Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2

• Название: Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2
• Автор: Ирина Кнорринг
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7784-0434-2

Дневник поэтессы Ирины Николаевны Кнорринг (1906–1943), названный ею «Повесть из собственной жизни», публикуется впервые. Второй том Дневника охватывает период с 1926 по 1940 год и отражает события, происходившие с русскими эмигрантами во Франции. Читатель знакомится с буднями русских поэтов и писателей, добывающих средства к существованию в качестве мойщиков окон или упаковщиков парфюмерии; с бытом усадьбы Подгорного, где пустил свои корни Союз возвращения на Родину (и где отдыхает летом не ведающая об этом поэтесса с сыном); с работой Тургеневской библиотеки в Париже, детских лагерей Земгора, учреждений Красного Креста и других организаций, оказывающих помощь эмигрантам. Многие неизвестные факты общественной и культурной жизни наших соотечественников во Франции открываются читателям Дневника. Книга снабжена комментариями и аннотированным указателем имен, включающим около 1400 персоналий, — как выдающихся людей, так и вовсе безызвестных.

---

1926

31

Зайцев, знакомит с женой и племянницей — Т. е. с В.А.Зайцевой и О.А.Куфтиной.

32

Читал стихи Кутузова — Дружба Ю.Софиева и И.Голенищева-Кутузова началась в Дубровнике (Югославия), затем они вместе учились в Белградском университете и были членами литературного кружка «Гамаюн» (Белград).

33

Его-то не убьешь, не превратишь в воспоминание… -И.Кнорринг имеет в виду строки Анны Ахматовой из стихотворения «Как белый камень в глубине колодца…» (книга «Белая стая», 1917):

Я ведаю, что Боги превращали
Людей — в предметы, не убив сознанье,
Чтоб вечно жили дивные печали.
Ты превращен в мое воспоминанье.

1927

34

Фамильярность (русизм от «Amis comme cochons» — закадычные друзья).

35

Порт Сен-Клу, Порт Ля Вилетт (станции парижского метро) (фр.).

36

В «Медведь» обедать — В русском ресторане «Lours» (1, place Dupleix) традиционно выступали русские артисты.

37

Вечер в Союзе. Читал Осоргин — М.Осоргин читал отрывки из своего романа «Сивцев Вражек».

38

Таль читал путано и слишком умно — Л.С.Таль читал во Франко-русском институте курс лекций по судебному праву.

39

Улица, обрамляющая парк Белльвилль в Париже.

40

«Ты принес мне стихи о Версале» — Стихотворение И.Кнорринг (1926 г.). Опубликовано: Чернова Н.М. «Поговорим о несказанном, с. 120–121.

Ты принес мне стихи о Версале,
О Версале под сеткой дождя:
Вечерели свинцовые дали,
Старый парк оголел, обнищал.
Это правда, промокли до нитки,
Все бродили под мелким дождем.
Уже заперли в парке калитки
И пошли мы окружным путем.
Мне сутулила плечи усталость,
Но мерещился прежний, другой.
И сама я себе показалась
Нехорошей, жестокой, дурной.
Разве сердце не грызла тревога,
Разве боль не томила остро
За бокалом горячего грога
В небольшом опустевшем бистро?
Ты читал мне стихи о цыганах,
Как цыганка варила ежа…
Помню, было и смутно, и странно,
Билось сердце и голос дрожал.
Мы друг другу так мало сказали,
Но понятен был каждый намек…
Ты принес мне стихи о Версале —
Бледно-синий блокнотный листок.
Вот поэтому долго не спится,
Что-то помнится, бьется, звенит…
Этой первой версальской страницей
Начались мои новые дни…

1926

Стихи были написаны И.Кнорринг в ответ на подаренные ей стихи Ю.Софиева «Версаль» (опубликованы: ПН, 1931,19 ноября, № 3893, с. 3).

41

«Стихи» — Опубликовано: Чернова Н.М. «Поговорим о несказанном»,с. 417–418.

Стихи

Юрию

Они отрадней, чем слова молитв.
Их повторять ведь то же, что молиться.
Я вижу, как туман встает с земли.
Я опускаю тихие ресницы.
И за стихом я повторяю стих,
Звучащий нежным, самым нежным пеньем.
И, как Евангелье, страницы их
Целую с трепетным благоговением.
И в синий холод вечеров глухих,
Когда устанем мы от слов и вздохов,
Мы будем медленно читать стихи,
Ведь каждый, как умеет, славит Бога.
Я буду слушать тихий голос твой,
Перебирать любимые страницы.
Я буду тихо-тихо над тобой
Склонять густые, длинные ресницы.

27. XII.1926

42

«Было света и солнца немало» — Опубликовано: Чернова Н.М. «Поговорим о несказанном», с. 431. Посвящено Б.К.Зайцеву (поводом к написанию стало его замечание о том, что Ирина за год повзрослела).

Б.К.Зайцеву

Было света и солнца немало.
Было много потерь, — и вот,
Говорят, что я взрослою стала
За последний, тяжелый год.
Что же? Время меняет лица,
Да оно и не мудрено.
Невозможное реже снится,
Дождь слышнее стучит в окно.
Жизнь проходит смешно и нелепо.
Хорошо. А каждый вопрос
Разлетается легким пеплом
Чуть дурманящих папирос.
Я не стала больной и усталой,
И о прошлом помню без зла:
Я и лучше стихи писала,
И сама я лучше была.
Жизнь короткая — вспомнить нечего.
День дождливый за мглистым днем.
А уж где-то в душе намечен
Еле видный, тихий надлом.

31.12.1926

43

«Помню все» — Опубликовано: Софиев Ю. Парус, с. 49.

Помню все — бережно складывал
На самое дно души —
Запах крови, полей и ладана,
Все, что думал, видел, вершил.
Ничего не забыл, не растратил —
Дотащил к чужим берегам.
Столько было рукопожатий,
Поклонялся стольким богам.
Эй, прохожий, может быть, нужно?
Хочешь, весь этот хлам отдам?
Только б стать опять неуклюжим
И тоскующим по лесам.
В блеске, в гуде парижских улиц
Двадцативосьмилетний старик,
Бледный, худой — сутулюсь
В вечно поднятый воротник…

Париж, 1928

44

«Тачанка катится» — Из цикла «Молодость» (I–VI), посвященного друзьям по оружию. Опубликовано: Софиев Ю. Годы и камни, с. 10.

Н.Станюковичу

Тачанка катится. Ночлег уж недалек.
Подводчик веселей кнутом захлопал.
Налево был недавно городок,
Дремал в пыли и звался Перекопом.
Направо море — свежей синью вздуто.
Изрытый, в ржавой проволоке, вал.
На стыке с морем огибаем круто
Глубокий ров. Взгляд на скелет упал —
Полузасыпанный, ненужный никому.
А желтый череп на дороге пыльной.
Попридержи-ка! Череп я возьму
В сентиментальное свидетельство о были.
Здесь карабин в затылок разрядили.
Присыпали землей. Копать? Тут нужен лом!
Сойдет и так! Толково закурили —
И некто смех взорвал забористым словцом.
И череп бережно я прячу в свой мешок.
И укоризненно копну волос колышет
Подводчик. За бугром сады и крыши.
Блаженный час! Ночлег уж недалек.

1927

45

Еще одно дело срывается, не доведенное до конца — Ирина не окончила Франко-русский институт: предметом ее интереса была не экономика жизни и не ее политика, а поэтика. В ее лекционных тетрадях записи профессоров соседствуют со стихами; в частности, со строками, адресованными сокурснику и будущему мужу Ю.Софиеву:

Отдам тебе все дни мои глухие,
И каждый взгляд, и каждый звонкий стих.
И все воспоминанья о России,
И все воспоминанья о других.

<28 ноября 1926>

(Из архива Софиевых-Кноррингов).

46

Были у художественников. Шел «Вишневый сад» — Пражская группа МХТ (с 1926 г. гастролирующая как самостоятельная труппа) называла себя «Группа художественников». 8 февраля 1927 г. в театре Folies Dramatiques (40, rue de Bondy) была представлена пьеса А.П.Чехова «Вишневый сад».

47

В Сорбонну на чествование Короленко — 9 февраля 1927 г. в Сорбонне Комитетом помощи русским писателям и ученым был устроен вечер памяти В.Г.Короленко (по случаю 5-летия со дня смерти писателя). Приглашены были для выступления П.Н.Милюков, В.А.Мякотин и А.Б.Петрищев. Произведения В.Г.Короленко читали Е.Н.Рощина-Инсарова и артисты Пражской группы МХТ.

48

Пошла в театр. Ставили «На дне» -10 февраля 1927 г. Пражская группа МХТ ставила пьесу Горького «На дне».

49

«Самаритянка» (название магазина) (фр.).

50

Прения по докладу Милюкова о евразийстве — С докладом «О Евразийстве» П.Н.Милюков выступил на собрании РДО 12 февраля 1927 г. Для участия в прениях были приглашены: Б.П.Вышеславцев, Л.П.Карсавин, К.Б.Родзевич, Г.Д.Гурвич, М.В.Вишняк и князь Ю.А.Ширинский-Шихматов

51

Экзамена всего четыре: Гурвич, Гронский, Миркин-Гецевич и Шацкий — П.П.Гронский читал курс «Русское административное право», Б.С.Миркин-Гецевич «Советское государственное право». См. также комментарий к т. 1, стр. 544 (к 1 июня 1926).

52

Последний день перед постом (фр.).

53

«Кто там?» (фр.).

54

Вот совпадение! Это Фаусек — Речь идет о мастерской Фаусеков. Н.Н.Кнорринг вспоминал: «Ответственная работа, например, шитье платьев, была ей (Ирине — И.Н.) совершенно не под силу, нужно было искать работу в какой-либо мастерской. К счастью, такая нашлась, где работала ее мать — мастерская кукол под названием “Фавор”. Ее содержала очень милая семья наших знакомых (Фаусеков). Работа в этой мастерской в прекрасных условиях, рядом с мамочкой, конечно, Ирину устраивала» (Кнорринг Н.Н. Книга о моей дочери, с. 73). Таково мнение отца Ирины.