Петр Сорокин - Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли

• Название: Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли
• Автор: Петр Сорокин
• Жанр: Культурология
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-06020-4

В книге Петра Сорокина история Невского региона рассматривается в широком территориальном и временном контексте – от ледникового периода до современности. Одним из центральных эпизодов в ней является Невская битва 1240 г. в устье реки Ижоры, неразрывно связанная в сознании народа с образом Александра Невского – святого покровителя Санкт-Петербурга. Многие исторические события, происходившие на Неве в эпоху викингов, во времена Крестовых походов на Балтике и Северной войны 1700–1721 гг., оказались малоизвестны или забыты. А эти места помнят Александра Невского, Петра Великого, Александра Меншикова, Екатерину Великую и последнего российского императора Николая II. Забытыми оказались и многие памятники. Все это нашло отражение на страницах предлагаемой читателю книги. Исторические документы, многие из которых ранее не публиковались, дополняются в книге данными, полученными в ходе археологических исследований автора. Издание иллюстрировано фотографиями, гравюрами, рисунками, планами и картами. Оно рассчитано на всех интересующихся историей Невского края и России.

---

В поисках следов сражения

Натурное обследование поля Невской битвы начал военный историк Г.Н. Караев[13], осмотревший в конце 1950-х гг. устье реки Ижоры. По воспоминаниям местных жителей, он руководил здесь работами военных водолазов. Поднятые из Ижоры предметы, среди них остатки старой лодки, были переданы в местный школьный музей, материалы которого не сохранились. Генерал Караев зафиксировал информацию о случайных находках, которые могли иметь отношение к Невской битве. По его описанию наиболее интересная из них – кольчуга, найденная, по рассказам очевидцев, в Неве. Какое-то время она использовалась в качестве металлического коврика для ног на местной овощной базе, где работала нашедшая ее женщина. Впоследствии находку передали в Эрмитаж, где она была помещена в экспозицию [Караев, Потресов 197, с. 16–17][14].

Поля битв, изучаемые военными историками и археологами, представляют собой специфические объекты исследования. Следует признать, что археологам редко удается обнаружить какие-то вещественные свидетельства сражений. Так было на Куликовом поле, на месте Грюнвальдской битвы и во многих других случаях. Оставшиеся на поле брани победители обычно собирали в качестве трофеев все ценное из вооружения и снаряжения, а также хоронили погибших воинов. В том случае, если по каким-то причинам павших не захоранивали, они становились добычей диких зверей и птиц, а костные останки быстро истлевали на поверхности. Местное население собирало затерявшиеся «трофеи» на протяжении многих последующих лет.

В 1960-х гг. Г.Н. Караев организовал масштабную поисковую экспедицию по обнаружению места Ледового побоища на Чудском озере. В ней участвовали и археологи, включая известных ученых – П.А. Раппопорта и В.Д. Белецкого. В рамках экспедиции были открыты и изучены археологические памятники на берегу Псковско-Чудского озера, а также организованы первые в нашей стране масштабные подводные археологические исследования [Ледовое побоище 1966]. Однако, несмотря на утверждение Г.Н. Караева об установлении точного места Ледового побоища, следует признать, что никаких реальных свидетельств битвы не обнаружено. Предполагаемое ее место было определено на основании комплексных историко-географических, гидрографических и ландшафтных исследований и по-прежнему остается одним из вариантов его локализации.

Место захоронения погибших воинов на Куликовом поле, несмотря на многолетние поиски, до сих пор не обнаружено. Некоторые из найденных здесь немногочисленных предметов вооружения, вероятно, могут относиться к битве 1380 г., но могут быть связаны и с другими событиями. Поиск осложняется огромной площадью места предполагаемого ристалища (свыше 500 га) [Шеков 2002, с. 49–52].

На поле Грюнвальдского сражения 1410 г., несмотря на многолетние поиски польских археологов, продолжающиеся с 1958 г., было найдено лишь 28 фрагментов вооружения, в основном арбалетные болты, наконечники стрел и фрагменты холодного оружия и снаряжения. Недалеко от часовни, возведенной вскоре после битвы на месте лагеря крестоносцев, нашли останки около 300 павших воинов. Но место захоронения нескольких тысяч погибших по-прежнему остается ненайденным [Archeolodzy].

Но есть и исключения. Среди них можно назвать бой между польскими и чешскими войсками в XI в. на острове Ледницком в Польше, когда столкновение проходило на мосту и много воинов утонуло. При проведении подводных раскопок на дне были найдены их останки. Еще одна битва, оставившая следы, произошла между готландцами и датчанами под стенами г. Висбю на острове Готланд в 1361 г. На месте, где она происходила, неподалеку от городских стен, было обнаружено пять массовых захоронений погибших готландских воинов, часть из которых была в полном военном облачении, включая дорогие пластинчатые доспехи и кольчуги. Этот случай считается необычным, и исследователи до сих пор не могут дать ему исчерпывающего объяснения [Thordeman 1940]. Предметы вооружения (наконечники копья, сулицы, стрел, арбалетные болты, включая наконечники от крепостных арбалетов) были найдены во время раскопок рвов шведской крепости Ландскрона на Охтинском мысу. Они сохранились в сгоревших конструкциях крепостных сооружений, сползших в ров при разрушении Ландскроныв 1301 г. [Сорокин и соавт. 2014, с. 103–113].

В случае с Невской битвой было известно о захоронении шведов после ее окончания, а также о том, что в ее ходе были затоплены шведские суда, от которых могли сохраниться какие-то остатки. Учитывая, что столкновение происходило в условиях лесистой местности на берегах рек, можно было бы ожидать здесь и находок предметов вооружения, которые могли затеряться в воде или в высокой траве. Поиск захоронений, остатков судов и предметов вооружения, которые могли бы стать признаками поля битвы, был одной из целей археологических изысканий, проводившихся здесь в 1988–1991 гг.[15] (рис. 41). Помимо разведочных раскопок, были предприняты попытки поиска сооружений и предметов с помощью специальной геофизической аппаратуры и проведены подводные археологические работы. Однако уже при предварительном знакомстве с предполагаемым местом битвы стало ясно, что шансы обнаружения археологических свидетельств, связанных с ней, крайне невелики. В отличие от многих других полей битв, эта территория на протяжении столетий была хорошо освоена и обжита. Начиная с XVIII в. и по настоящее время она занята поселением, разбитым на земельные участки с жилыми домами и хозяйственными постройками. Мощность культурного слоя здесь незначительна – в основном это 20–30 см почвенного слоя, под которым сразу залегает материковый суглинок. Основная часть земель подвергалась многовековой распашке, а также перекапывалась в ходе разного рода строительных и инженерных работ. Доступные для исследования места можно найти лишь на свободных участках – по берегам рек и вдоль дорог.

Рис. 41. Схема археологических работ в Усть-Ижоре:

– архитектурные памятники;

– район проведения подводных исследований:

I – 1950-е гг., II – 1989 г.;

– участки геофизического поиска 1989 г.;

– места случайных находок средневековых предметов:

1 – наконечник стрелы, 2 – фрагмент скребницы;

– археологические шурфы;

– места локализации позднесредневековых поселений по находкам керамики;

3– крепость 1707 г., – бечевник XIX в.

Площадная магнитометрическая съемка[16], проведенная на поле южнее остатков укреплений петровского времени в начале улицы Бугры, показала сильную засорённость этой территории металлическими предметами ΧΙΧ-ΧΧ вв. Однако среди них выделено несколько железных предметов, включая лошадиную подкову, которые могли относиться и к XVIII в. Каких-либо объектов или находок, связываемых с битвой, обнаружить не удалось.

Исторический ландшафт прибрежной территории также значительно изменился, так как начиная с XVIII в. берега многократно подсыпались отходами кирпичного производства с располагавшихся в окрестностях заводов. Дно рек также местами оказалось перекрыто залежами кирпичного щебня или занесенными песком завалами топляка, оставшегося после лесосплавов XVIII–XIX столетий. На судоходном фарватере, наоборот, происходило регулярное заглубление рек с помощью землечерпальных машин, приводившее к уничтожению исторических отложений.

Во время подводных археологических работ у берега Невы выше и ниже устья Ижоры проводились магнитометрические исследования поверхностных отложений и гидролокационная съемка донной поверхности. Это позволило выявить аномалии и затопленные объекты в прибрежной акватории. В условиях ограниченной видимости (около 1 м) дно тщательно осмотрели водолазы. После этого между устьем Ижоры и оврагом, примыкающим к Неве, с помощью гидромонитора, размывающего песчаный грунт, заложили 12 разведочных археологических шурфов размерами 2х2х1-1,5 м[17] (рис. 42). В них нашли: железные предметы и фрагменты керамических и стеклянных сосудов XVIII–XX вв., обломки кирпича, древесины, керамические рыболовные грузила. Следует учитывать, что на месте предполагавшейся стоянки шведского флота, в 60 метрах выше по течению Невы от устья Ижоры, расположен корабельный причал, существующий здесь с XIX в., и примыкающая к нему акватория регулярно углублялась, так же как и фарватер по реке Ижоре, с XVIII в. связывавшей Неву с Ижорскими заводами в Колпине. Ниже по течению реки, перед храмом и кладбищем, у берега были обнаружены значительные скопления топляка, отложившегося здесь, судя по переплетающим бревна архаичным кованым цепям, за несколько последних столетий. Остатки каких-либо древних судов или предметы вооружения при этом обнаружить не удалось. Ничего подобного не было найдено здесь и при расчистке акватории несколько лет спустя.