерминаль упала в солому и замерла. — Я же вижу, что ты была за дверью. Иначе как ты заставила всех тех людей плясать? Как заставила заплатить нам столько денег?

— Не знаю, — пролепетала она.

Что ему ни скажи, он не поверит, как тогда, когда говорил, что она украла деньги. Плачь, умоляй — все попусту. Если он решил, что она провинилась, то нельзя убедить его в обратном.

— Когда маг слишком расходует силы, он засыпает, — продолжал обвинять отец. — А потом, просыпаясь, хочет есть, как ты сейчас. Но почему? И я, и мама объясняли тебе, что девочкам нельзя за дверь. Теперь если маги найдут тебя, то убьют, а найдут они быстро, уж поверь. И что мне с тобой делать?

Джерминаль представила, как ее поймали и ведут на костер, и стало безумно обидно, ведь она не ходила за дверь, хотя могла! Задыхаясь от негодования, Джерминаль вскочила, топнула ногой и закричала:

— Почему ты не веришь мне? Я говорю правду! Я не ходила за дверь! И не знаю, почему там все случилось. Вдруг оно само? Почему у тебя всегда виновата — я? Лучше мне вообще не рождаться! Пусть меня найдут маги! Они-то узнают, что я не вру!

Враз обессилев, девочка села, опустила голову. Слез не было. Хотелось есть, кружилась голова. Казалось, что в душе облетели все листья, и их кружит ветром. Сейчас папка приложится к баклаге, посмотрит с осуждением, заберет вещи и уйдет, а она останется в холодном сарае одна-одинешенька, никто не обнимет, никто не защитит. Скоро похолодает, и придется искать жилье, а кто ж ее, неумеху, пожалеет? Так и замерзнет под плетнем.

Ну и пусть! Ну и скорее бы!

Отец булькнул водкой, сел рядом, зашуршал соломой.

— Неужели ты, правда, не поняла, что случилось? И лепестки эти с неба… Как?

Отвечать Джерминаль не стала — она сама не знала. Думала, это заранее подготовленный фокус, а что люди танцуют — то им просто весело… Это уже потом она заподозрила неладное, но не успела ничего понять — в обморок упала.

— Папа… Я правда не ходила за дверь. Даже не открывала ее, только потрогала. Оно могло само… Ну, я могла сама стать магом? Без двери?

Отец лег на спину и ответил:

— Не знаю. Может, и могла, но я о таком не слышал.

Он больше не обвинял и не злился, наоборот, успокоился и говорил с ней, как со взрослой. Джерминаль осмелела и затараторила:

— Если оно само так стало, значит, я не виновата, и никто меня не убьет? А может, оно больше не… Ну, я так больше не смогу?

— Правда не знаю, малышка, — он протянул Джерминаль еще лепешку и кусок сыра.

Она затряслась от голода и быстро все съела, хотя раньше ей столько еды хватало на целый день. Одно ее радовало: папка был добрый, с ним можно говорить, он не накричит и не ударит. Боясь спугнуть везение, она тоже легла и подкатилась ему под бок.

— У тебя рано наступила пора Выбора. Мне было тринадцать и маме тоже, мы ждали и готовились, и уже знали, что не примем дар.

— У меня была странная дверь, светлая, с золотым узором, — поделилась Джерминаль. — Я ее рукой потрогала — она как настоящая! И вообще ты туда прямо попадаешь, в эту комнату. Я тоже не хотела ее открывать… Нет, хотела, конечно, но представила, что и ты умрешь, и передумала. И вырасти хотелось, а так меня маги поймали бы.

Папка неожиданно сгреб Джерминаль в объятия, поцеловал в лоб, дохнул перегаром:

— Девочка моя, кровиночка. Никого у меня больше нет!

Так стало радостно и больно, что Джерминаль не выдержала, обняла папку и расплакалась. Одного она желала — чтобы он навсегда оставался таким добрым. Пусть все будет по-прежнему: неудалая страшненькая она и папка с шарманкой и баклажкой водки. Не надо никаких магических сил, больших денег и прочего. Пусть папка — будет, ведь теперь ясно, что она ему очень-очень нужна.

Глава 4. Талиша. Добрый лес и злой город

Напуганный огневками Мыш бежал так быстро, что я не могла его догнать и даже подумала, не перестал ли он быть слабаком. Настигла я его, когда он булькнул в топь, провалился по пояс и ухватился за камыш. Пока соображала, как самой не увязнуть, Мыш вылез, весь перепачканный болотной жижей, посмотрел на поляну, где стоял дуб, разинул рот, ткнул пальцем вперед и попятился.

Бывает, вроде ничего страшного нет, а смотришь на человека, и его чувства тебе передаются. Вот как сейчас, волосы поднимаются дыбом, кровь превращается в колючий лед, ноги и руки сковывает… Страх? Зарги не боятся!

Подбадривая себя, я обернулась: вокруг дуба обвилась белая лапа тумана. Туман выступал из земли, колыхался, двигался. Он был таким плотным, что я разглядела белесую голову неведомого зверя с черными провалами глаз, и меня накрыло как никогда в жизни.

Заголосив в две глотки, мы с Мышем рванули в чащу, лишь бы подальше от заколдованного тумана! Мы падали, проваливались в лужи, спотыкались о корни, по лицу хлестали ветки. Дороги не было, мы просто ломились вперед, и вокруг мелькали стволы, пни, кочки, кусты, пригорки и овраги.

Остановились мы, когда путь нам преградила стена терновника. Мыш оглянулся, заполошно дыша. Его грудь вздымалась и опадала, глаза на лоб вылезли.

— Ну тебя с твоими огне… — он закашлялся. — С огневками.

Хотелось его поддеть, обозвать трусом, но я смолчала, потому что так же испугалась непонятно чего. Очень стыдно испугалась, как мягкотелая, а сейчас стало понятно, что то был вообще не мой страх, а Мыша.

Интересно, как далеко мы забрались? Я вся такая вспотевшая, что аж мокрая, значит, бежали долго. Наверное, ночь любви уже закончилась, и можно вернуться в стойбище, поесть мяса с бобами.

— Пойдем домой, — предложила я и зашагала по следам назад, но Мыш не сдвинулся с места, помотал головой и прохрипел:

— Нет, лучше в обход, там это.

Если честно, не хотелось возвращаться, и я сделала вид, что просто ему уступила:

— Да, вдруг оно опасное? Мы не колдуны и не справимся. Давай сначала по следам, потом — в обход, так будет короче.

— А если оно подкралось?

— Убежим.

— Как ты найдешь следы, не видно же ведь ничего.

Я села на корточки, нашла отпечаток ноги.

— Потому что ты слепыш. Смотри, все видно.

Мыш уставился на землю и покачал головой.

— Просто иди за мной.

Мы ступали сначала смело, потом все осторожнее, потому что следы будто бы втянулись в землю и сделались неразличимыми, но признавать свою ошибку я не спешила и шла вперед, уверенная, что не сбилась с пути, потому что, когда убегали, луна светила нам в лицо, сейчас — в спину. Еще немного, и мы услышим бой барабанов, а если не барабаны, то хотя бы голоса.

Я смотрела под ноги, Мыш вертел головой по сторонам и вдруг остановился, схватил меня за жилетку и ткнул рукой вверх, издав придушенный всхлип:

— А-аах!

Такого я не видела никогда: на луну со всех сторон наползали белые облака. Будто бы две руки накрыли ее, спрятали от наших глаз, и враз стало темно. С неба посыпались мельчайшие капли, и на лес словно накинули белую паутину.