Эллери Куин - Несчастливый город. Убийца - лис

• Название: Несчастливый город. Убийца - лис
• Автор: Эллери Куин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1842-2, 5-9524-1306-4

Романы, включенные в сборник, объединены местом действия — маленьким заштатным Райтсвиллом, в который волею судьбы попадает знаменитый писатель и сыщик-любитель Эллери Квин. Он берет на себя расследование тяжких убийств, случившихся в городке, и, как всегда, преуспевает в разоблачении преступников.

---

Эмелин Дюпре услышала историю Луиджи Марино от Тесси Люпин. Мисс Дюпре делала перманент в салоне красоты на Лоуэр-Мейн, где работала Тесси, которая только что ходила на ленч со своим мужем Джо — одним из парикмахеров Луиджи Марино. Джо передал историю Тесси, Тесси — Эми Дюпре, ну а Эми Дюпре…

После этого город услышал другие истории, и прежние воспоминания вновь засверкали во всем неприглядном виде. «Происходит что-то странное, — начали говорить в Райтсвилле. — Думаете, Фрэнк Ллойд был прав насчет дружбы Картера Брэдфорда с Райтами и всего прочего? Почему Карт не вызвал свидетелями Луиджи, доктора Поффенбергера, Гаса Олсена и остальных? Ведь их показания могут всех убедить, что Джим Хейт хотел убить Нору! Он угрожал ей по всему городу!»

Однажды утром, перед заседанием суда, шеф Дейкин забежал побриться к Луиджи Марино. Джо Люпин, работая у соседнего кресла, слушал в оба волосатых уха.

— Я повсюду искал вас, шеф! — возбужденно заговорил Луиджи. — Я вспомнил кое-что важное!

— Да, Луиджи? Только поскорее.

— В прошлом ноябре Джим Хейт зашел сюда постричься. «Знаете, мистер Хейт, я собираюсь жениться», — сказал я ему. Он ответил, что это хорошо, и спросил, кто эта счастливая девушка. «Франческа Ботильяно, — сказал я. — Я знал ее еще в Италии. Она работала в Сент-Луисе, но теперь приезжает в Райтсвилл, чтобы стать миссис Марино, — я послал ей билет за мой счет». Вы ведь помните, что я женился, шеф…

— Да, Луиджи. Выкладывай поскорее!

— Ну и что, думаете, сказал мне мистер Хейт? «Никогда не женись на бедной девушке, Луиджи! От такого брака не получишь никакой прибыли!» Понимаете? Он женился на Норе Райт из-за ее денег! Попросите мистера Брэдфорда вызвать меня в суд, и я все расскажу!

Шеф Дейкин усмехнулся, но Райтсвилл отнюдь не смеялся, считая вполне логичным, что история Луиджи должна прозвучать в суде. Она бы подтвердила, что Джим Хейт женился на Норе Райт из-за денег. Если мужчина женится на женщине ради денег, он может и отравить ее ради них… Райтсвиллские дамы, в чьих семьях имелись поверенные, слышали от них многозначительные замечания насчет «приемлемых» показаний.

Доктор Поффенбергер сам явился к прокурору Брэдфорду перед процессом с предложением выступить свидетелем.

— В прошлом декабре, Карт, Хейт пришел ко мне с абсцессом зуба мудрости. Я дал ему наркоз, и он, находясь под действием веселящего газа, постоянно твердил: «Я избавлюсь от нее!» А потом добавил: «Мне нужны эти деньги для себя!» Разве это не доказывает, что он собирался убить Нору и почему?

— Нет, — устало ответил Брэдфорд. — Возгласы в бессознательном состоянии не являются приемлемыми показаниями. Идите, Эмиль, и не мешайте мне работать, ладно?

Доктор Поффенбергер был возмущен. Он повторил свою историю тем пациентам, которые захотели ее послушать, а таких было подавляющее большинство.

История Гаса Олсена достигла ушей прокурора через Криса Дорфмана из подразделения радиофицированной дорожной патрульной службы (располагавшего одним автомобилем). Патрульный Дорфман «случайно» заглянул в заведение Олсена выпить кока-колу (по его словам), и возбужденный Гас сообщил ему, что однажды услышал от Джима Хейта, когда тот был «навеселе». Крис Дорфман возбудился в свою очередь, ибо неделями ломал голову над тем, как ему принять участие в судебном процессе и попасть в газеты.

— Ну и что же такого сказал Хейт, Крис? — осведомился прокурор Брэдфорд.

— Гас говорит, что Джим Хейт пару раз приезжал в «Таверну» поддатым и требовал еще выпивки, а Гас, по его словам, всегда давал ему от ворот поворот. Однажды он даже позвонил миссис Хейт и попросил ее приехать за мужем, который был пьян в дым и поднял шум. Но Гас вспоминает, что однажды, когда Хейт в очередной раз был там пьяный, он начал распространяться о женах, о том, какое паршивое дело — брак, а потом заявил: «Мне ничего не остается, как только избавиться от нее, Гас! Я должен сделать это поскорее, иначе она сведет меня с ума!» По-моему, об этом должны услышать в суде, мистер Брэдфорд.

— Заявления под действием алкоголя более чем сомнительны! — простонал Карт. — Хочешь, чтобы я из-за этого проиграл дело? Возвращайся лучше в свою машину, Крис!

История мистера Эндерсона была сама простота.

— Сэр, — с достоинством поведал он нью-йоркскому репортеру, — мы с мистером Хейтом родственные души — не раз встречались на площади и осушали вместе пурпурный флакон. Я хорошо помню тот вечер, когда мы коротали часы «в пещере этой душной, мрачной под шум дождя и злой декабрьский ветер»![51] «Цимбелин», сэр, — один из пренебрегаемых шедевров великого мастера…

— Мы отвлеклись, — прервал репортер. — Что произошло?

— Ну, сэр, мистер Хейт обнял меня и сказал. Цитирую: «Я собираюсь убить ее, Энди. Вот увидишь, я это сделаю!»

— Bay! — воскликнул репортер и оставил мистера Эндерсона спать на пьедестале памятника павшим в мировой войне.

Но прокурор Брэдфорд отказался и от этого сладкого блюда, после чего Райтсвилл пришел к выводу, что тут «что-то не так», и начал понемногу бурлить.

Слухи достигли ушей судьи Лайзендера Ньюболда. Начиная с того дня в конце каждого заседания суда он строго предупреждал присяжных, чтобы они не обсуждали дело ни с кем — даже друг с другом.

Полагали, что внимание судьи Ньюболда к слухам было привлечено не без участия Илая Мартина, который выглядел обеспокоенным — особенно по утрам, после завтрака с женой. Клэрис была полезна тем, что служила барометром настроений Райтсвилла. Злоба начала проникать в зал суда, перекатываясь взад-вперед между старым юристом и Картером Брэдфордом, покуда репортеры не стали подталкивать друг друга, шепча, что «старик вот-вот сломается».

Томас Уиншип, старший кассир Райтсвиллского национального банка, заявил, что Джеймс Хейт всегда пользовался тонким красным карандашом, работая в банке, и предъявил многочисленные документы из банковских архивов, которые Хейт подписал таким карандашом.

Последним предметом, приобщенным к вещественным Доказательствам Брэдфордом, выбравшим самое подходящее время, была «Токсикология» Эджкоума с красноречивым абзацем о мышьяке, подчеркнутым красным карандашом. Присяжные передавали том из рук в руки, судья Мартин выглядел «уверенным», а Джеймс Хейт, сидящий рядом с ним за столом защиты, быстро огляделся, словно искал путь к бегству. Но момент прошел, и он стал вести себя как прежде — молчал, обмякнув на стуле с почти скучающим выражением на сером лице.

В конце заседания в пятницу, 28 марта, прокурор Брэдфорд заявил, что, «возможно, близок к завершению процедуры обвинения», но будет знать точно, когда суд соберется в понедельник утром. Последовали бесконечные разговоры перед судейским креслом, а затем судья Ньюболд объявил перерыв до понедельника, 31 марта.

Заключенного отвели назад в его камеру на первом этаже здания суда, зал опустел, а Райты отправились домой. Оставалось только ждать понедельника… и пытаться подбодрить Нору. Она лежала в шезлонге в своей спальне, обрывая розы с ситцевых оконных занавесок. Герми не разрешила ей присутствовать на суде, и после двух дней слез Нора устала бороться.

Но в пятницу, 28-го, произошло еще кое-что. Роберта Робертс потеряла работу. Журналистка в течение всего процесса упорно продолжала защищать Джима Хейта, оставаясь единственным репортером, еще не приговорившим «молчаливого божьего человека», как окрестил его один остряк газетчик, к смерти. В пятницу Роберта получила телеграмму из Чикаго от Бориса Коннела, уведомлявшего, что он «аннулирует колонку». Роберта телеграфировала своему чикагскому адвокату, требуя подать иск на синдикат «Новости и сенсации». Но в субботу утром газета вышла без ее колонки.

— Что вы собираетесь делать теперь? — поинтересовался Эллери Квин.

— Остаться в Райтсвилле. Я одна из тех надоедливых женщин, которые никогда не сдаются, и еще могу принести пользу Джиму Хейту.

Роберта провела все субботнее утро в камере Джима, убеждая его заговорить и начать защищаться. Присутствующие при этом судья Мартин и Эллери молча слушали ее энергичные призывы. Но Джим всего лишь мотал головой, казался на три четверти мертвым и погруженным в какой-то странный формальдегид собственного производства.