Александр Морозов - Счастливого пути! (сборник)

• Название: Счастливого пути! (сборник)
• Автор: Александр Морозов
• Издательство: Leo
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2016

Сборник фантастических и приключенческих рассказов автора из журнала «Техника — молодежи».

---

Профессор Сноуден, лысый маленький человечек, похожий на облезлую старую обезьяну, считал, что для его здоровья вредно работать более двух часов в сутки. Остальное время он играл в теннис, отдыхал и философствовал. Вся философия Сноудена покоилась на презрении к людям и на ни чем необоснованной уверенности, что сам он все-таки лучше многих.

— В этом мире, — говорил он Мартину, — кто-то должен крепко держать вожжи в своих руках, даже если наш экипаж мчится в пропасть. Моим личным вкусам — думаю, что и вашим — соответствует теперешнее положение. Мы должны помогать мощнейшим объединениям. И горе тому, кто осмеливается действовать по-своему, кто вносит хаос. Драйден? Мы раздавим Драйдена!

Фирма «Драйден», надеясь на огромный спрос на электрические фильтры «Драйден», задерживающие дым фабричных труб, вела себя слишком независимо. И лаборатории Найта от конкурентов этой фирмы поручили заказ: зарезать Драйденские фильтры.

Мартин один за другим устанавливал электрические фильтры в большой трубе и исследовал, как через различные комбинации из этих фильтров проходят чадные смеси, приготовленные Сноуденом. Расточая всевозможные комплименты талантам Мартина, Сноуден заставлял его заниматься и математическими расчетами и даже химическими опытами. Сам Сноуден только советовал добавить тот или другой реактив, принюхивался, словно крыса, к запахам, прорывающимся из фильтров, и убегал в сад читать захвативший его роман «Тайный убийца».

Через несколько месяцев Мартин и Сноуден поехали в Филадельфию, Никто в мире не мог бы установить какую-нибудь связь между скверным заводишком с названием «Фунгицид», выпускавшим инсектициды для сельского хозяйства, и далекими лабораториями Найта. «Фунгицид», несмотря на свои небольшие размеры, чрезвычайно широко рекламировался в печати. В описаниях завода обязательно указывалось, что, благодаря системе фильтров «Драйден», яды, выбрасываемые заводом в воздух Филадельфии, все нацело будут задерживаться этими великолепными фильтрами.

Тут Мартин впервые увидел действие продукции лаборатории Найта в большом масштабе. Он был готов к этому и все же замер, почувствовав отвратительный запах смеси Сноудена, насыщавший воздух огромного района. Горло его сжалось, он дышал с трудом. Сноуден с удивлением посмотрел на него и сказал недовольным тоном:

— Вы же знаете, что смесь безвредна. Что вы дышите, словно попали в отравленную зону?

Они заходили в дома, где люди с отвращением ели хлеб и пили молоко, пропитанные запахом смеси карболки, нафталина и целого десятка других химических веществ.

Они нюхали цветы, как будто выросшие не под открытым небом, а в аптечном шкафу. На местном консервном заводе они застали полную растерянность: всю продукцию из овощей и фруктов, собранных в этом районе или хранившихся на складе завода, пришлось выбросить.

— Я принужден закрыть завод, — заявил его хозяин.

На «Фунгицид» обрушилась местная печать. Он отчаянно оборонялся, помещая пространные статьи, доказывавшие, что приняты все меры для уничтожения дыма. Фильтры «Драйден» стали предметом всеобщего обсуждения. Представители компании «Драйден» тщетно отыскивали причину отказа их фильтров задерживать вонючий дым.

Сноуден довольно, потирал руки:

— Я недаром занимаюсь химией сорок лет!

Сноуден торжествовал — вонючий дым пропитал воздух Филадельфии.

Когда в газетах и журналах появились заметки позорном провале фильтров «Драйден» и о том, что эта компания нагло обманывает потребителей, Мартина и Сноудена вызвали обратно: их миссия была закончена.

Они мчались с головокружительной скоростью в поезде Нью-Йорк — Филадельфия, на участке, где чаще всего происходили железнодорожные катастрофы, после которых под откосом полотна оставались только груды металла, смятого ударом при скорости около ста километров в час.

Сноуден был суеверен, и порою мысль о роке, карающем за плохие дела, мучила его. Глядя на проносившийся мимо окон, словно размытый, пейзаж, он говорил Мартину:

— Вы знаете, что в прошлом году сделал профессор Гартли? Он попросту отравил отбросами фабрики, порученной его вниманию, целую реку. Я сам видел белых распухших рыб, покрывавших поверхность воды у берегов, видел множество детей с прободением кишок из- за употребления в пищу этой воды и отравленной рыбы. Это действительно подлость… А взять хотя бы и то обстоятельство, — продолжал Сноуден, — что все, отказывающиеся продолжать работу у Найта, почему-то умирают чрезвычайно быстро…

Он не то засмеялся, не то закашлялся и, ловя взгляд Баддингтона своими круглыми выпученными глазами, сказал:

— Учтите это, Мартин, хорошенько учтите…

Мартин молчал. Ему казалось, что он на всю жизнь пропитался отвратительным запахом сноуденовской смеси.

Много позже Мартин узнал, что Сноуден, не выносивший вида крови и не наступавший ни на муравья, ни на жука на дорожках сада, в свою смесь спокойно ввел вещества, имевшие плохую славу вызывающих рак. Когда Мартин показал Сноудену газетную заметку о том, что в районе «Фунгицида» резко возросло число случаев рака легких, тот пожал плечами.

— Спор о канцерогенных веществах еще далеко не решен. Немало ученых утверждает, что их вообще нет. Через сколько лет была бы готова моя смесь, если я вздумал бы проверять, не вызывает ли она рака легких?

Найт заботился не только о том, чтобы его кадры обладали большими специальными знаниями, — он много внимания уделял к их «идеологической» обработке. Мартину быстро и убедительно доказали, что лаборатории «Найтс Эппэрейтэс» представляют собою совершенно обычную и очень нужную часть всей американской экономической системы. Он узнал, что его лучшие учителя — профессора и знаменитые инженеры — служат платными консультантами у Найта. Что к тому же профессору Иерсену Мартин в любую минуту может обратиться за советом, но самому «деликатному» вопросу. Лэнд и Сноуден подробно рассказали ему о сети «черных лабораторий», покрывающей всю страну, о их связи с полицией, с высшими правительственными чиновниками.

Как-то, сидя за стаканами изумрудно-зеленого коктейля «Занзибар», Мартин спросил Лэнда:

— Чем же все-таки мы, по-вашему, отличаемся от любой шайки «мастеров» пистолета?

Лэнд от неожиданности поперхнулся коктейлем, который он в это время «жевал», с блаженным видом смотря на потолок. А потом ответил решительно и зло:

— Только своими дипломами и методами работы. Если на «Херувима» Смита, Джона-Могильщика и других в среднем приходится по два-три десятка человеческих жизней, то каждый из почтенных работников нашей лаборатории свои жертвы должен исчислять тысячами.

Отпуск Мартина

Однажды Найт вызвал Баддингтона. Он принял его в своем кабинете, больше напоминающем художественный салон, чем комнату главы компании.

Найт принял Мартина в своем кабинете, напоминающем модный художественный салон.

Найт, несомненно, следил за модой: картины, статуэтки, изделия из камня, кости и дерева, собранные нм, казались изуродованными злодейской рукой, хотя такими их создавали сами творцы — художники-формалисты.

Это была только вторая встреча директора лаборатории «Найтс Эппэрейтэс» с его избранником.

— Я следил за вашими успехами. Мартин, — сказал Найт отечески. — Вы молодец. Сейчас вам предстоит нелегкое испытание, но ведь мы — солдаты промышленности и культуры. Наш знаменитый «вождь науки», Ваневер Буш, возглавлявший в годы войны всю армию ученых Америки, недавно сказал, что жизнь человека должна проходить либо в подготовке к войне, либо в самой войне. Таков непреложный закон жизни и развития общества, и нет здесь места сентиментальности, рассуждениям о каком-то общем благе. Пусть обо всех этих пустяках трубят наши газеты и радио. Мы должны пользоваться этим лишь, как дымовой завесой, и идти твердо к своей главной цели — мировому господству. Понятно, что, имея перед собою такую высокую цель, мы должны и дома быть настоящими господами положения. У нас должен быть строжайший порядок, как на военном корабле: каждому свое места. Кто в машинном отделении или на палубе, кто, в офицерских помещениях, кто на капитанском мостике.

И те, кто находится в «машинном отделении» страны, — фермеры, рабочие, техники, механики — должны твердо знать и чувствовать, что они целиком в нашей власти, что их кусок хлеба, сама их жизнь зависят только от нас. Они должны постоянно ощущать на себе невидимые, но крепкие оковы, которые при любой попытке разорвать их только сильнее врезаются в тело.

Наши помощники — главари Американской федерации труда и многие другие — отлично понимают, что есть на свете машины, хозяева машин и мертвые и живые материалы, требующие различной обработки. Как вести эту обработку — личное дело хозяев.