Руслан Шабельник - Пути Господни (СИ)

• Название: Пути Господни (СИ)
• Автор: Руслан Шабельник
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2016

Они отправились к звездам на корабле, носящем символическое название: «Ковчег». Несколько тысяч добровольцев, идеалистов, в надежде там, в космосе, вдалеке от греховной Земли построить царство любви, гармонии, счастья. И они же, точнее – их потомки, превратились в межпланетных убийц, жестоких захватчиков, легко лишающих жизни, как своих братьев, так и тысячи рабов. Это история пути Ковчега, пути тех, кто летит на нем.

---

- После профилактической беседы – отпустили.

- Отпустили, - кивнул Авраам отчасти довольный победой над болью. – Забылись, подобрели. «Отриньте, бросьте их в топку новой, взлелеянной жизни. Пусть огонь распаляет в вас желания перемен! Если требуется – сожгите вещи. Напоминающие о зле, они – зло!» – вам знакомы эти слова?

- Да, Великий Пастырь.

- В огне, священном огне очищается общество. Удобренные золой, всходят новые, более жизнеспособные побеги! Да, бывало – страдали невиновные, бурьян полют – капуста сечется, но это лучше, чем окончательно зарасти дикими растениями. Размягчились, слушателей мы уже не сжигаем – отпускаем, да что там слушателей – самого зачинщика, еретика!

- Он юродивый, безумец, не ведает что говорит.

- Топка Утилизатора одинаково плавит и гениальные и глупые умы. Пора возродить старые добрые традиции – воскресные казни. Как это было в вашем, моем детстве. Когда состоялось последнее аутодафе? Два, три года назад? Чем, скверна разъешь, занимается ваш проклятый Высокий Трибунал?

- Ересь искоренена, вольнодумие отсутствует…

- Был бы Утилизатор – виноватый найдется. Если врага нет, его следует выдумать.

У докладчика, выражая некоторую степень удивления, округлились глаза.

- Да, да, выдумать. Власть держится на страхе и авторитете. Страх внушает сама, авторитет – враги, внешние враги, от которых эта власть ограждает. Всякой власти нужен… жизненно необходим враг – внешний, внутренний, хоть какой: голод, война, кризис, инакомыслие. Без них она теряет само свое предназначение, а значит – собственно власть!

Боль, забитым еретиком, сбежала в дальний угол памяти.

- Ладно, что там у вас дальше? – с исчезновением боли – вернулось хорошее расположение духа.

- Выступление – завтра, перед новобранцами Армии Веры.

- Армия – опора власти, - кивнул Никитченко.

- Великий Пастырь, - ожил громкоговоритель, вмонтированный в подлокотник кресла – новомодная, но чертовски раздражающая штука. Трудно привыкнуть, когда ни с того, ни с сего под тобой начинает говорить мебель, - к вам посетитель. Утверждает – срочно.

Боль, забытая боль, почувствовав слабину, показала из укрытия кончик носа.

- Кто?

- Этьен Донадье - старшина техников.

Счастливая боль выкатилась наружу, радостно барабаня по челюсти костлявыми пальцами.

***

Распределено:

Фабрики – 52 особи

Сады, огороды – 39 особей

Домашние слуги – 11 особей.

Итого – 102 особи.

Естественная убыль при транспортировке – 3 особи.

Длинные, как река, как лесные тропинки, однако, в отличие от них, совсем не извилистые, ходы хижины.

Однажды, еще мальчиками, Рхат с ребятами отправились в путешествие по Большому Оврагу, что разделял землю недалеко от деревни соседнего племени.

Он на всю жизнь запомнил то путешествие.

Идешь, вокруг только рыжие, почти отвесные стены, и они сжимаются. Не выбраться, не увидеть конца.

В эти минуты, следуя за незнакомцем прямыми ходами неведомого оврага, Рхат Лун испытывал сходные ощущения.

Не выбраться, ни узнать, что в конце.

Но тогда, в овраге, было небо… затянутое вечными облаками родное небо…

Достигая конца хода, сворачивая за очередной поворот, Рхат Лун ждал, когда же они покинут дивную хижину. Выйдут под небо.

Интересно, какое оно здесь… в раю… в аду…

Небо не появлялось.

Вместо него появились другие гладкокожие.

По мере продвижения, их попадалось все больше и больше.

Некоторые приветствовали проводника Рхата.

- Привет, Брайен, где лопоухого раздобыл?

- Из новой партии.

- Ребята уже вернулись? Как улов?

- Не очень.

- А этого куда?

- Домой. Рената все уши прожужжала. Помощника ей подавай.

- Ну бывай, привет Ренате.

Великая Мать! Речи их еще чуднее запутанных жилищ.

Рхат Лун вырос в лесу. Завяжи ему глаза, засунь в корзину, отнеси на самую дальнюю опушку, выпусти, он без труда отыщет дорогу к дому. Мох на деревьях, пурпурное сияние облаков на восходе, вечный проводник – река.

Здесь глаз никто не завязывал, но оставь его проводник сейчас, в эту минуту, он ни за что не повторил бы пройденный путь.

Великая Мать!

К ним, по такому же ходу двигалось существо… Всякие сомнения отпали – он в аду! Ничем иным, кроме порождения черного Кантора, существо быть не могло. На голову выше Рхата и малоухого. Гладкая, как у проводника кожа утыкана длинными, в палец толщиной иглами. Рот вытянутый, как у хищника, без губ. Полный набор желтых покосившихся зубов скалится в кровожадной ухмылке.

Рхат задрожал. Захотелось бежать… но куда? Сильная, натруженная рука проводника сжала дрожащее плечо.

- Не бойся. Это валгалл с планеты Арг. Добрейшее существо и такой же раб, как и ты.

Этот ужас, это порождение ночных кошмаров, этот слуга Кантора – добрейшее существо! Нет, Рхат Лун не настолько глуп… порождение кошмаров спокойно прошло мимо, не удостоив Рхата и пол взглядом.

- Привыкай, парень, - вывел из ступора голос проводника, - еще не то увидишь.

Великая Мать… где ты?

***

Растение гниет с корня.

Плодоносящее, с цветущей кроной, глубоко внутри, под землей, оно уже заражено плевелами тлена.

Вот два внешне благополучных ростка. Они не отличаются. Но вытяни из земли, глянь в корень и ты увидишь разницу. Рано или поздно болезнь перекинется на листья, ветки, ствол.

И если не выкорчевать, не уничтожить, спалить источник, нечистая поразит прочие побеги.

Летопись Исхода

«Деяния Пастырей»

Глава 1. «Великий Сонаролла»

Лампы зенитными солнцами орошали зеленые поля столов. Неутомимые кии-скарабеи пихали навозные кругляши бильярдных шаров. Они сталкивались друг с другом, и тихий стук отмерял время не хуже тиканья корабельного хронометра.

- Пятерка, в левый угол, - торжественно, словно речь на Благодарении возвещает Данкан Левицкий – улыбчивый пластмастник с широким лунообразным лицом.

Соприкоснувшись с битком, оранжевая пятерка ошпаренной рукой отскакивает от борта и лениво катится по зеленому полю стола в угол. Левый угол.

Десяток зевак следит за победным шествием неторопливого шара, и запах разгоряченных мужских тел заполняет пространство под слепящим солнцем лампы.

Кусая губы, за пятеркой следит Рав Танг – текстильщик. Крепкие зубы нещадно терзают невинную плоть губ.

Круглой пятерке все равно. Она катится. И падает в лузу.

Десяток глоток восторженно ревет. Зубы сжимаются, и обескровленная плоть рождает рубиновую каплю.

Довольный Данкан принимает поздравления.

- Шестерка в середину! – слова вязнут в мужском напряжении, запахе пота, отчаянии Танга.

- Господи, Учитель, не дай, помоги… - шепчет Танг, и алая капелька смешно дергается на снегу губ.

- Молись, молись, последнее, что осталось, - Данкан аккуратно, как мать новорожденного, опускает объемное пузо на дерево бортов.

- Учителю нельзя молиться, - рождает толпа голосом остроносого Фридриха Знанского. – Он не бог.

- Уж не человек ли? – накопившаяся злость выплескивается ведром кипятка. Засохшая капля превратилась в бурую точку.

- Человек, - пожимает узкими плечами маленький Знанский.

- Это ты у нас человек, или хе, хе, подобие его, - Ал Уотерби покровительственно ложит пухлую ладонь на кость плеча, - а Учитель, он, он…

- Бог!

- Не бог!

- Нет Бог!

К месту спора подтягиваются обитатели соседних столов. Пот загустевает ядовитой желчью.

- Бог!

- Человек!

- Был человеком! – к столу переговоров протискивается менее худой, но не менее конопатый Энтони Левицкий – родной брал удачливого бильярдиста и косвенного виновника спора. – Но когда на него снизошло откровение, - толстый палец с траурной каемкой ногтя важно тычет в лампу, призывая светило в свидетели, - он стал БОГОЧЕЛОВЕКОМ – два в одном!

- А если по роже? – сосредоточенно интересуется Линкольн Черчь – сторонник человеческой фракции.

- А если я тебе? – Данкан выдвигается на защиту брата.

Желчь каплет в раскаленный воздух едучими каплями.

Забытая шестерка одиноко скучает на зеленом сукне.

Олег Гайдуковский от стойки с пивом лениво прислушивается к спорщикам.

Бог? Человек? Какая разница. Олег не видел в рьяном выяснении сущности Учителя особого смысла.

Олег почти не помнил Учителя – тот ушел, когда Олег был ребенком.

Но сколько себя помнил Олег – споры были всегда.