Юлия Алейникова - Тайное сокровище Айвазовского

• Название: Тайное сокровище Айвазовского
• Автор: Юлия Алейникова
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-90737-3

Кто знает, какие тайны хранят картины, известные нам с детства в каждой линии и детали? Вдруг и «Девятый вал» Айвазовского — не просто рассказ о встрече человека и стихии, а зашифрованное послание, где верхушка мачты служит стрелкой компаса, а число людей на плоту указывает на метры или ступеньки, которые нужно преодолеть, чтобы добраться до тайника с кладом? Три поколения семьи, увлекаясь и разочаровываясь, проходя через преступления и измены, будут искать ответ, чтобы открыть наконец заветную шкатулку Ивана Айвазовского…

---

Осторожно преодолел несколько обледенелых ступеней, вошел в маленький зал, где так соблазнительно пахло выпечкой. Взял один пирожок с картошкой и два с яблоками, а еще стакан обжигающего кофе с молоком из гигантского никелированного титана, едва донес все это до ближайшего столика.

— Уф, — тряс он рукой, дуя на пальцы.

— Что, горячий? — сочувственно поинтересовалась бабуля в пуховом платке с целой горкой пирожков на тарелке. — А я вот никогда здесь не ем, возьму пирожков и домой, а уж там с чаем, в тепле и уюте. А тутошний кофе и кофеем не назовешь, то ли ячменный напиток, то ли еще какая зараза. Зинка — баба бессовестная, никогда не знаешь, чего в титан набухает. ОБХСС на нее нет. — Бабушка покосилась в сторону толстой тетки в кружевной косынке, обслуживавшей за стойкой посетителей. — Мы с ней в соседних квартирах живем, так она кажный день с работы вот такие сумки волочет с продуктами. Ворюга. — Бабулька тихонько плюнула в сторону бессовестной Зинаиды и, прихватив сумку, куда уже затолкала пирожки, направилась к выходу. — До свидания, Зиночка, здоровья тебе.

Алексей подозрительно взглянул в сторону Зинаиды, потом взял с тарелки еще теплый пирожок и думать забыл о всякой чепухе. Кофе с молоком, который умели готовить только в пирожковых, он обожал именно потому, что тот был совсем не похож на кофе. Зато был сладким, горячим и пах как-то очень аппетитно. Дома у мамы такой никогда не получался.

— Выписан, значит, на Моховую? — разочарованно протянул Алексей, глядя в плотно исписанную мелким аккуратным почерком картонку.

— Совершенно верно, — подтвердила молоденькая паспортистка с курносым носиком, забирая карточку. — Могли бы и не ехать, а просто позвонить.

Да уж, мог бы позвонить, дурья башка, а теперь придется пилить на Моховую. А куда деваться? Шустрый, однако, тип этот Кирилин. За пять лет два раза прописку успел сменить. Хлопот с ним не оберешься.

Теперь Кирилин Дмитрий Борисович с супругой и сыном проживал на Моховой улице, в доме номер 17, в двухкомнатной квартире на пятом этаже. Алексей даже во двор заглянул, нашел нужный подъезд и на окна квартиры полюбовался. Так, на всякий случай.

— Юрий Васильевич, это определенно он, — кладя перед собой папку с копиями документов, доложил Алексей. — Кирилин Дмитрий Борисович, 1935 года рождения, женат, имеет приемного сына.

— Тоже приемного? — приподнял над очками брови Терентьев.

— Это сын жены от первого брака. — Алексей заглянул в бумаги. — Сейчас Кирилин работает в научно-исследовательском музее Академии художеств, старший научный сотрудник. Никакой дополнительной информации о нем пока нет, только анкета с места работы. Не значился, не состоял и так далее. В музей я еще не совался, чтобы не спугнуть, анкету в отделе кадров раздобыл, строго секретно. Жена Кирилина, кстати, работает там же. Они и познакомились на работе.

— Думаю, надо поступить так. Кирилина к нам на беседу, в это время Сапрыкин наведается в музей и побеседует с его коллегами. Только предварительно свяжемся с директором и попросим услать куда-нибудь под благовидным предлогом жену Кирилина. Что скажешь, Алеша? Или ты предпочитаешь вместе с Сапрыкиным в музей поехать?

— Нет, я лучше здесь, — однозначно решил Алексей. — Очень хочется на этого типа взглянуть.

— Для начала мы просто с ним познакомимся. Ты фотографию Кирилина достал? Надо предъявить ее соседке Коростылева. И сделать это не откладывая.

— Есть. Разрешите прямо сейчас к ней поехать?

— Давай. Если у нее будут сомнения и даже если она его точно узнает, надо будет как-то незаметно его живьем предъявить. Чтобы наверняка.

— Сделаем, — кивнул Алексей.

— Соседка на фото Кирилина опознала, договорились, что она посидит в машине, когда Кирилин к нам на беседу приедет. Из машины на него глянет, чтобы не спугнуть, — докладывал на следующее утро Алеша.

— Молодец. А как у тебя дела, Сергей?

— Картина такая: Коростылев устроился на работу в институт всего полгода назад. До этого работал вахтером на табачной фабрике, рядом с домом. Там проработал года четыре. Сразу, как на пенсию вышел, так и устроился.

— Вот это уже интересно. Дальше.

— На прежнем месте работы о нем отзываются положительно, отпускать не хотели, но Коростылев объяснил, что график не устраивает, со здоровьем начались проблемы.

— А что с подозреваемыми по делу об убийстве Колосовой?

— Все живы. Бывший главный хранитель Протасова на пенсии, вдова, ей сейчас шестьдесят девять, ишемическая болезнь сердца. Думаю, ночные путешествия с кувалдой наперевес не по ее части.

— Согласен. Но у нее, кажется, были дети?

— Сын и дочь. Оба солидные люди — сын работает главным инженером на закрытом предприятии, дочь преподает в Институте Бонч-Бруевича. Обоим около сорока. Честно говоря, трудно представить, чтобы они решили свести сомнительные счеты с Коростылевым или гонялись за каким-то кладом. Зачем им?

— Да, думаю, Протасовых можно вычеркнуть, — согласился майор. — Дальше.

— Щукина Любовь Антиповна. Еще работает, заведующая фондами, доктор наук. Я с ней встречался — маленькая, кругленькая, на убийцу с кувалдой тоже не тянет. Муж болеет, у него язва. Дочь живет в другом городе.

— Понятно. Дальше.

— Борисов Яков Леонидович. Ныне работает в Институте востоковедения, замначальника отдела Древнего Востока. Сорок три года. Доктор наук. Не женат, проживает с мамой. — Тут Сапрыкин замялся, отчего брови у майора сразу нахмурились.

— И? — поторопил он.

— Разговаривал я с ним, с коллегами его и с начальством, — покаялся Сапрыкин. — Потому как если это не Кирилин был, то вполне мог быть Борисов. Вот его фото.

Сергей вынул из папки и положил на стол фотографию худощавого мужчины с большими залысинами, близко посаженными глазами и выражением лица не то высокомерным, не то брезгливым.

— Противный субъект, — из-за майорского плеча бросил Алексей.

— Это еще только фотография, — кивнул Сапрыкин. — Я ведь ему не стал сотрудником уголовного розыска представляться. Договорился с руководством института, чтобы меня за корреспондента научно-популярного журнала выдали.

— Молодец, сообразил, — скупо похвалил Терентьев.

— Так вот, Борисов, когда понял, что я о нем статью собираюсь писать как о типичном советском ученом, в смысле выдающемся и перспективном, надулся как индюк. Чуть что — сразу огрызался и норовил ткнуть меня носом в мою необразованность. Выставил меня полным дураком и неучем, еле удержался, чтобы по физиономии ему не съездить. А вообще тип нервный, жизнью не удовлетворен, уважением коллег не пользуется и вообще отношения в институте напряженные. К начальству почтителен, но болезненно реагирует на критику. Одним словом, сгусток комплексов и неврозов. Такой мог кувалдой по голове дать без особого повода, просто от обиды.

— Неплохо. Двое подозреваемых лучше, чем ни одного. А с алиби у него что?

— С алиби все просто — был дома, мама, естественно, подтверждает.

— Естественно. Алексей, когда у нас соседка Коростылева ожидается? Григорьева, кажется?

— Я попросил ее пораньше прийти. Завтра в 11.30 будет.

— Очень хорошо. Надо будет ей показать и Борисова, у тебя фотография имеется? Заодно покажи его фото во дворе по месту жительства Коростылева и в НИИ, вдруг кто-то его видел. Понял, Сапрыкин? — обернулся майор к Сергею.

— Уже бегу, — стрельнул глазами в Алексея Серега и поспешил на выход.

— Итак, Дмитрий Борисович, думаю, вы уже догадываетесь, по какому поводу приглашены к нам?

Ровная доброжелательность в разговоре с Кирилиным давалась майору без труда. Дмитрий Борисович производил приятное впечатление. Спокойное открытое лицо, предупредительность, легкая беспомощность во взгляде — все это располагало к Кирилину, хотя и не означало, что этот приятный человек не мог совершить убийство.

— Признаться, нет, — словно прощения попросил Кирилин. — Я предположил, что, возможно, это как-то связано с музеем, хотя… — Он замер на полуслове в явной растерянности.

Голос у Кирилина был мягкий, глубокий, чуть приглушенный. Приятный голос. Да и человек приятный. Идеальный образ ленинградского интеллигента. Может, слишком идеальный?

— Нет, не с музеем. Ваш визит к нам связан с погибшим недавно Сергеем Игнатьевичем Коростылевым. Вы ведь были с ним знакомы?

— С Сергеем Игнатьевичем? Да, мы знакомы. Хотя вряд ли это можно было назвать близким знакомством, и потом, как бы вам объяснить…

Майор Терентьев внимательно слушал, не пытаясь поторопить или помочь Кирилину. Алексей сбоку стола вел протокол, не проявляя никакого участия в разговоре.

— Понимаете, — с трудом подыскивал слова Кирилин, — мы познакомились давно при очень неприятных для меня обстоятельствах. Впрочем, — на его лице появилась тень печальной улыбки, — вы наверняка должны знать об этом, не правда ли? Убийство Галины Петровны Колосовой, сотрудницы архива.