Александр Наумов - Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I

• Название: Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I
• Автор: Александр Наумов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1954

---

Въ этотъ моментъ въ самой комнатѣ счастливаго обладателя „великосвѣтской красавицы” происходило что-то невообразимое — очевидно, любовный экстазъ доходилъ до своего апогея... Слышалась за дверью страшная возня, стукъ падавшихъ предметовъ, разбитой посуды (оказывается, въ темнотѣ былъ задѣтъ умывальникъ), раздавались какіе-то дикіе возгласы, доносились то ругань, то хохотъ... Генеральша, запыхавшаяся отъ спѣха, волненія и душившаго ее гнѣва берется рѣшительно за ручку двери... Но тутъ случилась для нея и всѣхъ насъ неожиданная и страшная катастрофа. Дверь съ трескомъ распахивается и изъ темноты вываливаются двѣ сцѣпившіяся другъ съ другомъ, растерзанныя фигуры, наталкиваются на „блюстительницу нравовъ”, сшибаютъ ее съ ногъ и всѣ втроемъ распластываются на скользкомъ каменномъ корридорномъ полу. Мы бросаемся съ разныхъ сторонъ на выручку — и хорошо сдѣлали, такъ какъ „Глазенапша” оказалась основательно задавленной нашими „Ромео съ Джульеттой” и намъ ее пришлось не на шутку спасать.

Послѣ избавленія генеральши отъ грозившей ей опасности, на наши годовы посыпался весь походный лексиконъ ругательствъ ея покойнаго супруга съ конечной угрозой выселить всѣхъ насъ изъ дома Базилевскаго.

Надо было видѣть при всемъ этомъ трагическомъ финалѣ обликъ и физіономіи нашихъ главныхъ дѣйствующихъ лицъ: измазаннаго вдоль и поперекъ героя — „Дона-Жана” и кикиморообразнаго Варламова со сбившейся на шеѣ вуалью и задранной на затылокъ дамской шляпой, въ бабьей разодранной кофтѣ и суконныхъ студенческихъ панталонахъ, обнаружившихся на немъ за утратой гдѣ-то прочаго женскаго туалета.... Ко всему этому, у того и у другого въ глазахъ можно было прочесть сплошной ужасъ отъ неожиданной близости къ страшной во всѣхъ отношеніяхъ генеральшѣ...

На ея крики и угрозы, наша озорная молодость могла лишь отвѣтить однимъ безконечнымъ веселымъ хохотомъ, отъ котораго, бывало, не могли мы отойти и впослѣдствіи, при одномъ только воспоминаніи о неудачномъ похожденіи милаго нашего „Дона-Жана”...

Несмотря на присущія ему недостатки, Рютчи велъ свои учебныя университетскія занятія довольно усердно и успѣшно, окончилъ курсъ и вернулся хозяйничать къ себѣ въ Симбирскъ. Но, какъ оказалось, здоровье его было подорвано тяжелымъ недугомъ, изъ-года въ годъ безпощадно превращавшимъ бѣднаго Ваню въ физически и умственно-ненормальнаго, разслабленнаго человѣка. Сорока лѣтъ съ небольшимъ онъ погасъ на вѣки.

1

Всего было три категоріи оцѣнокъ: весьма удовлетворительно, удовлетворительно и слабо.

19

Въ описываемое время Императорская оперная труппа изобиловала выдающимися артистами. Въ составѣ ея значились такія силы, какъ Хохловъ — общій любимецъ Москвы и особенно студенчества, Донской, Преображенскій, Корсовъ, Бутенко, Барцалъ, Муромцева, Коровина, Клямжинская, Збруева, Альма Фостремъ, Фелія Литвинъ и др. Пріѣзжали въ Москву и знаменитые гастролеры въ родѣ Котоньи, Мазини, Таманьо, Зембрихъ, Адель Борги и др.

Ложи верхнихъ ярусовъ, гдѣ мы обычно сиживали въ Большомъ театрѣ, были помѣстительныя и удобныя, такъ что вмѣщали всю нашу студенческую компанію: Толстыхъ, Ухтомскаго, Викторова, Афанасьева и Сахарова. Варламовъ же предпочиталъ драму..

Любилъ я съ Володей Варламовымъ посѣщать театры. Оба мы были страстными поклонниками драматическаго искусства, да еще въ той классической постановкѣ, какъ это было въ наше время на сценѣ Императорскаго Малаго театра, съ такими величайшими художниками сцены, какъ Ленскій, Южинъ, Садовскій, Правдинъ, Рыбаковъ, Музиль, Ермолова, Ѳедотова, Никулина, Садовская, Лешковская, или у Корша: Давыдовъ, потомъ перешедшій на Александрийскую сцену, Киселевскій, Андреевъ-Бурлакъ, Гламма-Мещерская и др.

Репертуаръ тѣхъ временъ на московскихъ сценахъ былъ удивительно разнообразный и интересный. Благодаря этому за пять лѣтъ моей жизни въ Москвѣ удалось мнѣ вдоволь набраться театральныхъ впечатлѣній, музыкальныхъ и художественныхъ знаній, на всю послѣдующую жизнь.

Театральная моя страсть, проявившаяся еще въ гимназическіе годы, приняла за время моего студенчества столь серьезный характеръ и оборотъ, что одинъ годъ, совпадавшій съ послѣднимъ курсомъ моихъ университетскихъ занятій, я не только „мечталъ” о сценѣ, но серьезно сталъ готовиться къ ней, особенно подъ вліяніемъ частыхъ моихъ посѣщеній Кашперовской семьи. Несмотря на старанія старика Кашперова меня направить на оперно-артистическую карьеру, я тяготѣлъ больше къ драматическому искусству, и въ этомъ отношеніи находилъ всегда горячую поддержку въ лицѣ моего друга и товарища по любви къ театру — Варламова.

Весь классическій репертуаръ нашихъ драматурговъ знали мы съ Володей въ совершенствѣ, часто другъ другу читая и декламируя, причемъ до тонкости изучили мы манеру и всю мельчайшую нюансировку исполненія современныхъ намъ драматическихъ артистовъ.

Вполнѣ понятно, что и Володя, и я не могли удержаться отъ участія въ спектакляхъ: онъ игралъ въ ученическихъ (на курсахъ Садовскаго), а я случайно и счастливо завязалъ знакомство въ Московскомъ обществѣ съ цѣлымъ рядомъ кружковъ, устраивавшихъ любительскіе спектакли.

Съ самаго начала, какъ только поселились мы съ мамой въ домѣ Базилевскаго, мы свели знакомство съ тѣми семьями, которыя издавна до насъ проживали въ этомъ домѣ, недаромъ писателемъ Боборыкинымъ прозванномъ „Дворянскимъ Гнѣздомъ”: Слезкины, кн. Туркестановы, Позенъ, Гартунгъ и др.

Въ семьѣ Слезкиныхъ я познакомился съ двумя сестрами, изъ которыхъ одна — Екатерина Михайловна, воспитанница Екатерининскаго Московскаго Института была красивой, статной барышней, близко дружившей съ Еленой Сергѣевной Яковлевой, дочерью камергера и Почетнаго Опекуна, Сергѣя Павловича Яковлева, которому въ Москвѣ принадлежало большое печатное дѣло. Елена Сергѣевна была очень живой, энергичной особой, страстно любившей театръ и часто устраивавшей у себя на дому любительскіе спектакли.

Въ Яковлевскомъ домѣ сходилось много молодежи, устраивались музыкальные вечера, засаживались играть въ модный тогда „винтъ”, а главное, что меня влекло въ этотъ домъ — это участіе въ устраиваемыхъ Еленой Сергѣевной любительскихъ спектакляхъ. Обычной моей партнершей была Екатерина Михайловна Слезкина, обладавшая чрезвычайно мелодичнымъ голосомъ и умѣніемъ завораживать слушавшую ее публику „жестокими” цыганскими романсами.

Было время, когда я самъ сталъ чувствовать надъ собой силу ея чаръ и ,при взглядѣ цр ея отточенное красивое лицо и темные глаза съ выраженіемъ невинной ласки и ангельской доброты, въ моемъ воображеніи вставалъ неземной обликъ классической Мадонны, передъ которой хотѣлось съ благоговѣніемъ преклоняться.

Но вскорѣ судьба сыграла со мной злую шутку, натолкнувъ на житейскій эпизодъ, послѣ котораго моя „Мадонна” въ сердцѣ и мечтахъ была для меня развѣнчана навсегда... Надумали мы однажды со Слезкиной сыграть въ „винтъ”. Екатерина Михайловна, прежде чѣмъ сѣсть за зеленый столъ въ качествѣ моей партнерши, предупредила меня, чтобы я при назначеніи сильныхъ мастей смотрѣлъ на нее соотвѣтственно большими глазами и наоборотъ. Сѣли мы играть и сразу же на договоренной почвѣ стряслось недоразуменіе — назначивъ масть, я посмотрелъ на свою очаровательную партнершу столь неосторожно-восторженно, что она приняла мой пылкій взоръ за намекъ на сильную мою масть. Къ этому оказалась еще на ея картахъ хорошая поддержка, благодаря чему довинтились мы съ ней до „большого шлема” и... остались въ концѣ игры „безъ пяти”! Произошла невѣроятная метаморфоза: вмѣсто ангелоподобной Мадонны съ точенымъ ликомъ и ласковымъ взоромъ томныхъ глазъ, передо мной, правда лишь на мгновеніе, мелькнула взбѣшенная фурія съ искаженной отъ злобы физіономіей и сверкавшими отъ ненависти вытаращенными глазами... Сердце мое, при видѣ „подобной” Кати Слезкиной застыло и захлопнулось для нее, повторяю, навсегда.

Будучи на второмъ курсѣ, я познакомился съ семьями кн. Кудашевыхъ и кн. Урусовыхъ, въ составъ которыхъ входилъ многочисленный кружокъ симпатичныхъ барышень, очень любившихъ драматическое искусство, и у насъ быстро сорганизовался рядъ любительскихъ спектаклей.

Князь Сергѣй Сергѣевичъ Кудашевъ — отецъ, занималъ должность Управляющаго московскимъ отдѣленіемъ Дворянскаго Банка. Для нашихъ спектаклей онъ охотно предоставлялъ не только свою квартиру, но впослѣдствіи даже обширную залу въ помѣщеніи, занимаемомъ самимъ банкомъ, на Тверской, близь Англійскаго Клуба.

Княгиня Еликонида Ивановна была крупная, рыхлая женщина, очень гостепріимная и безъ ума любившая своихъ дѣтокъ-дочекъ, изъ которыхъ выдѣлялась среди другихъ своей внѣшностью и одаренностью средняя по возрасту, носившая материнское имя Еликониды. Небольшого роста, тонкая, изящная, Еликонида Сергѣевна обладала выдающимся драматическимъ талантомъ и удивительнымъ, въ душу проникавшимъ тембромъ голоса. Участвовать мнѣ съ ней приходилось часто, что доставляло мнѣ огромное удовольствіе — природная. ея чуткость и музыкальность подсказывали ей всегда вѣрь ность тона въ репликахъ.