Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

• Название: Реплика в зал. Записки действующего лица.
• Автор: Даль Орлов
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Затем нам показывали ферму. Второй дом, оказывается, - для детей: как бы квартира в том же подъезде. Для нашей знакомой зубастенькой и ее старшего брата, вечно болтающегося в городе, на регби.

В конюшне стояли лошади. Было предложено на них сесть и продолжить осмотр верхами. Поскольку Геннадий свое отвоевал, он отказался. Из солидарности хозяева тоже не попрыгали в седла. Я же соблазнился. Уточнив, какая из кобыл самая смирная, сел на нее.

В теплой дружеской обстановке компания двинулась пешком, я ступал рядом, в седле, как бы буденновец.

Произведя своей мускулистой рукой плавный охватный жест и обращая, таким образом, наши взоры на приволье зеленых холмов, хозяин произнес:

- Это все земля моя.

Так скромно и естественно произнес, что мне на коне вдруг живо вспомнилась сцена из давнего мхатовского спектакля "Мертвые души" по Гоголю. Там Ноздрев-Ливанов своим неповторимым ликующим баритоном сообщал Чичикову-Топоркову: "Все, что ни видишь по эту сторону, все это мое, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и все, что за лесом, все мое".

- А все, что за холмами? - как бы на проверку подступился я.

- И там мое. Отсюда не видно, надо подняться, хотите?

- Зачем, - сказали мы, - и так уже хорошо. А вот те барашки, что по склонам рассыпаны, чьи?

- Чьи же здесь могут быть?! Мои, конечно.

- А сколько их у вас?

- Вообще мы много не держим, - признался режиссер-постановщик, - капитал не наращиваем. Только чтобы на жизнь хватало.

- Ну, понятно. Но все-таки...

- Да... - он помялся, видимо, огорчаясь, что вынужден огласить цифру скромнее, чем полагалось бы ему по рангу. - Шестьдесят две тысячи.

Я умышленно написал эту сумму прописью, как в платежной ведомости, дабы читатель не предположил, что тут вкралась опечатка.

- Шестьдесят две тысячи?! Но их же выгуливать надо, пасти, стричь!..

- Зачем выгуливать? Они сами гуляют, самостоятельно. Два раза в году сгоняем их и стрижем. Беру тогда помощника. Вдвоем управляемся. - Он ловко изобразил руками, как запускают машинку под баранью шерсть.

На холмах Новой Зеландии прекрасной меня вдруг озарило шальное допущение: вот если бы у другого рыцаря Чехова, тоже режиссера, у Олега Ефремова в годы его расцвета было 62 тыс. баранов?! Или у Галины Волчек?!

Я медленно сполз с лошади.

На обратной дороге с фермы в город наша делегация пребывала в задумчивости. Полученные впечатления подавляли. Не знаю, о чем размышлял Геннадий, может быть, о провокативном бассейне, а у меня в глазах роились стриженые бараны и наплывом возникало лицо зубастой девушки, впервые увидевшей живых русских. И тут я обратил, наконец, внимание на едущую перед нами странную кавалькаду: легковое авто изысканного дизайна влекло за собою прицеп на четырех колесиках, а на нем под выгнутой крышей стояла лошадь: мордой вперед, хвостом к нам.

- Легковой машиной лошадь перевозят? - удивился я, в те времена еще не приобретший и свои первые "Жигули".

- Человек отдыхает, - пояснил Крэйг, сидящий за нашим рулем. - Едет-едет, выберет место, где понравится, остановится, сядет верхом и поскачет. Потом лошадь заведет в прицеп и - домой.

Мы окончательно поняли, что со страной, где бегуны стаптывают в неделею три пары кроссовок, где театральные режиссеры сами стригут баранов, а лошадей возят с собой, как зубные щетки, дело иметь можно.

При большом стечении журналистов был подписан договор о намерении создать совместный новозеландско-советский фильм. По этому случаю состоялась пресс-конференция, мы дали интервью для разных программ телевидения.

Оставалось добраться до дома.

Добираться было далеко и, как оказалось, небезопасно.

Чудеса в Сингапуре

В Сингапур прилетели к ночи. К ночи, естественно, тропической.

Поскольку две недели назад, когда мы пускались в путь, в Москве был еще март ("март?к - надевай двое порток" - рус. пословица), то на мне была меховая ушанка, а на Геннадии хоть и кепка, зато еще и толстое пальто, которое он не снимал, чтобы не забыть. Однако в помещении аэропорта действовали кондиционеры.

Геннадий, оставаясь в пальто, ринулся выяснять, где мы будем жить и как туда попасть. Надо было торопиться - рабочий день заканчивался.

Я остался у вещей. Крутя на пальце шапку, неподалеку обнаружил скворешню с курсами валют на фасаде - обменный пункт. А нас предупреждали, что завтра здесь какой-то праздник и банки будут закрыты. Сразу пришло решение воспользоваться паузой и обменять наши немногочисленные новозеландские доллары на местные, сингапурские. Благо, деньги Геннадия тоже были при мне.

В курсах валют я разбираюсь медленно. Вообще есть особая порода людей, которые не умеют считать деньги. Не только чужие, но и свои. Сколько раз пересчитывают, столько раз сумма не сходится. Я из таких.

Во мне, как в истинном представителе социализма, всегда жило простодушное, но твердое убеждение, что в капиталистической загранице не обманывают. Поэтому всю имеющуюся наличность я вручил смуглому рябому господину шулерского вида, а полученную взамен пачку местных банкнот сунул в карман не считая - все равно не знаю, сколько должно быть. Но только, довольный, вернулся к вещам, как рябой оказался рядом, что-то лопоча, он явно требовал пачку обратно. Дал, конечно: не хватало здесь конфликтовать!

Он выхватил несколько купюр, остальные вернул и уто?пал в свой скворечник.

- Что он тут бегает? - вскричал Геннадий, который увидел финал сцены, стремительно приблизившись в своем непродуваемом пальто, будучи при этом сопровождаем юной малайкой, которую он крепко держал за предплечье.

- Не знаю. Ошибся, наверное, передал лишку.

- Он нас ограбил!

- Спокойно... Он может быть из мафии! У нас осталось довольно много. - Я похлопал себя по карману. - Кого это ты привел?

- Сейчас она выпишет нам гостиницу и такси!

Твердо ставя свою простреленную на войне ногу, Геннадий, не выпуская спутницу, поспешил с нею дальше.

В душном мраке у выхода из аэропорта стояли такси.

Быстрый мужичок аккуратно уложил наши чемоданы в багажник, и мы поехали.

- Я так понял, - сообщал по дороге Геннадий, - что гостиницу и такси оплачивает авиакомпания... Приедем - позвоню ребятам, может, подойдут, поздновато, правда...

Про такси он понял с точностью до наоборот. В Москве мне перевели памятку, полученную Геннадием вместе с другими необходимыми бумагами. После любезных слов "Дорогой гость, добро пожаловать в Сингапур!" в ней четко излагалось, что полагается платить 80 центов за первую милю поездки и по 20 - за каждые следующие полмили. А за каждое место багажа - 10 центов. Но, как говорится, иди обо всем этом догадайся!

Не заплатив ничего, мы потащили чемоданы в отель мимо человека в форменном камзоле и в полусапожках на высоких каблуках. Он распахнул двери и явно остолбенел, обнаружив перед собой гостей, одетых так не по сезону.

Все наши бумаги мы выложили перед дежурной.

Но тут явился наш таксист, о котором мы уже и думать забыли. Он принялся что-то канючить на своем сингапурском, обращаясь преимущественно к Геннадию. Начальника видно сразу.

- Чего он хочет? - пугаясь, поинтересовался я, снова после обмена денег жалея о решении на сутки задержаться в этом бананово-лимонном. Сингапуром больше, Сингапуром меньше - что бы это в жизни меняло? А так - не имела баба хлопот!

- Может, ему за пользование багажником надо было заплатить?

- А кто его знает! - Геннадий тоже нервничал, но держал себя в руках.

Таксист не унимался. Мы отворачивались, всем своим видом показывали, что у нас тут важные дела, что отвлекать не хорошо, но он не уходил.

Дальше произошло чудо.

Геннадий Шолохов, ветеран, как нынче говорят, ВОВ, замечательный организатор советского кинопроизводства, повернулся к ненавистному частнику и рявкнул так, что было слышно на экваторе, благо он лежал недалеко:

- Иди на ...!

Но это еще не было чудом. В конце концов, какой русский не любит ясной словесной игры. Настоящим чудом стало то, что таксист понял и ушел.

Мы поднялись на лифте и разошлись по своим номерам. Но только я забросил шапку в шкаф, как ворвался Геннадий:

- Я не буду спать в том номере! Не буду! Там следят!

- Кто?!

-Только вошел - в другую дверь человек выскочил!..

Час от часу не легче.

- Точно? Может, показалось?

- Выскочил! В другую дверь! Я - за ним, а он захлопнул!

- Пойдем посмотрим.

Действительно, в номере, который достался Геннадию, кроме входной, была еще одна дверь, ведущая неизвестно куда. Она была заперта. Обстановка накалялась.

- Что ж, будем ночевать у меня. Кровать вон: как степь, хоть вчетвером.

Взяли вещи, вернулись в мой номер.

-Надо ребятам звонить, - к Геннадию возвращалось его прежнее деятельное состояние. - Может, подъедут. Тут вообще неизвестно чего - Сингапур, твою... Вхожу, а он выскакивает, черный, в лаковых ботинках...