Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

• Название: Вексель судьбы. Книга вторая
• Автор: Юрий Шушкевич
• Издательство: Издатель Воробьев А. В.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-93883-253-4

Сюжетную линию второй книги образуют поиски ключей от главной части царского фонда, которые наперегонки с героями романа ведут спецслужбы. Однако успешное завершение розыскной эпопеи означает не просто вступление во владение величайшим на планете состоянием, но и необходимость всецело подчиниться "надчеловеческой" воли финансового божества, почти приблизившегося к беспрецедентному триумфу. Но главный герой находит силы остаться собой. После череды трагических событий, приводящих к изгнанию, судьба дарит ему понимание величайшей из тайн, открывающей путь к преображению мира.

Подробнее на www.livelib.ru/work/1001820874-veksel-sudby-kniga-2-yurij-shushkevich

---

Шамиль тоже заметил раму - было видно, как он, спешно подтянув брезент с Петровичем под сень ближайшего дерева, перебежал на открытое место, и практически не целясь, сделал по воздушному наводчику несколько выстрелов из пистолета.

Алексей также не остался в долгу - вскинув автомат, выдал по летающей раме длинную очередь.

Из них двоих кто-то точно не промахнулся - было отлично видно, как рама, нарушив прежнюю геометрию полёта, резко накренилась и стала удаляться, на глазах теряя высоту.

Но в этот же миг над головой вновь пугающе засвистело, и всё пространство впереди озарилось ослепительной вспышкой, сопровождаемой яростным грохотом.

Он неожиданности Алексей забыл пригнуться, лишь отрешённо отметив, как с обеих сторон от головы пропели осколки. Когда же начал рассеиваться дым от взрыва, то он не мог поверить глазам: на том месте, где должен был находиться Петрович, зияла зловещая воронка, медленно заполняющаяся оседающей пылью.

— Сволочи! Фашисты!— вырвалось у Алексея из груди, и он, забыв обо всём на свете, бросился туда, словно надеясь найти, защитить и поправить ошибку, нелепую и страшную.

Но защищать было некого, как и нечего было поправлять - прямое попадание чудовищной фугасной мины не оставляло ни шансов, ни даже следа от человека, который ещё несколько мгновений назад находился рядом, дышал и, превозмогая боль от ранения, даже пытался улыбаться.

Понимая, что случилось непоправимое, однако будучи не в силах в это поверить, Алексей безумным взглядом пожирал окрестное пространство в поисках того, кому он должен за Петровича отомстить. Если бы в тот момент рядом оказался невинный странник, то Алексей, не задумываясь, разрядил бы в него все оставшиеся в диске патроны.

Но вокруг было пустынно и одиноко. Пахло осенью - соломой, сухой листвой и переспелыми опавшими яблоками, которые устилали землю сада пёстрым красно-жёлтым ковром.

Не успев прийти в себя, Алексей услышал тихий стон и обернулся - на каменистом отвале лежал, распластавшись на спине и раскинув в стороны безжизненные руки, несчастный Шамиль. Его футболка была разорвана в клочья, и тёмно-красное пятно в области сердца выдавало смертельное ранение.

Алексей бросился к Шамилю - тот был без сознания, и каждый вздох, сопровождаемый стоном и сдавленным хрипом, давался ему, наверное, с такими трудом и болью, которые при ясном рассудке вряд ли было возможно терпеть.

Алексей попытался приподнять Шамилю голову, чтобы тот не захлебнулся кровавой пеной,- однако попытка подвести под затылок округлый плоский камень вызвала новый болевой прилив, из-за которого он приоткрыл глаза и очнулся.

— Шамиль, дружок, что с тобой?— прошептал Алексей.

Шамиль попытался что-то ответить, однако слова давались ему с таким мучением, что ответ слился в короткий стон. И только вспыхнувший в глазах огонь выдавал всю ярость и гнев, которые горячей волной в нём закипали, однако не могли быть излиты.

— Шамиль, потерпи, я оттащу тебя в сад, там будет безопасно,— отчётливо и громко произнёс Алексей. Он присел рядом, ухватил его под плечи и постарался, отталкиваясь ногами назад, сдвинуть Шамиля с места. Обмякшее тело цеплялось за камни, и сдвинуть удалось лишь со второй или третьей попытки.

С превеликом трудом, перепробовав множество способов, Алексей сумел водрузить Шамиля спиной на спину, и в таком положении, передвигаясь на полусогнутых ногах и часто приседая, чтобы передохнуть, перетянул вглубь сада.

Там он нарвал целую охапку травы и сбил в подобие подушки, чтобы голова Шамиля возвышалась на чём-то мягком. И как в предыдущий раз, когда он её приподнял, Шамиль вернулся в сознание. Но теперь в его глазах уже не было блеска, из разбитой груди не вырывалось никаких звуков, и лишь одни губы что-то шептали, издавая глухой и прерывистый ропот.

Алексей прислушался: ропот сначала показался бессвязным, в нём лишь угадывались слова “закат” и “кибла”. Вскоре он понял, что Шамиль просит его похоронить, причём сделать это непременно до захода солнца. Алексей попытался объяснить Шамилю, что рано думать о погребении, что раны, даже самые тяжёлые, могут со временем отпустить и пройти, а также что он сейчас же отправится на хутор и вызовет “Скорую” - однако тот лишь несогласно покачал головой и более не открывал глаз.

Вскоре Шамиль скончался.

Алексей укрыл травой и ветками тело Шамиля, после чего принял решение, наплевав на опасность, вернуться на центральную усадьбу, чтобы вызвать похоронную команду.

На дальнем подходе к Альмадону в нос ударил запах свежей гари. Алексей сорвался с места, побежал, что было сил, размахивая автоматом, сжатым в одной руке, а другой то и дело откидывая со лба мокрые волосы, мешающие смотреть и понимать творящееся кругом.

Альмадона больше не было. Фермерская усадьба, многочисленные постройки, старенький автомобиль Петровича, несколько тракторов с трёхтонным грузовичком, даже увитая виноградом летняя беседка - все было разорено и сожжено. Чуть поодаль догорал дом, в котором жил Шамиль. Сквозь столп восходящего вверх раскалённого воздуха дрожала даль, по-прежнему залитая равнодушным солнцем, а слабый ветерок бесшумно гонял по пепелищу чёрные бесформенные хлопья…

Эта была третья утрата за день. Однако гибель Альмадона не шла ни в какое сравнение с потерей Петровича и Шамиля, и потому не вызвала у Алексея соразмерного прилива гнева и пронзительного бессилия.

Стараясь не приближаться к останкам дома, он направился на разорённый баз и разыскал там лопату. Вернувшись обратно, он выкопал на краю в сада могильную яму с направлением на священный для мусульман южный город, в которой и похоронил Шамиля. Устроив над могилой небольшое надгробие из собранных здесь же камней, он несколько минут молча постоял, стараясь вспомнить всё своё короткое знакомство с погибшим, и в очередной раз не мог не поразиться жестокой бессмысленности уходящего дня.

Перед тем как покинуть это невесёлое место, Алексей спустился к воронке на дне канала. Он долго рассматривал в ней каждый вершок и каждый разбитый камень, надеясь отыскать хотя бы что-то, что могло остаться от Петровича - клок ли одежды, подошву, спёкшийся осколок мобильного телефона… Он поднимался для этого на отсыпь, заглядывал в близлежащие кусты - однако никаких следов обнаружить так и не смог. Взрыв крупнокалиберной мины испепелил совершенно всё.

Тогда Алексей вспомнил, что у него всё-таки имеется вещь, принадлежащая Петровичу,- автомат ППШ. Поэтому в память о боевом друге и просто о прекрасном и верном человеке он вновь взялся за лопату, чтобы вырыть-выдолбить небольшое углубление в бетонном ложе канала, раскрошённом миной. Cделав это, он бережно опустил туда автомат и засыпал обратно чистым песком.

Затем он вернулся в сад, в котором из-за надвигающихся сумерек уже было темно, чтобы поискать сохранившиеся на ветвях знаменитые яблоки. Он непременно хотел найти яблоки не упавшие на землю, а задержавшиеся вопреки законам природы на полуоблетевших деревьях. Не без усилий обнаружив и сняв с растрескавшихся ветвей два именно таких - спелых, ароматных, каждое размером с мяч,- он отнёс и положил одно Петровичу, а другое - Шамилю.

Прощай, Альмадон! Ты приютил, дал надежду, а ныне отпускаешь в скитание, становящееся вечным!

*

После разгрома Альмадона Алексей находился в положении, которое обычно описывается пусть избитой, но совершенно точной формулировкой - когда живые завидуют мёртвым.

У него не было ни денег, ни документов, ни мобильного телефона, ни даже обуви и одежды - кроме тех, что оставались при нём, порванные и перепачканные кровью друзей. В таком виде нельзя было прийти даже в близлежащий глухой хутор - задержание и арест последовали бы незамедлительно.

Теперь во всём огромном мире лишь трое людей могли ему помочь: Мария, Катрин и Борис. Но Мария и Катрин находились далеко за границей, попасть куда теперь не было ни малейшего шанса. А перед тем, как объявляться у Бориса, он должен был каким-то образом достичь Москвы, в которой также бы был обнаружен и схвачен.

Но даже если предположить, что некоторым счастливым стечением обстоятельств его данные стёрты из памяти столичных видеоанализаторов и полицейских ориентировок, то кому, по большому счёту, он теперь нужен - без средств, без документов и какой-либо надежды? Кому способны помочь его знания и талант, которые объективно существуют, могут приносить пользу, однако никем и никогда не будут признаны? И кому, как уже много раз выяснялось, пригодится его человеческая сущность - яркая, живая, неповторимая, но зависшая, словно одинокая звезда, над бездной мирового чванства и безумия?

Тем не менее оставаться в этих местах было поступком ещё более безумным. Требовалось куда-то уходить.

Прежде чем отправиться в дорогу, Алексей решил дождаться рассвета, чтобы отыскать на продолжающем стлаться горьким дымом пепелище Альмадона что-нибудь, что могло пригодиться в предстоящих скитаниях - несгоревшие документы, деньги или остатки вещей. Для этого он расположился заночевать в окрестной роще, однако вместо сна в голову лезли бесконечные мысли о неразумности жизни и всего с ней связанного.