Роберт МакКаммон - Свобода Маски

• Название: Свобода Маски
• Автор: Роберт МакКаммон
• Жанр: Триллер

Год 1703, Мэтью Корбетт, профессиональный решатель проблем числится пропавшим. Последний раз его нью-йоркские друзья видели его перед тем, как он отправился по, казалось бы, пустяковому заданию от агентства «Герральд» в Чарльз-Таун. Оттуда Мэтью не вернулся. Его старший партнер по решению проблем Хадсон Грейтхауз, чувствуя, что друг попал в беду, отправляется по его следам вместе с Берри Григсби, и путешествие уводит их в Лондон, в город, находящийся под контролем Профессора Фэлла и таящий в себе множество опасностей…

Тем временем злоключения Мэтью продолжаются: волею обстоятельств, он попадает Ньюгейтскую тюрьму — самую жуткую темницу в Лондоне. Сумеет ли он выбраться оттуда живым? А если сумеет, не встретит ли смерть от меча таинственного убийцы в маске, что уничтожает преступников, освободившихся от цепей закона?..

Файл содержит иллюстрации. Художник Vincent Chong.

---

А затем… каким-то образом… нужно добраться до Нью-Йорка. И после всего, что ему пришлось пережить, он готов будет ползти к входной двери Берри Григсби и просить у нее прощения. Он объяснит ей, что все это время хотел быть рядом с ней, но думал, что грубо оттолкнуть ее — это единственный способ защитить ее от Процессора Фэлла. Профессор ничего не забывал и имел множество злых рук, как и его символ — осьминог. Мэтью не желал, чтобы хоть одна из этих рук коснулась этой прекрасной девушки.

Что ему было делать? Куда они могли отправиться вместе, чтобы быть в безопасности?

Впрочем, всему свое время. Решать проблемы следует по порядку. Сейчас Мэтью удалось пробудиться от одного испытания — от потери памяти — и теперь он закален и подготовлен к тому, чтобы справиться с тяготами, ждущими впереди. Поэтому… всему свое время. Сначала — проблемы.

В этот момент принесли ром.

Часть вторая. Веселый город и его черные грехи

Глава шестая

Двери экипажа захлопнулись. Щелкнули двойные задвижки. Четверка лошадей под звонкие щелчки кнута пришла в движение, и Мэтью посмотрел сквозь зарешеченное окно на проносящиеся мимо здания Плимута — как всегда серого, окутанного моросью и клубящимися на небосводе свинцовыми тучами.

Руки и ноги молодого человека, наконец, освободили от веревок, но тут же заковали в цепи. У ступней его лежал внушительный металлический шар размером, наверное, со среднюю сторожевую собаку. Когда Мэтью спросил о своем аресте, офицер сказал ему, что путешествие займет семь дней, плюс-минус. Человек по имени Монкрофф в этот момент сидел на месте возницы, и они с партнером оба зябко кутались в черные плащи с капюшонами, надеясь защититься от сырости, как могли. Подле Монкроффа находился небольшой чемодан, где содержались показания, записанные со слов двух свидетелей — то было описание жестокого убийства графа Антона Маннергейма Дальгрена.

Итак, Мэтью направлялся в Лондон, чтобы предстать перед судом. Как сказал ему главный констебль Плимута, кое-кто с нетерпением будет ждать дня, когда накинет петлю на его шею. Никогда прежде Мэтью не слышал, чтобы работа палача описывалась с таким ликованием. Что ж, надежда все еще оставалась!

Похоже, что, пока он сидел здесь, на жестком дощатом месте и подскакивал на каждом дорожном ухабе, ему не следовало раньше времени думать о возращении в Нью-Йорк — в ближайшем будущем оно вряд ли планировалось. Но в самом деле его планы начали расстраиваться, когда он впервые предстал перед магистратом в Плимуте, на третье утро после того, как спустился по трапу со «Странницы» в навязанном образе закоренелого преступника.

— Как я уже говорил, — продолжил Мэтью, окончив рассказ о своих отношениях с убитым и о его побеге от Профессора Фэлла. — Дальгрен наверняка собирался убить меня, прежде чем мы достигли бы Англии. Я больше не был ему полезен в том, что, он думал, восстановит его доброе имя перед Профессором Фэллом, так что…

— Момент, — сказал магистрат Эйкерс с холодным, как айсберг, лицом и нарисованными на нем тонкими бровями. Он проговаривал свои слова медленно и протяжно, с легким причмокиванием губ после каждого предложения. — Я внимательно прочитал показания свидетелей, — листы с соответствующими записями лежали на столе прямо перед ним. Бледный свет прохладного ноябрьского утра, падающий из пары высоких окон, освещая Эйкерса, всё помещение и стражей Мэтью, создавал впечатление, что настала суровая зима. — Нигде не указано, — продолжил магистрат. — Что ваш прусский хозяин собирался убить вас на борту «Странницы» после того, как был бы спасен из моря. Я вижу лишь то, что у вас были… серьезные разногласия, которые вы хотели решить насилием… но в итоге мы имеем дело с его смертью, не с вашей.

— Он убил бы меня! Я говорю вам, я…

— Убили его первым, опасаясь за свою жизнь? Показания свидетелей говорят о том, что вы обрубили спасительную веревку графа, не находясь при этом в опасности, и это непростительно.

— Но Дальгрен был убийцей! — нотки поднимающейся паники в голосе Мэтью лишь дополнительно встревожили молодого человека. Он понял, что если придет в бешенство, из этого не выйдет ничего хорошего, поэтому постарался взять себя в руки и восстановить дыхание. — Вы ведь услышали то, что я рассказал вам о Профессоре, не так ли?

— Я понимаю, что, как вы считаете, эти подробности могут помочь вашему делу, — сказал Эйкерс. — Но, к несчастью для вас, молодой человек, я никогда не слышал об этом человеке. Он профессор чего? И где он учился?

О, Господи! — подумал Мэтью. И снова пламя паники охватило его. Мэтью стоял с опущенной головой, стараясь найти в себе силы заговорить снова. Он все еще был слаб после поездки, ему не позволили побриться и оставили в старой серой одежде, которую после беглой чистки сырой надели на его тело. Два дня он провел в мрачной плимутской камере, разделяя клетку с морщинистым безумцем, который изнасиловал и убил десятилетнего ребенка. Похоже, спуск с этого проклятого судна не принес желаемого облегчения — все надежды Мэтью разбились о суровую реальность. Молодому человеку так и не дали как следует поесть, продолжая держать его на голодном пайке.

— Прошу вас, — сказал узник своему судье. — Свяжитесь с агентством «Герральд» в Лондоне. Кто-то из его сотрудников, по крайней мере, слышал обо мне.

— Я слышал о вашем запросе от главного констебля Скарборо. Но это вне юрисдикции Плимута, молодой человек. К тому же, никто из нас здесь не слышал об этом вашем агентстве «Меррел».

— Не «Меррел», - поправил Мэтью. — А «Герральд». Это…

— Да, я слышал, что вы рассказывали Скарборо, — бледная, как лилия, рука, украшенная тремя перстнями, жестом заставила Мэтью понизить голос. — Агентство, занимающееся решением проблем людей? — его лицо тронула тень кривой улыбки, которая была адресована лысеющему главному констеблю, сидящему в дальнем углу помещения. — Боже Всевышний, разве это не наша ответственность? Я не хотел бы думать, что может случиться с английской цивилизацией, если люди вместо судов кинутся решать свои проблемы в такие вот конторы. Это же будет фактический самосуд! Впрочем, слава Богу, это лишь бред: как я уже говорил, у меня нет никаких записей об агентстве «Меррел», - маленькие глазки магистрата глядели бесстрастно и незаинтересованно. — Конечно, молодой человек, ваша история попахивает безумием. Мое мнение, как судьи, что я говорил с человеком из Бедлама. Вам есть, что еще сказать?

Мозг Мэтью работал… медленно, лишенный твердой пищи и хотя бы короткого отдыха… но все же работал.

Он почувствовал, как невидимая петля затягивается на его шее.

— Позвольте мне задать вопрос, — сказал он, когда яркий луч мысли вдруг прорвался сквозь туман в его мозгу. — Я понимаю, что преступление, которое я совершил, ухудшается тем, что я сделал это, находясь в положении слуги, который убил своего хозяина, так? — он продолжил до того, как Эйкерс заставил его замолчать. — И мой вопрос в том… где доказательства того, что я был слугой графа Дальгрена? Где бумаги, подтверждающие мою службу? У вас есть слова пассажиров корабля о графе Дальгрене и их предположения о том, что я был его слугой, но как можно эти предположения доказать? Если точно так же предположить, что я не состоял у него на службе, разве не меняются обстоятельства? Уроженец Пруссии был убит в открытом море, не на территории Британской империи, и это грозит мне повешением? Так разве не следует меня доставить в Пруссию для суда? В самом деле, это ведь не входит в юрисдикцию Англии, ведь не английский, а прусский граф был убит мною. В открытом море. И как вы можете даже называть это убийством? Где труп? Возможно, при падении граф Дальгрен запутался в водорослях, а после был съеден акулой, укушен медузой…. что ж, если медузы и акулы у вас тоже считаются убийцами, то их следует немедленно выловить и доставить в плимутскую тюрьму. А еще граф мог просто утонуть… что, вероятно, призывает весь океан оказаться на этом суде. То есть, чтобы быть точным, я не убивал человека, сэр. Я лишь перерезал веревку.

— Да, но разрезание этой веревки послужило причиной его смерти, — сказал Эйкерс, вызывающе поднимая свой тонкий подбородок.

— А вы можете быть абсолютно уверены, что он мертв? — на несколько секунд Мэтью и впрямь почувствовал, что болтается в петле. — А те два свидетеля — они уверены? Видели ли они на самом деле, как он погиб? Я — не видел. У человека может быть больше жизней, чем у кота самого Сатаны. Он может оказаться здесь в любой день и первое, что он сделает, это убьет кого-нибудь, чтобы завладеть его одеждой и деньгами, поэтому будьте осторожны и следите за порядком на побережье.