Виталий Вильчинский - Извилистый путь

• Название: Извилистый путь
• Автор: Виталий Вильчинский
• Жанр: Фэнтези

В стране, где постоянно идёт война между светлыми силами и силами зла, живёт среди троллей и гномов, среди людей и нечисти тот, о ком знают все, и тот, о ком никто ничего не знает. Он даёт людям землю и возможность на ней работать для себя, своей семьи и для того, кого они считают своим повелителем, другом и братом. Люди боятся гнева дракона, которого, кроме рыцарей, никто не видел. Он — вездесущ и, в то же время — недоступен ни для кого. Путешествия и веселый отдых, война и шаткий мир, любовь и ненависть, невыносимая радость и яростный гнев, — всё сплетается в один яркий и незабываемый клубок событий, которые захватывающе описывает автор. Так кто же он — герой этого повествования? Кому мы благодарны за веселье и печаль, за веселый разухабистые песни и тонкие лирические отступления? Если вы начнёте читать, то узнаете об этом подробнее. Вперед, читатель! До встречи на страницах поучительной и занимательной повести, имя которой — жизнь в стиле «фентези»! 

---

— А теперь баяй, барин!

У нас троих дернулись брови, но потом все уставились на меня.

— Вот такие-то пироги, ребяты, — окончил я свой рассказ, дожевывая арахисовое зернышко. — Так что их завтра, как миленьких, повезут в горсовет, и там, в зале судей, в присутствии городского совета судья им вынесет приговор. Тук — как гильотина рухнет судейский молоток, и… Может, им лучше была бы гильотина? Рудники — это ад на земле…

Все дружно выдохнули и задумчиво кивнули. Стол давно уже опустел, и они время от времени покушались на мой соленый арахис. Я их отгонял шлепками по рукам, но нет, нет, а орешек-другой пропадал. Смотрю, он всем понравился!

— А следующая моя новость, и, наверное, самая важная на этот вечер: я вас всех выгоняю!

Вдоволь с удовольствием насмотревшись на перекошенные лица, я закончил мысль:

— Я устал целый день носиться по городу, поэтому пошли вон, я хочу спать!

— Ну, ты задолбал со своими идиотскими шутками! — взревел Кален.

— Тихо, тихо, люди уже спят! — громким шепотом заявил я.

— Да пошел ты!

Все потянулись к выходу. Эльф по дороге прихватил свои манатки, а Нейлин немного притормозила.

Мой егерь, оглянувшись через плечо и хмыкнув, притворил за собой дверь. Нейлин обняла меня за талию и прильнула к моим губам. Несколько минут мы целовались, а потом она отстранилась и сказала:

— Это тебе за книги. Спасибо. Ты хороший.

Она толкнула меня в грудь, и мы повалились на кровать. Свечи на столе уже были погашены, а подсвечник на столике у постели мы задели при падении, и он покатился по полу, загасив свечи.

Комната погрузилась во тьму, и мы некоторое время лежали на кровати рядышком на спине, наслаждаясь тишиной и темнотой. Я перевернулся на бок и… Это было прекрасно…

Глава IV

Суд прошел как-то обыденно.

За столом восседал, разглядывая перед ним лежащие бумаги, седой мужчина. Рядом с бумагами стояла чернильница с торчащим в ней пером, и лежал деревянный молоток.

Дочитав обвинения, излагавшиеся на нескольких листах бумаги, он разложил те два из них перед собой, на которых под фамилиями обвиняемых и обвинениями нужно было записать решение суда. Аккуратно подровняв стопочку бумаги в углу стола, откинулся на высокую спинку своего кресла:

— Пожалуйста, введите подсудимых.

Дверь, находящаяся по правую сторону от кресла судьи и стола, за которым сидело пять глав гильдий, отворилась, и в нее ввели первого подсудимого — грузного мужчину с презрительной ухмылкой на лице. Руки его были связаны за спиной, на ногах позванивали кандалы. Одет он был в дорогой, но очень измятый костюм, волосы в беспорядке разметались по голове.

— Отец, привет, — по-свойски кинул седому господину на возвышении. Присяжные сделали вид, что ничего не произошло.

Старик сосредоточил свой взгляд на вошедшем, долго изучающе разглядывал его, а потом спросил:

— Ты знаешь, в чем тебя обвиняют?

— Да, — ухмыльнулся тот. — Но это все ложь. Меня оклеветали.

Презрительная ухмылка не сходила с его лица. Старик, передернув щекой, взял со стопки первый лист:

— «Я, такой-то, такой-то, был свидетелем происшествия в порту…» — процитировал он первый листок, и отложил его в сторону. — «Я, такой-то, такой-тович, собственными глазами.» «Я…» Ну, здесь похожие свидетельства…

— А, это пьянчуги какие-то! — с наигранным негодованием воскликнул грузный господин, стоящий перед судом.

— Мы, группа лиц из шестнадцати человек, неграмотные, посему поручили господину…, составить свидетельствующее письмо за нас, и заявляем, что седьмого числа, первого месяца лета года буйвола, стали свидетелями…» — ….они, наверно, все перепились, и были в состоянии белой горячки… — страдальчески покачал головой старик.

Судье было уже далеко за шестьдесят, хотя он выглядел лет на пятьдесят с небольшим.

— Отец, да как…

— Закрой рот! — изо всей силы бахнул кулаком по столу судья. — Ты, жалкий подонок, да как ты смеешь называть меня отцом!? Ты, ублюдок, которого я по доброте душевной признал и дал место в обществе, ты позоришь меня!

— Г… Господин, это все неправда… — проблеял байстрюк графа эл Солен, но тот был неумолим и бесстрастным голосом обратился к главам гильдий:

— Довольно, суд присяжных, вы согласны с обвинениями, и подтверждаете, что этот человек достоин наказания?

Главы гильдий единогласно подтвердили сие решение, и граф тогда произнёс:

— Вмените ему высшую меру наказания. Карайте по полной.

Сопротивляющегося и орущего, бывшего капитана портовой стражи и начальника таможенного контроля, потянули из зала.

Его место занял бывший незаконный владелец корабля. Он был бледен, так как стоял под дверью в ожидании своей очереди, и видел, и слышал развязку. Глаза его заметались по залу в поисках своих спасителей.

Увидев меня, сидящего рядом с главами гильдий, он просиял, и, уловив мой взгляд, черканул пальцем по горлу. Я приподнял брови и улыбнулся. Глава гильдии убийц презрительно отвернулся, а воровской «папа», склонившись к моему уху, зашептал:

— Вот ублюдок. Мало того, что хотел кинуть нас на деньги, так еще и хочет, чтобы мы разгребали его проблемы…

Я кивнул, подтверждая его слова, и добавил:

— Таких крыс, заведшихся в твоем доме, нужно душить.

— Я уверен, что они не один корабль так продали…

И словно в подтверждение слов гильдийца граф произнес:

— …обвиняемый замешан в мошенничестве с кораблем господина Алена, поэтому суд считает, что и предыдущие обращения о хищении имущества, то бишь, суден, тоже его рук дело. И в продаже «пыльцы счастья» соучастником в этом был и предыдущий обвиняемый…

Обвиняемый умоляюще взглянул в нашу сторону, но Реган как раз заканчивал свою мысль, а Леган многообещающе улыбался, и от этой улыбки мурашки шли по коже.

— Так и есть. — прошептал Реган. — Воровал, гаденыш. Ничего, люди Легана…

Развернувшись к подсудимому, он ободряюще улыбнулся и подмигнул. Неудачливый мошенник визгливо закричал:

— Это он! Вы видите того человека рядом с глав…

Крик его оборвался, так как сзади к нему подбежал стражник и ударил рукоятью меча по голове. Извиняясь, он посмотрел на графа, но тот благодарно кивнул:

— Спасибо, этот визг было противно слушать. Присяжные, обвинения вы выслушали да и прочитали. Я думаю, этого достаточно, и оправданий со стороны стоя… лежащего пред вами человека не найдется. Согласны покарать его по всей строгости закона?

Присяжные поднялись и поклонились.

— К тому же, документ на владение кораблем «Морская русалка» был поддельным, выписан на имя все того же лежащего. Поэтому я считаю необходимым его аннулировать, а корабль вернуть законному владельцу. Возражения есть? Тогда, писчий, напиши бумагу, я подпишу.

— Этот козел много говорил, — сказал Реган, когда мы втроем вышли из зала суда и теперь спускались по каменной лестнице, идущей от главного входа в здание. — Благо, что ему вовремя заткнули рот.

— И не сомневаюсь, что рот ему затыкали твои люди. Или ваши… — с ехидцей добавил я.

— Если бы мы были короткорукими, наших контор ночных ремесел уже давно бы не существовало! — подчеркнул Реган.

— Этого никто не оспаривает. А надежных людей, я подчеркиваю: «надежных», всегда нужно иметь везде. Так, на всякий случай. Предлагаю зайти куда-нибудь перекусить. А то ведь полдень уже!

— Есть тут одно хорошее заведеньице. У них отличная кухня! — снова заговорил Реган. Его брат-близнец был молчалив, как гранитная скала. Видать, при рождении распределение всех качеств между братьями было неравномерным, и одному достались избыточный вес, юморной характер, говорливость, и мало ли там еще чего, а вот второй… Зато, с ними было проще говорить: обращаешься к одному, отвечает один — за двоих, а второй изредка кивает, или скажет полтора слова.

У шикарнейшего дома на главной площади, к которому мы вскоре подошли, красовались высаженные в один ряд туи, за которыми следовала живая изгородь из кустов мраморно-белых лилий, все остальное свободное пространство вокруг было засеяно зеленой травкой, аккуратно подстриженной и ухоженной. Таверна так и называлась — «Золотая лилия». Наверняка, и цены тут были в золоте, ну, уж никак не в медных монетках.

Белые стены с позолоченными откосами, позолоченными дверными и оконными рамами. Идеальная чистота.

— Вот ходил возле этого трактира и думал: а здесь вообще кто-то бывает? Это же какие цены здесь!

— Думаю, если бы это себя не окупало, трактир бы никто не держал. Ведь здесь проходят деловые, иногда и полуофициальные встречи, в порт часто заходят имперские военные корабли (ведь дальше, за дикими полями и пустошью лежит огромное царство, которое последнее время зашевелилось. Поэтому и наш король сейчас засуетился). Да и купцы сюда заплывают. Кедром мы тоже торгуем, на северо-западе королевства его много растет. Не только устриц продавать же! Давайте присядем с вами и всё это уже за едой обсудим.