Дэвид Зинделл - Война в небесах

• Название: Война в небесах
• Автор: Дэвид Зинделл
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020800-6, 5-9577-0679-5

Итак, перед вами — грандиозная, увлекательная и поразительно поэтичная «опера» — но «опера» не «космическая», а «космологическая».

Слушайте. Слушайте…

Слушайте надменную, гордую, чеканную сагу Будущего…

Будущего, когда наша Земля обратилась в давно полузабытый миф — правду о коем знают лишь немногие, состоящие в почти рыцарском ордене Космических Пилотов. Будущего великого города Невернеса — и заселившей Вселенную Старшей Расе Эльдрии, исчезнувшей и оставившей за собою бесчисленные загадки…

Читайте завершающую книгу цикла “Реквием по Homo Sapiens” — роман “Война в небесах”!

---

— Я не умру.

— Как ты можешь это знать, пилот?

— Убивать меня Хануман не намерен. Я… знаю.

— Может, и так. Но ты, в конце концов, всего лишь человек — разве ты можешь предвидеть, как будет реагировать твоя хрупкая плоть, скажем, на кипящее масло? У тебя начнется гангрена, начнется заражение, и ты умрешь.

— Нет… не умру.

— А если тебе будут ломать кости, сдавливая их между камнями? При таком сдавливании из клеток выжимается жир. Частицы этого жира могут закупорить кровяные сосуды легких, почек и мозга. Случится удар, и тебя парализует, даже если ты не умрешь сразу.

— Спасибо за полезную информацию. — Данло двинул пешки на штурм плохо защищенного бога Эде. — Странно: драконов дебют и богову защиту ты забыл, а это помнишь?

— Но если я когда-нибудь верну свое тело, мне ведь надо будет знать о нем все, ты не находишь?

— Право, не знаю. Зато я, кажется, понял, зачем Хануман вернул мне тебя.

— Вот как, пилот? Зачем же?

— Чтобы ты истязал меня своей информацией. — Данло подвинул пешку еще ближе к богу и улыбнулся с сумрачным юмором. — Может быть, мы закончим партию, не упоминая больше о слабых сторонах моего организма?

За этот период ожидания лорд Беде четырежды требовал, чтобы ему позволили увидеться с Данло в соборе. Его поражало, как можно держать посла в камере без всякой связи с внешним миром. Зная многих лордов Ордена, он умел быть очень убедителен и быстро завоевал себе сторонников в залах Академии, которые вместе с ним добивались либо освобождения Данло, либо предоставления ему свиданий. Но Хануман, уверенный в своей власти, остался глух к их протестам: ведь лорд Палл и другие наиболее влиятельные лорды были послушны ему, как пальцы собственной руки. Другие силы, действующие в городе, беспокоили его намного больше. Несмотря на свое высокое положение, он так и не сумел, вопреки мнению многих, стать правителем Невернеса. В стремлении к авторитарной власти он наталкивался на сильную оппозицию.

Оборванные, но заносчивые хариджаны выказывали бунтарские намерения и устраивали самосожжения при каждом неугодном им акте Ханумана. Астриеры, в большинстве своем Архитекторы реформированных кибернетических церквей, чурались рингистов и всяких контактов с рингизмом. Они сидели взаперти вместе с семьями в своих больших особняках и не позволяли божкам проезжать на коньках по своим улицам. Весь занимаемый ими район Квартала Пришельцев, так называемый Ашторетник, открыто восставал против рингизма и Ордена. Говорили, что астриеры производят у себя лазеры и другое запретное оружие, но никто в точности не знал, правда ли это.

Представители всех инопланетных видов тоже смотрели на рингизм как на поразившую галактику чуму. Многие из них покинули Невернес в знак протеста, а оставшиеся превратили весь Зоосад от Северного Берега до Городской Пущи в особый город, закрытый не только для рингистов, но и для всех прочих людей. Для эльфоподобных, с золотыми крыльями элиди действовать заодно со скутарийскими сенешалями было чем-то неслыханным, однако они это делали. Это было время странных союзов, подпольных собраний, заговоров и террористических убийств.

Далеко не все сопротивление Хануману и Пути Рингесса сосредоточивалось в этих отдаленных кварталах. Самая занозистая для Ханумана (не считая войны) проблема гнездилась в домах вокруг самого собора, чуть ли не в самих рядах рингнетов. Проблема эта проистекала из самых ранних времен основанной Бардо церкви. Бардо, чтобы привлечь к себе членов Ордена, отказался от употребления каллы, священного наркотика мнемоников. Первоначально калла помогла кое-кому — в том числе Данло и самому Бардо — вспомнить Старшую Эдду. Однако этот способ был трудным и опасным, поэтому Бардо с помощью Ханумана учредил новую мнемоническую церемонию. Хануман скопировал собственную память о Старшей Эдде и внес ее в компьютер — наряду с памятью таких видных деятелей, как Бардо, Томас Ран и дива Нирвелли. С тех пор другим рингистам приходилось довольствоваться шлемами — они надевали их, и чужая память проигрывалась у них в головах, как анималистические фильмы.

Данло с самого начала отзывался об этой разбавленной водицей церемонии как о подделке настоящего вспоминания Старшей Эдды. В этом его поддерживали другие. Еще во времена Огненной Проповеди Ханумана братья Джонатан и Бенджамин Гур со своими сторонниками образовали внутри одного культа другой — культ питья каллы. Они так и назвали свое сообщество — Каллия — и не отреклись от своего священного напитка, даже когда Хануман начал отлучать от церкви за его употребление. Каллисты видели в себе истинных рингистов, практикующих истинный Путь Рингесса, а калла-церемонии давно уже стали тайными — сначала братья Гур устраивали их в доме Бардо, потом на квартире у Джонатана или у других каллистов в Старом Городе.

Порой каллисты назло Хануману умудрялись проносить пробирки с каллой даже в собор, и пока Хануман с алтаря руководил обычной компьютерной церемонией, они устраивали свою приватную службу в одном из помещений за пределами нефа. Джонатан Гур в них, конечно, не участвовал, поскольку Хануман давно уже заклеймил его как вождя беспутных. Но многие из друзей Джонатана пробирались в собор каждый вечер, не будучи разоблаченными как каллисты.

Хануман так и не смог определить в точности, многие ли из его рингистов втайне пьют каллу. Сурье Сурате Лал он признавался, что их, вероятно, не меньше тысячи — и что эта тысяча представляет для рингизма угрозу, непропорциональную своей малочисленности. Они как черви у него в животе, говорил Хануман, как вирусы в огневитах, портящие самые лучшие образцы этих природных компьютеров. Будь у него время и возможности, он отлучил бы их от церкви, выселил из жилищ по соседству и вовсе изгнал бы из Невернеса как беспутных мятежников, предавших истины рингизма.

Каллия могла бы составить Хануману серьезную оппозицию, если бы не раскол в ее собственных рядах. За год до возвращения Данло в Невернес, когда власть Ханумана над лордом Паллом стала очевидной для всех, между братьями Гур случился раздор. Джонатан, красавец с ясными глазами, полагал, что каллисты должны заниматься только исследованиями Старшей Эдды и добиваться воскрешения Единой Памяти в каждом человеке. Мы — пилоты души и разума, говорил он, и наш путь пролегает среди мерцающих огней души человеческой; оспаривать ложные доктрины Ханумана на улицах вокруг собора не наше дело. Бенджамин Гур, чьи свободолюбие и воинственность не уступали одухотворенности брата, утверждал, что подобные прекраснодушные идеи бесполезны в оторванности от реального мира с его соборами, легкими кораблями и людьми, готовыми убивать. Его намерения были просты: сражаться с Хануманом всеми доступными средствами. Видя в рингизме движущую силу человеческой эволюции, он стремился воссоздать его в первоначальном виде. Если эта борьба требует внедрения в церковь Ханумана и переманивания божков к истокам истинного рингизма — он организует целую сеть подпольных калла-ячеек и будет подрывать авторитет Ханумана. Если судьба потребует от него более решительных мер, он начнет террористическую войну и заставит Ханумана дрожать от страха.

Данло не знал, что двумя сутками ожидания обязан именно Бенджамину Гуру и его каллистам. Когда-то Данло с Бенджамином дружили и вместе исследовали Старшую Эдду.

Позднее Данло отказался пить каллу, но Бенджамин (и его брат) по-прежнему видели в нем одного из своих. Но если Джонатан ограничивался жалобами на то, что человека столь великой души, как Данло, держат в заточении, протест Бенджамина принял более активную форму. В тот самый день, когда Хануман угощал Данло курмашом и пирожными, одного из приближенных к Хануману божков, бывшего горолога Галено Астареи, нашли мертвым в коридоре собора. Утром следующего дня на одной из оранжевых ледянок, отходящих от Старгородской глиссады, убили двух воинов-поэтов из охраны Ханумана.

Убийство даже одного воина-поэта — событие экстраординарное. Но то, что сразу две эти убойные машины были убиты среди бела дня, говорило о силе и ловкости, почти выходящей за пределы возможного. И когда за убийствами последовало требование Бенджамина освободить Данло, Ханумана действительно бросило в дрожь. В ближайшие дни он удвоил стражу у алтаря и других стратегических пунктов собора, а четверых оставшихся воинов-поэтов отправил на охоту за террористами, убившими их друзей; он лично допрашивал рингистов сомнительной лояльности и угрожал отдать их в руки акашиков.

В своем стремлении искоренить измену он провел бы чистку всей своей церкви, если бы само время не надвигалось на него, как смертоносная туча в открытом море. Флот Ордена ждал его приказаний, чтобы выступить в космос, судьба ждала, чтобы он достроил Вселенский Компьютер. И Данло, самый близкий его друг, ждал в тишине своей камеры, считая удары сердца.