Саймон Браун - Наследство. Огонь и меч

• Название: Наследство. Огонь и меч
• Автор: Саймон Браун
• Издательство: М.: ACT: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038137-1, 978-5-9713-4864-1, 978-5-9762-1967-0

Планы повелительницы Империи не сбылись. Магические Ключи власти, которые она, умирая, завешала своим детям, принесли в страну не единение, но — разлад и кровавые заговоры.

Носительница Ключа Меча, принцесса-воительница Арива, руками своих приближенных уничтожившая старшего брата, обладателя Ключа Скипетра, заняла его место на троне…

Носитель Ключа Исцеления, маг, врачеватель и мудрец Олио все глубже погружается в пучину безумия…

Младший из братьев, юный принц Линан, носитель таинственного Ключа Единения, пытается свергнуть сестру-узурпаторшу при помощи исконных врагов собственного народа — кочевников-четтов…

А за противостоянием людей зорко следят вампиры, часть крови которых течет и в жилах Линана…

---

— Конечно, ваша милость, — поклонился Поул и вышел.

Нортем сел на место священника и взял Олио за руку. «Не доверяю я этому человеку, — подумал он и сразу же испытал чувство вины за такие мысли о собственном секретаре, человеке, который некогда был его другом. — Если б я ему позволил, он мог бы снова стать мне другом. Но это было бы слишком опасно».

Олио снова снились дети. Он осматривал все койки в поисках брата. Олио слышал, как голос Линана зовет его, но не мог найти брата. На койках лежали дети, истерзанные болезнями, покрытые язвами и ранами, но он оставлял их без внимания. Чудилось, что комната тянулась целую вечность, койки выстроились тремя четкими рядами, и на каждой лежал ребенок, нуждавшийся в исцелении его силой. Но никакого Линана.

А затем он заметил, что лица всех детей начинают выглядеть одинаково. Они все стали мальчиками. И сплошь шатенами. Круглоголовыми. Они все стали Линанами, когда ему было лет семь или восемь. Олио вспомнил, как он приглядывал за братишкой, когда тот был в этом возрасте.

Но лица продолжали меняться. Кожа приобретает цвет слоновой кости, а белки глаз стали золотисто-желтыми.

— Олио! — взывали дети. — Исцели меня!

Он перебегал от койки к койке, возлагая руку на каждый лоб, чувствуя, как его собственная жизнь высасывается из него, когда он исцелял каждого Линана.

Полностью опустошенный, он остановился, медленно падая на колени. Дети поднялись с коек и окружили его, их бледные ручонки тянулись к Ключу Сердца.

— Нет, Линан, прекрати! — выкрикнул он. Ключ у него на груди горел, словно раскаленное тавро.

— Нет!..

Он проснулся с безмолвным криком, все мускулы его тела сплелись в узлы боли, одежда насквозь промокла от пота. Олио вскочил с постели, хватаясь за Ключ, пытаясь оторвать его от своей кожи. Нащупав цепочку, он с силой рванул ее. Ключ так и вылетел у него из-под рубашки. Он прикоснулся к нему, а затем, охнув, выпустил и подул на пальцы. Распахнув рубашку, Олио посмотрел на свою грудь и увидел выжженный напротив сердца знак в виде Ключа. Он сдернул цепочку с шеи и отбросил Ключ. Тот с лязгом упал на пол.

Хватая воздух раскрытым ртом, Олио скинул ноги с постели, зарылся лицом в ладони и заплакал навзрыд. Он испытывал одновременно и страх, и стыд, и замешательство. Олио не понимал, что с ним происходило. Когда рыдания наконец стихли, он поднял голову и сообразил, что не знает, где находится. Какая-то комнатушка, единственная постель. В нем начал подыматься панический страх, а затем он услышал два голоса, отдаленных, словно эхо воспоминаний.

Олио нетвердо поднялся на ноги и подошел к двери. Та была слегка приоткрыта, и он прислушался к звукам, доносящимся через щель.

— На улице, прелат! Вы понимаете, что могло с ним случится?

Олио знал этот голос. Старческий, с убывающей властностью в нем.

— Он обещал мне бросить пить.

Этот голос он тоже знал. Полный раскаяния, отчаяния.

Они принадлежали его друзьям, в этом он был уверен. Ему следовало выйти к ним.

— Мы должны остановить его ради него самого. — Снова стариковский голос. — Он мог умереть. Или упасть с причала. Видит бог…

— Как? Он не прекратит исцелять, но исцеления изматывают его и вызывают кошмары. Вот потому-то он и пьет.

— Тогда добейтесь, чтобы он побольше отдыхал.

— Усталость эта не просто физическая. Ключ словно берет у него не только энергию.

Это говорил Эдейтор Фэнхоу. Он был хорошим человеком.

— Что вы имеете в виду?

А это Гирос Нортем. Тоже хороший человек. И они говорили о нем. Они беспокоились за него. Он сделал что-то не то.

— Меняется его природа. Могли вы когда-нибудь представить себе, что он сделается таким вот?

— Нет, конечно же, не мог. И никогда бы не стал содействовать вам с принцем, знай я, что случится такое.

— Я просто не знаю, что же делать.

— Мы его остановим, вот что мы сделаем.

— Но говорю же вам, он не станет останавливаться. Его неудержимо тянет исцелять тех, кто нуждается в его помощи.

— Ничего, остановится, решительно заявил примас. — Мы скажем Ариве.

— Боже, нет!

— А что еще мы можем сделать? Нельзя позволять ему продолжать в том же духе.

Олио сообразил, что говорят о нем. Что же он наделал? Он потряс головой, пытаясь прояснить ее. Что-то воняло. Он отошел от двери, но запах переместился вместе с ним. Он опустил взгляд и посмотрел на себя, снова увидел ожог, а затем заметил пятна на рубашке и штанах. Он обмочился в штаны. И было также еще кое-что. Он чувствовал запах вина. Дешевого, загустевшего вина.

Он услышал как Эдейтор что-то сказал, но не разобрал слов и вернулся к двери.

— Закрыть приют! — Теперь говорил уже примас. — Я не могу этого сделать. Слишком много бедняков знает о его существовании, знают, что туда являются умирающие, но уходят полностью исцеленные.

— Тогда переместите его туда, где Олио не сможет его найти.

— Да как мы ему Домешаем? Он же принц.

— Тогда с ним все время должен быть кто-то, кому мы доверяем.

— Кто?

— Охранник, священник, маг. Не знаю.

— Он этого не допустит.

— Допустит, — голос Эдейтора внезапно сделался твердым. — Допустит, или же мы и правда обратимся к Ариве. Он на все согласится, лишь бы мы этого не делали. Его до ужаса пугает мысль, что она может положить конец его целительству или даже заставит отдать ключ.

Какой-то миг оба собеседника не говорили ни слова, или, если и говорили, то Олио их не слышал. Шаги, идущие к нему. Он торопливо отступил от двери, наткнулся на постель и споткнулся. С глухим стуком сев на пол, он выбросил руки за спину, чтоб не упасть навзничь. Его правая ладонь опустилась на Ключ. Пораженный этим, он оглянулся, и одновременно распахнулась дверь. Он снова посмотрел в ту сторону и увидел мрачные лица глядящих на него примаса и прелата.

— Он слышал наш разговор, — констатировал Нортем.

— Но сколь долго?

— Думаю, п-почти весь, — признался Олио, голос которого мало отличался от хриплого шепота.

— Что сегодня произошло? — потребовал объяснений Нортем.

— Я… я не знаю. Д-должно быть, я пил.

— Ты нарушил слово, — печально промолвил Эдейтор. — Не думал, что ты когда-нибудь сделаешь такое.

— Я не хотел, — слабо произнес Олио и отвернул от них лицо.

— Мы собираемся прекратить исцеления, — сказал Нортем.

— Знаю.

Он поднял Ключ и надел цепь на шею. Теперь тот холодил ему кожу.

— Он тебя обжег, — Нортем показал на грудь принца. — Ты знаешь, почему он это сделал? — спросил он у прелата.

Эдейтор покачал головой.

— Никто по-настоящему не знает и не понимает всей степени сил Ключа. Им явно никогда не предназначалось быть используемыми так часто, как использовался этот с тех пор, как им владеет его высочество.

На глазах у Олио снова выступили слезы.

— Но те дети… Я не мог дать им умереть.

— Они будут умирать, как всегда умирали дети в этом городе, — заявил ему Нортем. — Как всегда умирали они во всех городах в Гренда-Лире.

— Пусть приют действует и дальше, — взмолился Олио. — Я буду обходить его стороной, но смогу по-прежнему поддерживать его. Это спасет некоторых больных.

Нортем задумчиво опустил голову.

— Отлично, — согласился наконец он. — Но как только я услышу, что вы пользовались Ключом или снова начали пить — сразу закрою-таки его… навсегда.

Олио как будто весь съежился. Нортему и Эдейтору он сам показался в тот миг таким же потерявшимся ребенком, покинутым и испуганным.

ГЛАВА 10

Травянистую степь вокруг Верхнего Суака покрыл тонкий слой снега. Скот лизал снег, не нуждаясь в водопое, а потом ел покрытую им пожелтевшую траву. Дыхание скота наполняло неглубокую долину облаками пара. А надо всем этим сияло солнце — далекое и слабое, но желанное зрелище в холодном, пустом голубом небе. Линан сидел в седле, пытаясь не улыбаться во весь рот, глядя на силу и богатство объединенных кланов.

«Я принадлежу к ним», — подумал он.

Прошло уже немало времени с тех пор, как он в последний раз почувствовал нечеловеческую ярость и жажду, которые посетили его осенью, и с тех пор, как видел какие-либо кошмары о Силоне и ее лесе; и теперь, когда температура снизилась, он мог наслаждаться днем. В первый раз с тех пор, как ему пришлось бежать в Суак Странников, он почувствовал себя цельным и полностью самостоятельным.

С уколом вины он вспомнил, как обращался с Камалем, но это напомнило ему, что он стал также совершенно независимым. Теперь он сам принимал решения, которые влияли на его будущее. Линан понимал, что повзрослел, и гордился этим.

А с взрослением пришла и новая ответственность. Из уроков Камаля и Эйджера он усвоил, что его решения влияли не только на него самого; поскольку он принц, его мысли и действия определяют происходящее с теми, кто следовал за ним. Каким-то странным образом понимание этого укрепляло его уверенность; он понимал, что был прав, приехав в Верхний Суак, но это не означало, что Камаль был совсем уж неправ. В конечном счете, его будущее — и будущее его спутников —: будет определяться на востоке. Именно туда-то он и должен обратить свой взор.