Аркадий Первенцев - Над Кубанью. Книга первая

• Название: Над Кубанью. Книга первая
• Автор: Аркадий Первенцев
• Жанр: О войне
• Год: 1940

После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.

Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.

Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические. В книге сильные, самобытные характеры — Мостовой, Павел Батурин, его жена Люба, Донька Каверина, мальчики Сенька и Миша.

---

— Не возвернется? — усомнился Сенька, оглядываясь назад, где еле-еле виднелись острые верхушки тополей.

Обречь кота на бездомные скитания по бурьянам показалось Мише слишком большой жестокостью. Он охотно поддержал чье-то предложение подарить кота деду Меркулу.

— Хай Меркулу мышву ловит в халабуде, — утвердил он. Меркул считался лучшим яловничим. Станичники, избегая беспокойного ухода, отдавали гулевой скот в яловники и особенно охотно доверяли рыжебородому пастуху Меркулу. Знали, что он не заспится, выберет лучшие корма, вовремя напоит. Меркул рачительно следил за скотом, и не было у него случая волчьей шкоды или пропажи. На сочной отаве пестрело разномастное стадо. Наевшись росистой травы, лежали сытые яловые коровы и бычки-третьяки, отрыгивая жвачку с глухим утробным звуком. Быки медленно поворачивали головы, жмурились и двигали челюстями. Ничто не беспокоило скот: ни мухи, ни слишком знойное солнце, и животные как бы подчинялись общему покою этой сытой многотравной осени.

Молоденькие телочки, как беспокойная, неутомимая детвора, бродили взад и вперед, сопровождаемые бугайками-двухлетками, которые иногда останавливались и как бы безразлично поднимали головы, обнажая и грея красные десны. Иногда, собравшись группой, скандалили возле приглянувшейся им всем телочки, и мигом рвалась короткая дружба, бычки избочивались, угрожая неокрепшими рогами, и, разогнавшись, пытались поразить соперника. Но стоило только натолкнуться на матерого бугая, шарахались и, уже находясь в безопасности, снова принимали искусственно свирепый вид.

Меркул, лежа на зипуне, глядел на небо. Любил он, вот так, подложив сильные руки под голову, находиться один на один со своими думами. Беспредельная степь и одиночество не уводили его от жизни, он часто шутил, чудачил, но никто не догадывался, о чем может часами думать Меркул, глядя в прозрачное небо, на коршунов и кобчиков, парящих в бескрайной вышине, на крикливые станицы журавлей, кочующих по определенным путям, издревле проложенным ими в воздухе.

Вот и сейчас думает старый казак-яловничий, а возле него на полстенке седло с высокими черкесскими луками и шомпольная одностволка с витым турецким стволом. Тут же дремотные, серые с рябиной, волкодавы. Иногда они лениво поднимали морды, и только по коротким ушам, поставленным торчком, можно было догадаться об их чуткости. Два легаша-пойнтера, поместившиеся у ног Меркула, терялись перед этими величественными псами — прирученным потомством сильных зверей.

Заметив подъезжающих, волкодавы поднялись и широким махом бросились вперед с лаем, пытаясь ухватить за храпы. Меркул окликнул собак. Они сразу же прекратили нападение, рыча, отошли и настороженно остановились.

— Чего вы, хлопцы, ай соскучились? — спросил дед Меркул, засовывая штаиину в шерстяной чулок.

— По Малюте соскучились! — крикнул Миша.

Дед встал на ноги и надвинул на глаза шапку. Сейчас была видна только его огненная борода, занявшая почти все лицо.

— Ну, ну! Не балуйте, хлопцы, — погрозил он. — Проваливайте от табора, а то кобелям разрешу. Далась вам моя Малюта: кабы вы одни, а то третьи за сегодня.

— Дедушка Меркул, мы к тебе не снарошки, чтобы подражнить, а взаправду. Малюта у велигурового федьки колбасу поперла, — известил Миша тоном человека, сообщающего весьма приятную новость.

Дед шагнул вперед, и в позе его было что-то сходно с волкодавом.

— Колбасу?! А колбаса с чесноком была?

— С чесноком, — подтвердили все хором.

— Видать, сейчас высекет Малюту, — догадался Сенька и громко заорал: — С чесноком, дедушка, у атамана да колбаса без чесноку, что ж он, бедный?

Дед опустился па зипун, отмахнулся.

Попяйте своей дорогою. Это не Малюта нашкодила. Моя сучка, было бы вам известно, колбасу с чесноком жрать ни за что не станет. Зря вы на нее нападаете.

Мерюул снова положил руки под голову, м солнечные лучи веселились в его бороде. Все стало ясно, убедительно.

— Ну, дари кота, — распорядился Сенька.

Миша мигом развязал мешок и, нащупав, выволок за шиворот кота.

— Дедушка, жена молодая прислала, чтоб мыши тебя не съели, — крикнул он, швырнув кота на волкодавов.

Кот, обезумевший от тряски и порки, плюхнувшись наземь, вначале ничего не понял, а потом, увидев перед собой заклятых врагов, мячом прыгнул вбок, очутившись на спине сытого симментальского быка. Почувствовав себя в безопасности, кот расправил когти, ощетинился и угрожающе зафыркал. Испуганный бык поднялся сразу всеми четырьмя ногами и с ревом ринулся в гущу яловника. Собаки погнались стаей, пытаясь с лету достать врага, и мимо ребят на миг промелькнули пятнистые бока и хищные молчаливые пасти. Навстречу собакам метнулось все стадо. Шаловливые телки, ища защиты у старших, сразу же очутились в середине яловника, а навстречу собакам выросли острые пеньки рогов. Волкодавы остановились и коротким хриплым лаем требовали выдачи противника. Кот притих, а йотом, познав свое торжество, взъерошил шерсть и поставил трубой хвост, как победитель. Собаки остервенились и бросились в атаку с тыла. Кот, заметив устрашающий маневр, как резиновый, запрыгал по спинам животных. Стадо заволновалось и заметалось, не понимая, в чем дело, взвихривая землю и пыль. Беспокойные спины животных, очевидно, показались коту мало надежным убежищем: попав вновь на теплую шерсть симментальца-вожака, он фыркнул, вонзил когти, оттолкнулся и совершил отчаянный длинный прыжок к людям, перемахнув сгрудившуюся собачью стаю. Беглец искал спасения у людей, но Миша, определив, что поведение кота повлечет дурные последствия, подал команду к отступлению. Мальчишки помчались по степи, а за ними улепетывал обезумевший кот, за которым мчались волкодавы. За собаками тронулось стадо. Впереди летел вожак-симменталец, с налитыми кровью глазами, низко опустив голову. Ребята уходили во весь опор. Мишка не оглядывался. На ходу оборвав поводья, он освободил коней, связанных у коренника, и они самостоятельно пошли вперед, так что только волнистые гривы поднимались по ветру. Меркул скакал на своем степняке, и вместе с шумом погони до ушей ребят долетали обрывки его ругательств. Вот глубокая балка. Если кот прыгнет с обрыва, туда может вслед за вожаком устремиться весь яловпик. Меркул недаром считался лучшим яловничнм Жилейской станицы. Поняв опасность, Меркул пошел наперерез стаду, склонившись вбок, с кнутом и арканом, как это делали кочевники ногайцы, обитатели соседних пустынных степей. Он обогнал яловник, гортанно заорал на собак и, завернув кота батогом, погнал в бурьяны.

Обозленные собаки ворвались за ним, и по бурьяну покатился рычащий клубок. Меркул успокаивал стадо. Ребята, нырнувшие в балку, еще долго слышали свист батога.

ГЛАВА V

Федька покачивал головой и, хныкая, осматривал коней, лазил под пахи, щупая бабки и коленные суставы. Миша стоял рядом, широко расставив ноги и покачиваясь, подражая этим известному в станице щеголю и наезднику есаулу Брагину. У гнедой кобылицы Велигура вытащил камешек, застрявший между подковой и стрелкой. Федька уверял, что лошадь обязательно намяла стрелку, и провалиться ему на этом месте, если к вечеру не начнется нарыв.

— Подвяжи сырой глины, — посоветовал Сенька, — разом вытянет, аль не знаешь, как набой да намятины лечить. Если жалко коней, не давал бы. Мы и без их слетали бы…

— Мы из-за твоей колбасы чуть жизни не решились, а ты по пустяковине жалкуешь, — укорил Миша и отошел в сторону.

— Мишка, разводи огонь, начинай воду кипятить, — покричал вслед Сенька, — надо курицу варить, а то завоняет.

— А ты?

— Я Федьке помогу жеребчиков потреножить, мы ему должные.

Табун пасся на виду, и возле него с деловитым видом ходили восьмилетние мальчишки, вооруженные кнутами. Мальчишек поименовали дневальными, и они, очарованные столь солидным чином, по-взрослому гаркали на лошадей, покуривали, ухарски сплевывали сквозь зубы. Ко-стер горел, бурлила вода, отгоняя к краям солому и пепел.

— Ошпарить в тазике, — распорядился Федька.

Курицу втиснули в тазик, пригнули чешуйчатые лапки, опрокинули на нее кипяток. Потом обобрали перья. Сенька положил на колени сытую с желтыми прослоинами жира курицу. Указывая на явственные отпечатки клыков Рябка, Сенька поведал всему табору историю похи-щения несушки. Курица, поделенная поровну и аппетитно уничтоженная, разожгла предприимчивость мальчишек. Всем захотелось совершить какие-то подвиги, о которых можно было бы говорить так важно, как это делал их приятель — молодой батрачонок Батуриных. Ребята обсудили случай с котом. Все неожиданно решили, что волкодавов и быков дед Меркул натравил с нарочитой, предательской целью. Надумали досадить Меркулу. Но как это сделать?

— Поймать Малюту, — предложил Федька.