Андрей Загорцев - Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота

• Название: Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота
• Автор: Андрей Загорцев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906880-47-5

«Подготовочка у них дай бог, в лесу выбрасывают на выживание с одним ножиком, они там то кору жрут, то на коз охотятся. На боевое дежурство на загранку мотаются, звери короче…» — именно так описал место будущей службы — 42-й морской разведывательный пункт спецназа (неофициальное название — «отряд Холуай») бывалый сержант из «учебки», где автор этой книги проходил «курс молодого матроса».

Андрей Загорцев мечтал отслужить «срочную» в морской пехоте. Вместо этого он попал в спецназ Тихоокеанского флота и стал водолазом-разведчиком. В своей книге он честно и подробно рассказал о том пути, который проходит боец «отряда Холулай» с момента прибытия в самую секретную часть Тихоокеанского флота до того, как уйти на «дембель». И почему спустя пять лет он вернулся в отряд, но уже командиром группы.

---

Старшина резко сбрасывает обороты, разведчик, выпавший за борт, в съехавшем на уши спасжилете, машет обеими руками. Автомата уже нет. Матрос-шлюпочник ловко метает шкерт, тот плюхается прямо перед носом очумевшего матроса, который инстинктивно цепляется в поплавок. Матрос найтует шкерт на небольшой Т-образный кнехт на борту шлюпки (приспособления на борту для крепления лодок к причалу). Ловко подтаскивает «чилаавеека», опять найтует.

— Степанныыч! Дави на берег — он у меня на буксире!

Всё происходит буквально за какие-то полминуты, мы даже осознать ничего не успеваем.

Так вот для чего мы прицепляли автоматы ремнем к спасжилету! Умно, однако, а то бы сейчас ныряли, разыскивая ствол. Целое происшествие. А так буксируемый шлюпкой матрос за ремень вытащил автомат из воды и расширенными от испуга глазами оглядывается по сторонам и раскачивается на кильватерной волне от шлюпки.

Поповских на берегу по поводу происшествия и словом не обмолвился, только прочёл нам своим скрипучим голосом лекцию о порядке наблюдения за берегом и своим напарником на борту. Мы первые должны были среагировать на выпавшего матроса, подать команду и принять меры к спасению, а мы никак не среагировали — только рты пооткрывали.

После проверки оружия и боеприпасов в коротком перерыве Федос шепнул мне на ухо:

— Муйня это всё! За борт выпал Зелёный, а у него «ШМОтка» Ждановская (школа мореходная) за плечами. Они там на всяких шлюпках ходили и он — КМС по плаванию! Не мог он сам выпасть. Это его Поп подговорил перед занятиями — я те говорю! Я видел, как он его вчера после занятий инструктировал.

Действительно, матрос Зеленов был постарше нас возрастом и закончил в городе Жданов мореходную школу. Скорее всего, за борт он бултыхнулся по задаче командира, решившего проверить нашу боевую слаженность. Просто так такой опытный моряк оконфузиться не мог. Потом, через пару недель, Зелёный сам нам сознался, что действовал по задаче Поповских. Вторая стрельба с борта шлюпки прошла без происшествий, хотя результаты были абсолютно невпечатляющие. В часть возвращались уже без хождения по азимутам, просто бегом. После обслуживания вооружения и снаряжения и обеда по команде командира Федосов привёл группу в летний класс для подведения итогов следующего занятия. Мы ожидали разноса, но всё обошлось тихо. Капитан-лейтенант рассказал, что дал нам практику в стрельбе с воды и с борта плавсредства. И тут же всех нас огорошил:

— А по большому счёту, если только группа при высадке начала стрельбу и вступила в бой, разведчики превращаются в героическую морскую пехоту и гибнут, не выполнив своей основной задачи.

Как ни крути, а наш каплейт прав. И ничего тут не поделаешь. Тем более, как рассказывал он, высадка с борта десантного судна в основном будет проходить ночью и что-нибудь рассмотреть на берегу будет практически невозможно. И если начнётся бой, то высадка группы будет полностью провалена. На шум выстрелов немедленно прибудут отряды борьбы с подводными диверсионными силами, подтянутся силы береговой обороны, пограничники и всё — «прощайте скалистые горы». Если уж всё-таки придётся применять оружие, так уж лучше применять бесшумные образцы. Есть у нас в группе приборы бесшумной беспламенной стрельбы, ночные прицелы, но вот практики такой стрельбы с «воды» еще ни у кого не было. Наш командир поведал, что сейчас он как раз разрабатывает план занятия с практическим выполнением стрельб с «воды» ночью с применением приборов бесшумной беспламенной стрельбы и ночных прицелов. Причём он хочет отработать стрельбу с борта на «плаву» при отработке высадки. Если у кого-то в группе есть какие-то идеи и соображения, как сохранить от попадания воды прицелы, глушители, как лучше организовать занятия, то он просит не стесняться — подумать, обсудить всем личным составом и доложить командиру группы. Поповских поставил задачи на следующий учебный день, поставил в тетради бесед с личным составом отметку. Как раз в этот момент в беседку заглянул наш разведпунктовский «комсомолец», он же штатный замполит нашей первой роты, и, радостно заулыбавшись, попросил разрешения у нашего командира провести беседу с личным составом. Поповских скривился, дал «комсомольскому вожаку» пятнадцать минут и ушёл в расположение, забрав с собой старшину второй статьи Федосова.

«Комсомолец» в звании старшего лейтенанта начал нам читать какие-то вырезки из газет о «новых веяниях», каких-то речах Горбачёва, раздал по нескольку газет.

Я вяло полистал «Комсомолку», нашёл интересную статью какого-то корреспондента Филинова, разоблачавшего молодежную группу «Ласковый Май», и с удовольствием погрузился в чтение. Старшему лейтенанту надоело с нами возиться, он собрал газеты и заговорщицким шёпотом сообщил нам, что по территории части гуляют слухи, что в каком-то из подразделений устроен подпольный просмотр видеофильмов и, если кто-то что знает, пусть сообщит ему.

Вот, блин! Я же активный комсомолец, но что-то мне совсем неохота идти и докладывать. Я бы с большим удовольствием сходил на фильм «Кровавый спорт», про который мне намекнул мичман со столярного цеха. Может, стоит рассказать мичману? Хотя он наверно и так знает, что им интересуются офицеры-политработники. Странно, что им особисты еще не заинтересовались. Плохо будет, если подпольный видеосалон прикроют.

Но где же достать пару рублей на субботний видеосеанс?

Вечером перед отбоем Федос рассказал, что командир поставил ему задачу принять у Маркова всё имущество группы и баталерку. Причём не упрашивал и не расспрашивал — просто приказал. Мичман Марков уже был в курсе и сложившимися обстоятельствами ничуть не печалился. По штату он оставался в составе группы, но теперь будет работать где-то в распоряжении помпотыла командира разведпункта. Неплохо, однако, для столь молодого мичмана. Теперь старшина второй статьи Федосов исполнял обязанности заместителя командира и заведовал всеми хозяйственными и обеспеченскими вопросами в нашем подразделении. Ответственность для старшины первогодка — немаленькая. Буду надеяться, что Алексан Палыч Федосов теперь не зазнается. Я, уже мысленно облизнувшись, представлял, как мы вечером пьём чай в баталерке, слушаем наш группный магнитофон и с блеском придумываем офигительный план проведения занятия, от которого Поповских приходит в дикий восторг и дарит нам по рублю, чтобы мы смогли просмотреть фильм «Кровавый спорт». Ага, как же, размечтался. После ужина, в личное время, мы с Федосом считали форменки, робы, бескозырки, РД-54, МГ, какие-то веревки, карабины и прочие элементы военного снаряжения.

— Зырь, — пыхтел Федос, — потрясая какой-то толстенной книжкой, — это типа книга учёта движения материального имущества в группе, во! Вот только не пойму, Поп сказал, что надо сверяться еще с ротной книгой! А еще сказал — тщательно проверить форму двадцать шесть! Ты не в курсе, что это за форма такая?

— Ну, наверно, какая-нибудь форма для особых задач… сколько комплектов этой формы должно быть? Давай на верхних полках посмотрим.

— Каплейт сказал проверить форму двадцать шесть, а сколько этих форм — ни хрена не сказал. Я так подозреваю, должно быть на всю группу — двенадцать комплектов.

— Слушай, мы уже все пересчитали и на бумажку переписали, у нас каждой формы по комплекту, а бескозырок так вообще на всю роту хватит. Но двадцать шестая — я в глаза такой не видел! Надо у «годков» узнать, как она выглядит.

— Точно! Пойдём к Михелю, ротному баталеру. Он, поди, знает, что это такое.

Михей — вальяжный матрос, готовившийся к «сходу», — сидел в ротной баталерке безвылазно. Его даже на построениях и проверках не было заметно. Старшина роты, старший мичман Аничков, выдрессировал его до такой степени, что после некоторого промежутка времени мог даже не обращать внимания на ведение ротного хозяйства. Матрос Михель Михаил Михайлович знал буквально всё: как проводить сверки в тыловых службах, какие ящики должны быть в ротной учебно-материальной базе, как списывать боеприпасы и другое имущество. Замена белья, получение формы на складах, выдача в группы шмоток и белья — всё это лежало на его плечах.

На разведпункте действовала система группных баталерок. Сперва имущество выдавалось в роты, а потом выдавалось в группы. Наверное, это было обусловлено тем, что группа может работать как самостоятельная боевая единица. Поэтому форма, снаряжение, запас сухих пайков хранился в каждой группе отдельно. Уже служа в офицерских должностях, я сообразил, что это была очень хорошо продуманная система. Ведь иногда мы замечали на построении, что в строю нет одной-двух разведгрупп. Когда и куда они убыли, знал только один командир группы и вышестоящее начальство. Даже командир роты мог не знать. Да и доподготовку групп к выполнению учебной или боевой задачи было проводить намного проще. Все имущество под рукой, закрыли группу в кубрике, возле дверей выставили часового и всё — пожалуйста. Размеры кубрика вполне позволяют и макет местности поставить, и карты развесить, поставить столы для чистки оружия, а у входа в кубрик, справа у двери, у самого комингса торчит телефонная розетка. Всё это я осознал намного позже и урывками, переходя от одного периода службы к другому, из должности в должность.