Эллери Куин - Тайна греческого гроба. Грозящая беда

• Название: Тайна греческого гроба. Грозящая беда
• Автор: Эллери Куин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1574-1

Как это часто бывает, убийства совершаются из-за денег, будь то борьба за наследство («Тайна греческого гроба») или столкновение финансовых интересов в результате краха некоей компании («Грозящая беда»). Так или иначе, но детективу-любителю Э. Квину приходится приложить немало усилий, чтобы с помощью своего знаменитого метода интуитивной дедукции раскрыть эти сверхзапутанные преступления.

---

— Хорошо, — немедленно откликнулся инспектор, — посмотри на это иначе. Был у Слоуна враг? Черт побери, да хотя бы миссис Вриленд, которая дала против него показания в другом случае. Может быть, она и написала то письмо. Вот как она узнала, что они братья, — это уже из области догадок, но я готов поставить…

— И потеряешь деньги. Неладно что-то в Датском королевстве, вот отчего у меня голова раскалывается. Измена, смута, пусть меня повесят, если… — Эллери смолк на полуслове, лицо у него вытянулось — хотя вроде бы дальше и некуда, — и он зло швырнул спичку в угасающий огонь.

Пронзительное «дз-з-зинь» телефона заставило их вздрогнуть.

— Кого это черт дернул в такой час? — удивился инспектор. — Алло!.. О, доброе утро… Прекрасно. Что вы обнаружили?.. Понимаю. Отлично. Теперь сразу в постель — нельзя так долго работать, это очень вредно сказывается на внешности очаровательной девушки. Ха-ха!.. Очень хорошо. Приятных сновидений, милая.

Улыбаясь, он повесил трубку.

Эллери задал вопрос движением бровей.

— Это Уна Ламберт. Она опознала почерк на обгоревшем клочке бумаги. Никаких сомнений, рука Халкиса. Уна говорит, все свидетельствует о том, что обрывок является частью оригинала завещания.

— Вот как? — Эллери огорчился по какой-то неведомой инспектору причине.

Хорошее настроение у старика вмиг улетучилось, и в порыве гнева он заорал:

— Ей-богу, мне кажется, ты просто не хочешь, чтобы это треклятое дело когда-нибудь закончилось!

Эллери спокойно покачал головой:

— Не шуми, папа. Я искренне желаю завершения дела. Но это должно быть завершение, удовлетворительное для меня.

— Зато оно удовлетворительное для меня. Доводы против Слоуна безупречны. Со смертью Слоуна партнер Гримшоу исчез, и все кончено. Поскольку, как ты говорил, партнер Гримшоу был единственным человеком со стороны, который знал, что у Нокса есть эта вещица Леонардо, то теперь, когда он умер, об этом знают только в полиции — теперь это наш секрет. Это означает, — инспектор даже слегка прищелкнул языком, — что мы можем воздействовать на мистера Джеймса Дж. Нокса. Мы должны вернуть эту картину, если, конечно, Гримшоу именно ее стащил из музея Виктории.

— Ты получил ответ на телеграмму?

— Ни слова. — Инспектор нахмурился. — Не понимаю, почему музей не отвечает. Во всяком случае, если британцы навалятся кучей, чтобы забрать картину у Нокса, тут такая начнется драка! Нокс, со своими деньгами и связями, останется чистеньким. Я думаю, нам с Сэмпсоном нужно решать эту задачу исподтишка — не хочу спугнуть нашу богатую птичку, а то взъерепенится.

— У тебя будет неплохая возможность уладить дело. Очень сомнительно, чтобы музей захотел огласки. Представь себе: выставлявшаяся картина, которую эксперты музея признали подлинником Леонардо, вдруг оказывается ерундой, ничего не стоящей копией! То есть подразумевается, что у Нокса именно копия. Ты же помнишь, мы знаем историю лишь со слов Нокса.

Инспектор в задумчивости плюнул в огонь.

— Все больше и больше сложностей. И опять мы уперлись в дело Слоуна. Томас подготовил отчет по людям, зарегистрированным в отеле в четверг и пятницу, когда там жил Гримшоу. Ну и там нет ни одного имени, как-то связанного с нашим делом. Чего и следовало ожидать. Слоун решил, что Гримшоу познакомился с тем парнем в отеле, — должно быть, он просто солгал и таинственный персонаж приходил после Слоуна или вообще не имел отношения к делу…

Инспектор продолжал болтать, успокаиваясь от собственных речей. На этот тихий бессвязный поток Эллери никак не реагировал. Он протянул свою длинную руку, взял дневник Слоуна и с угрюмой миной принялся опять его листать.

— Взгляни-ка сюда, папа, — сказал он наконец, не поднимая глаз. — На поверхности и правда все факты блестяще укладываются в гипотезу, что Слоун был организатором И виновником событий. Но именно это меня и цепляет — все происходило слишком случайно, чтобы это могло убаюкать мою неугомонную сверхчувствительность. Не забудь, пожалуйста, что один раз мы, вернее, я один раз уже позволил ввести себя в заблуждение, приняв версию… версию, которая к этому моменту могла быть одобрена, оглашена и забыта, не проколись она на чистейшей случайности. Сейчас кажется, что последнюю версию и проколоть нечем… — Он покачал головой. — Я не могу понять, в чем именно, но чувствую: здесь что-то не так.

— Ну и что ты бьешься головой об стену? Ничего это не даст, только лоб расшибешь.

Эллери слабо улыбнулся:

— Почему же, этот процесс может натолкнуть на мысль. Я и хочу, чтобы ты эту мысль проследил.

Он поднял дневник, и инспектор, шлепая тапками, подошел взглянуть. Эллери открыл книжку на последней записи — это был подробный отчет, сделанный аккуратным, мелким почерком на странице с напечатанной вверху датой: «Воскресенье, 10 октября». На следующей странице стояла дата: «Понедельник, 11 октября». Эта страница была пуста.

— Вот видишь. — Эллери вздохнул. — Я изучил этот его личный и потому интересный ежедневник и не мог не заметить, что Слоун не сделал запись сегодня вечером — а ведь это был вечер, как ты говоришь, его самоубийства. Позволь мне кратко выразить сущность этого дневника. Давай сразу отбросим в сторону тот факт, что на этих страницах нигде не упоминаются события, связанные с убийством Гримшоу, а о смерти Халкиса записаны лишь общепринятые фразы: естественно, будь Слоун убийцей, он бы поостерегся доверять бумаге то, что можно ему инкриминировать. Так вот, очевидны следующие выводы. Во-первых, Слоун неукоснительно работал над дневником каждый вечер, примерно в один и тот же час, фиксируя время перед изложением событий. Можно посмотреть: в течение многих месяцев это время не менялось — одиннадцать вечера или около того. Во-вторых, дневник открывает нам личность громадного самомнения джентльмена, чрезвычайно занятого самим собой. Чтение выявляет сенсационные подробности, например страдания по поводу его сексуальных отношений с некоей дамой, из предосторожности не названной.

Эллери захлопнул книжку, швырнул ее на стол, вскочил на ноги и начал вышагивать по ковру перед камином, усиленно нахмурив лоб. Старик грустно смотрел на него. Эллери остановился и с пафосом возвысил голос:

— И теперь, именем всех достижений новейшей психологии, я спрашиваю тебя: может ли такой человек — драматизирующий все с ним происходящее, как обильно иллюстрирует этот дневник, человек, находящий в выражении своего «эго» явно нездоровое удовлетворение, столь характерное для подобного типа, — может ли такой человек пренебречь беспримерной, уникальной, космической возможностью драматически описать самое грандиозное событие в своей жизни — уход в небытие?

— Мысли о самой смерти могли вытеснить из его головы все остальное, — предположил инспектор.

— Сомневаюсь, — горько сказал Эллери. — Представим себе: Слоун извещен каким-то телефонным звонком о подозрениях полиции; он осознает, что не сможет и дальше ускользать от наказания за свое преступление, но у него остается, пусть и краткий, интервал до прихода полиции, в течение которого он может спокойно работать. Да каждая клеточка его плачущей, страдающей души заставляла бы его внести последнюю героическую запись в дневник… Этот аргумент подкрепляется еще и тем обстоятельством, что все это происходило примерно в то самое время — около одиннадцати, — когда он привык исповедоваться своему ежедневнику. И однако же, — закричал Эллери, — в этот вечер ни слова, вообще никакой записи, в отличие от всех других вечеров!

Его глаза лихорадочно горели. Инспектор встал, положил свою маленькую сухую ладонь на плечо Эллери и похлопал с почти женским сочувствием.

— Ну, не волнуйся так. Это очень здорово, но ничего не доказывает, сын… Иди лучше поспи.

Эллери позволил отвести себя в их общую спальню.

— Да, — согласился он, — это ничего не доказывает.

А полчаса спустя, в темноте, обращаясь к тихо похрапывавшему отцу, он добавил:

— Но это такой психологический знак, который заставляет меня задаваться вопросом: а действительно ли Гилберт Слоун совершил самоубийство?

Продолжая философствовать, Эллери заснул. Ему снились дневники, которые странным образом скакали верхом на человеческих гробах, размахивая револьверами и стреляя в луну — в этой лунной физиономии безошибочно угадывались черты Альберта Гримшоу.

Книга вторая

Эпохальные открытия современной науки в основном стали возможны благодаря настойчивости, с которой их авторы применяли холодную логику к совокупности действий и противодействий…

Простое объяснение Лавуазье — теперь оно кажется нам простым — того, что происходит с чистым свинцом при его «обжиге», — объяснение, которое покончило с флогистоном, этим многовековым заблуждением алхимиков, базируется ведь на элементарном, до смешного простом принципе (то есть он видится таким нам, живущим в атмосфере всепроникающей науки). В самом деле, если вес вещества до обжига на воздухе составлял одну унцию, а после обжига на воздухе — одну и семь сотых унции, то, значит, к первоначальному металлу из воздуха добавляется некое дополнительное вещество, что и объясняет увеличение веса… Чтобы осознать это и назвать новое вещество окисью свинца, человеку потребовалось около шестнадцати веков!