Генри Джеймс - Повести и рассказы

• Название: Повести и рассказы
• Автор: Генри Джеймс
• Жанр: Классическая проза

В сборник входит девять повести и рассказы классика американской литературы Генри Джеймса.

Содержание:

ДЭЗИ МИЛЛЕР (повесть),

СВЯЗКА ПИСЕМ (рассказ),

ОСАДА ЛОНДОНА (повесть),

ПИСЬМА АСПЕРНА (повесть),

УРОК МАСТЕРА (повесть),

ПОВОРОТ ВИНТА (повесть),

В КЛЕТКЕ (повесть),

ЗВЕРЬ В ЧАЩЕ (рассказ),

ВЕСЕЛЫЙ УГОЛОК (рассказ),

ТРЕТЬЯ СТОРОНА (рассказ),

ПОДЛИННЫЕ ОБРАЗЦЫ (рассказ),

УЧЕНИК (рассказ),

СЭР ЭДМУНД ДЖЕЙМС (рассказ).

---

В клетке

Повесть впервые напечатана в 1898 году и впоследствии помещена Джеймсом в 11 том нью-йоркского собрания сочинений. Предисловие проясняет замысел произведения: «Любая почтовая контора, в особенности маленькая контора, расположенная по соседству, в которой решается столь много наших повседневных дел, куда мы постоянно ходим с нашими нуждами, обязательствами, заботами и хлопотами, радостями и горестями, где испытывается наше терпение, где наши надежды оправдываются или рушатся, всегда, мне кажется, накапливает так много мелочей из лондонской жизни и столь многое может поведать из бесконечной истории огромного города, что, даже пробыв в ней совсем недолго, кажется, будто стоишь на сквозняке, под сильнейшим ветром человеческой комедии».

Повесть, выстроенная вокруг, на первый взгляд, вполне ничтожного сюжета, раскрывает одну из излюбленных тем писателя — сложность познания жизни. Инструментом познания в данном случае являются телеграммы, отсылаемые двумя лондонцами, леди Бредин и капитаном Эверардом, равно как и домыслы, которые строит на их счет главная героиня, скромная служащая, вынужденная дни напролет проводить в добровольном заточении в клетушке почтово-телеграфной конторы.

Писатель назвал повесть «экспериментальной». Этим термином пользуются и джеймсоведы для обозначения центрального периода его творчества — 1890-х годов, когда Джеймс испробовал немало новаторских повествовательных техник. Произведение демонстрирует постепенный отход писателя от «драматизированного» типа прозы — такого принципа построения, при котором «точка зрения» каждого героя, как «светильник», освещала лишь одну сторону происходящего, как, например, в романах «Что знала Мэйзи» или «Неуклюжий возраст». Постепенно внимание писателя все больше обращалось к герою-повествователю, чей характер и интеллект предопределяли то, что именно он способен воспринять. Персонаж такого типа, получивший у Джеймса название «воспринимающее сознание», должен был содействовать реалистичности описания, то есть, по замыслу писателя, не навязывать читателю готового мнения, а оставлять ему возможность самостоятельной объективной оценки. Джеймс признавался, что ему интересно не действие само по себе, а его отражение. Именно поэтому все, что мы видим в таких произведениях, как «В клетке», подается нам в «отраженном свете». Писатель намеренно ограничивает познавательные возможности главного героя. В результате вместо «двери, распахивающейся прямо в жизнь», нам предъявлен «экран», на который спроецированы вспомогательные «точки зрения». В данном произведении, как и в «Повороте винта», «экран», по существу, является зеркалом, отражающим не столько объективную, внешнюю по отношению к героине реальность, сколько ее восприятие, наблюдения и фантазии. Таким образом, Джеймс отодвигает на задний план традиционные художественные задачи — создание иллюзии и самоидентификации читателя с героем. Вместо этого писатель вовлекает нас в процесс рефлексии, анализа сознания центрального персонажа. На вопрос, почему Джеймс не награждает своих героев двойным преимуществом субъекта и объекта, писатель отвечал, что не поддается такому искушению, «ибо не готов жертвовать драгоценными нюансами». Конечно, в произведении, где только самовыражение рассказчика дает материал для гипотез и выводов, становится практически нереальным воссоздание истинной картины происходящего. Однако Джеймс прекрасно осознавал парадоксальность такого изображения.

Зверь в чаще

Джеймс не намеревался печатать «Зверя в чаще» по частям в каком-либо из журналов, и поэтому произведение, написанное еще в 1902 году, было впервые опубликовано лишь в 1903 году в сборнике писателя «Лучшее» (The Better Sort). По мнению многих ведущих критиков, шестидесятилетний Джеймс достиг в этом рассказе вершины мастерства. В отделе книжных рецензий журнала «Нэйшн», в отзыве, напечатанном после публикации рассказа, говорится: «Произведение поражает своей отстраненностью и широтой жизненных наблюдений, пониманием главных мотивировок и их бесчисленных оттенков, невероятным многообразием превосходных способов их изображения».

В рассказе очевидны автобиографические мотивы, отразившие размышления Джеймса по поводу его отношений с мисс Констанцией Фенимор Вулсон, американской романисткой, покончившей с собой в Венеции в 1894 году.

Она познакомилась с Джеймсом в 1879 году, и до самой ее смерти их связывала нежная дружба, переросшая с ее стороны в более глубокое чувство. Джеймс, однако, предпочел не замечать перемены, а быть может, и в самом деле не заметил влюбленности мисс Вулсон. Так или иначе, почти через восемь лет после ее смерти эта романтическая история трансформировалась под пером Джеймса в литературный сюжет.

О постепенном развитии замысла или, во всяком случае, центральной темы «Зверя в чаще» свидетельствуют несколько дневниковых записей Джеймса, сводимых к общей идее «запоздалости» («too late»), нереализованности, напрасно прожитой жизни. В 1895 году писатель обдумывает сюжет рассказа, герой которого встречает свою давнюю возлюбленную. Женщина в этом случае должна была символизировать, по словам Джеймса, «умершее «я» мужчины: он жив лишь в ней, а сам по себе мертв». В августе 1901 года Джеймс оставляет запись в дневнике о сюжете некой «маленькой фантазии»: «Человека преследует страх, со временем нарастающий все больше и больше, — страх того, что с ним что-то случится: правда, он не вполне понимает, что именно».

По свидетельству секретаря писателя, Джеймс написал «Зверя в чаще» за три-четыре дня напряженной работы, сразу после окончания романа «Крылья голубки» (1902), героиня которого, Милли Тил, умирает в Венеции. Главный герой романа, вероятно, не случайно «отправлен» писателем на это время в Лондон. Отметим, что Джеймс также был в Лондоне во время самоубийства Констанции Вулсон.

В эстетическом отношении сюжет «Зверя в чаще» представляет собой ироническое переосмысление как «готической» прозы, так и приключенческой литературы. На месте традиционного привидения или экзотического зверя в рассказе Джеймса оказывается фантом сознания. Джона Марчера, как ему кажется, поджидает некий Зверь — символическое чудовище, готовящееся к сокрушительному прыжку из джунглей. Марчер ощущает жизнь как загадочное, пугающее, дикое пространство. Герой не подозревает, что «чужое» в его случае — это не «иное в другом», а «иное в себе». Именно в джунглях (а не в чаще, как в русском переводе), то есть абсолютно чужом пространстве реальности (или сознания?), таится, как представляется Марчеру, страшная разгадка изначально предначертанного, чего-то исключительного, что должно перевернуть до той поры мирное и ничем не примечательное течение его жизни. Навязчивое состояние героя выражается в ощущении подстерегающей, едва ли не инфернальной опасности. Именно это качество наряду с поэтическими соображениями, повидимому, привело Джеймса к решению поместить «Зверя в чаще» в один том с рассказами о привидениях, то есть 17 том нью-йоркского собрания сочинений.

В «Звере в чаще» ирония Джеймса распространяется за пределы характерологического анализа. Своеобразному переосмыслению подвергнута, в частности, и кальвинистская концепция предестинации (предопределения), согласно которой «спасение» вовсе не зависит от усилий индивидуума, ибо его судьба заранее предрешена. Таким образом, судьба Марчера трагична и как выражение его частных, в целом весьма романтических иллюзий, и в свете извечной проблемы выбора между действием и бездействием.

Джон Марчер — «наследник» традиции сугубо интровертных персонажей, которые существуют исключительно во внутреннем мире, среди реалий, созданных их воображением. «Родоначальником» это традиции был Родерик Ашер из новеллы «Падение дома Ашеров» Эдгара Аллана По, чье влияние становится ощутимым в прозе Джеймса с 1890-х годов. Джон Марчер целиком отдается ожиданию чего-то исключительного, что должно выделить его из числа обыкновенных людей. Подобно Ашеру, Марчер «гоняется за призраками», не замечая того, что происходит в действительности. Только внутренние переживания героя-повествователя, с чьей «точки зрения» мы и можем оценивать происходящее, определяют интригу и ритм развития событий. Антагонизм, испытываемый Марчером по отношению к внешнему, «враждебному» миру, миру толпы, — доминанта не только его теоретизирования, но и поведения. Его одиночество — это тот «код» или «кодекс», которому подчинена вся жизнь. Интроспекция вкупе со своеобразным фатализмом приводят к ощущению предопределенности. Болезненное ожидание судьбоносного события разрушает саму возможность переживания жизни как значимого потока, в котором каждый, самый незначительный эпизод или встреча могли быть поворотным моментом, началом обновления. Однако Марчер готов признать доподлинным лишь нечто выдающееся, из ряда вон выходящее. Только некое знаменательное и пугающе сокрушительное событие, согласно его убеждению, способно осветить обыденность тайным смыслом, полностью меняющим все, что ему предшествовало. Ужас, испытываемый Марчером, складывается из двух фобий: герой боится сокрушительного «прыжка», вместе с тем опасаясь, что никакого «скачка» вовсе не случится или что он, Марчер, его не почувствует, а значит, и не осмыслит значение и цель своей жизни. Таким образом, лишь возможное будущее способно наделить смыслом прошлое, настоящее же при подобном самоощущении самостоятельной ценностью не обладает. Трагический конец — понимание навсегда упущенного — усиливает общий иронический подтекст рассказа об «избранности» как одной из величайших иллюзий интеллекта.